Застолбить на всякий случай, может, золотая жилка

Благодаря ценному «попутному» сообщению поэта Игоря Караулова, в который раз напомнившему о верлибробесии североамериканских да и прочих западных коллег, в который уже раз задумался об этом интересном феномене и наконец-то придумал телегу, которую буду, вероятно, толкать, когда и сам окажусь в кукурузных краях. Поскольку, помимо восьминедельного семинарского курса, обязуюсь прочитать и публичную лекцию.

Итак, следовало бы рассмотреть попытки насаждения верлибра в русском стихотворном хозяйстве в понятиях постыло-бездарной и нагло-шантажистской теории Эдварда Саида, не к ночи будь помянута зверюга, об «ориентализме» и «колониализме». Т. е. перенести упор на попытки Запада представить конкретно-историческую фазу собственного развития как универсальную, собственное историческое время как единственно-возможное.

Интересно, не удалось ли бы мне таким образом пробудить в передовой американской интеллигенции жгучих мук совести, сравнимых с угрызениями насчет обертывания индейцев чумными одеялами, крестовых походов (кроме как в Прибалтике) и апартеида (кроме как в Прибалтике)? Что могло бы, конечно, привести к интересному эффекту: ориентальные верлибристы, попадая в страну святых чудес, воспринимались бы там не как прогрессивные и передовые индивидуумы, несущие в свои отсталые востоки новейшие достижения науки и техники, но как своего рода компрадорская интеллигенция и засланные казачки на службе неоколониализма. То есть не как Лумумбы долее, но как некие Чомбе.

Из наблюдений последнего времени — 7

За скоро уже сорок лет занятий литературой я часто встречал хороших поэтов, которым искренне не нравились хорошие стихи — и даже очень часто!

Но ни разу — ни разу! — я не встречал хорошего поэта, которому бы искренне нравились плохие стихи.

Сказанное касается, конечно, только стихотворцев — среди известных мне литературных критиков и/или «деятелей» люди, которым искренне нравились именно плохие стихи и искренне не нравились именно хорошие, составляли чрезвычайно заметную часть, чтобы не сказать, большинство (не сказать, п. ч. я их, конечно, не обсчитывал и не собираюсь). Впрочем, это касается не только стихов.

Для тех, кто во Франкфурте и неподалеку — объявление:

06.11.2008 — 20:00 Frankfurt am Main, Hessisches Literaturforum im Mousonturm e.V., Waldschmidtstraße 4

Эльке Эрб, Ольга Мартынова и Олег Юрьев читают (т. е. мы читаем) стихи и переводы друг друга.

В смысле, Ольга Мартынова и я, мы читаем по-русски свои стихи и переводы стихов Эльке Эрб, а Эльке Эрб — переводы стихов Ольги Мартыновой и моих по-немецки. Равно как и собственные стихи, имеющиеся в русском переводе.

…Уф, как-то уж очень сложно это получилось, хотя вещь самая простая.

СТИХИ С ЮГО-ЗАПАДА (3)

Когда сказал зеркальный пух,
протершийся сквозь неба купол,
что свет зерцаемый попух,
что свет зерцающий потух
и в вишнях искрами захрупал,

что пал боярышник, что пал
с горы туман — как между стекол
разъятых капель накопал — ,
что пар погас и газ попал
в жерло небес и там зачпокал,

что крылья длинные свернул
короткий ястреб — и свернулся,
и тенью выгнутой сверкнул,
как будто сверху бездну ткнул
и к верху, в бездну, вертанулся… —

и тут же знали мы: ага,
ночные зеркала прорвало —
вторая армия врага,
поднявши тучи на рога,
уже стоит у перевала.

X, 2008

Небольшие романы — 34

Каталог швейцарского сада. Конфигурации ветра. Снова июль

Яблоки в несильных пощечинах, внутри яблонь — сухой темный ветер: падает с ветки на ветку, вскарабкивается, обрывается, снова подтягивается.

Швейцарская поречка, пронзительно-алая, какой я не видел по русским южным и западным рекам. Ветер вокруг нее неподвижен — как заворот стекла, такого ясного, что почти уже затуманенного.

Боярышник швейцарский, в каждом прорезе своем мельчайшем и тончайшем своем вырезе высеченный и высвеченный до такой степени, что уже почти потемнел и потуск. Ветер у него стоит под ветвями на манер подпорки и не шевелится.

И наконец, дерево неизвестно какое — днем оно не пахнет, а ночью его не видно.

…А черешня, за оградой уже, сползая со склона вытянутой дрожащей ногой, начинает вдруг колотить всеми своими растопыренными ветками — как бы превращается из растения-дерева в некоторое животное, бешено отряхивающееся. Потом разом всё утихает. Удивленно ищешь вокруг ветер с такой странной и быстрой геометрией крыла, пока не замечаешь: без животного всё же не обошлось. Оно сидит внутри черешни и время от времени трясет ее ветки маленькими белыми руками…

Снизу, со склона, безостановочная коровья музыка. На неподвижных коровьих шеях с той или иной силой болтаются ботала.

Петербург — 9 (не совсем о Петербурге, но в том числе)

После перерыва на Франкфуртскую книжную ярмарку, о которой рассказывать особенно нечего, ибо про нее все и так всё знают, — последнее фото из Петербурга:
click to comment
Таким образом местное начальство, как известно, обращает внимание жителей на то обстоятельство, что время всеобщего одичания и озверения постепенно подходит к концу.

Что интересно — действует. Степень взаимной уваженности заметно повысилась. Даже в метро. Вероятно, граждане действительно нуждаются в такого рода напоминаниях, чтобы держать себя соответственно. Ровно так же: с тех пор, как на мусорных баках появились скромные надписи «Просьба мусор не поджигать», поджигать мусор в целом перестали. Думаю, роль поучительных надписей будет в ближайшее время возрастать, необходимость в них еще наличествует.

Это всё, разумеется, не распространяется на местных (около)литературных скобарей. Надписи на них не действуют, потому что они, как известно, малограмотные. Уверен, что если кто и поджигает мусор, не придерживает дверь в метро, плюет на тротуар и распивает в общественных местах — так это они.К сожалению, их еще немало.

На сей же счет есть — и давно — одно-единственное (пусть не идеальное, но хотя бы до какой-то степени пригодное) решение: хочешь находиться в приличном обществе, «не ходи в собрание нечестивых». И не приглашай нечестивых к себе в собрание.

А не хочешь — так не жалуйся.

«Новая Камера хранения»: ИЗВЕЩЕНИЕ ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМОЕ от 12 октября 2008 г.

КАМЕРА ХРАНЕНИЯnon pars sed totum
==================================================
СТИХИ
Олега Юрьева

О СТИХАХ
Виктор Бейлис. «Я выйду из спирали…» (о книге Валерия Шубинского «Золотой век»)

Отдельностоящие русские стихотворения:
Игорь Герасимович Терентьев (1892 — 1937). ТИФЛИС. Предложено В. И. Шубинским

АЛЬМАНАХ НКХ
Выпуск 22: Стихи Олега Панфила (Кишинев), Алексея Порвина (Петербург), Дмитрия Литвинова (Москва)

СПЕЦИАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ НКХ: СТИХИ С КОММЕНТАРИЯМИ — 2
(М. Айзенберг, Д. Веденяпин, Л. Шваб и В. Шубинский выбрали и коротко «откомментировали» самые существенные стихотворения из прочитанных каждым из них за время, прошедшее с выхода предыдущего выпуска «Стихов с комментариями»; увы, этот проект не нашел себе пока более подходящего пристанища, поэтому продолжаем его пока — на временной основе).

Читающим по-немецки: JURJEWS KLASSIKER

В субботне-воскресном выпуске берлинской газеты «Der Tagesspiegel» колонка вашего корреспондента, на этот раз посвященная трехсотлетию со дня рождения кн. Антиоха Кантемира.

Следующая, ноябрьская, всего вероятней, о Сельме Лагерлёф.