22 января в 16 часов в Большом конференц-зале Пушкинского Дома состоится юбилейный вечер, посвященный столетию со дня рождения Эльги Львовны Линецкой. На вечере выступят сотрудники Института и переводчики – коллеги и ученики Э. Л. Линецкой. Они поделятся своими воспоминаниями и будут читать как переводы Эльги Львовны, так и собственные работы. Приглашаются все желающие.
Ольга Мартынова: Об Эльге Львовне Линецкой, к столетию со дня рождения (22 января 1909 года, Петербург)
* * *
Лет тридцать назад по городу ходило bonmot одного мерзавца: Эльга Львовна Линецкая-де учит своих учеников пользоваться ножом и вилкой, но не кладет им на тарелку мяса. Поэтому-де, когда мясо им все-таки достается, они начинают рвать его руками.
Мерзавец так объяснял своим ученикам, что он гораздо лучше, потому что он умеет доставать работу, вылизывать ее своим косным языком из-под московских доброхотов, поэтому надо терпеть его хамство, невежество и бессмысленность. В этом, собственно, и состоит учение. Кто не будет терпеть, ничего от него не получит.
Собственно, он и учил сразу рвать руками. Удивительно, что никто тогда, кажется, этого не сказал. Не ему, конечно, — люди, опасавшиеся замараться, и тогда с ним старались не разговаривать — а просто, для себя, для ясности…
Это советское хамство, к тому моменту уже почти полностью заместившее нормальные человеческие и профессиональные отношения, даже и не предполагало — не предполагает и теперь! — что у людей могут быть абстрактные интересы, бескорыстное желание что-то узнать и что существует человеческое общение, не целенаправленное на какую-либо непосредственную выгоду — материальную или карьерную.
Сегодня, когда труд переводчика больше не обеспечивает относительно привилегированного положения в обществе и оплачивается более чем скромно (т. е. менее чем скромно), как это происходит и вообще во всем мире, упомянутый выше мерзавец занятием этим не особо интересуется и пошел гадить куда повиднее.
* * *
Я не очень интересовалась переводом в те счастливые времена, когда я посещала семинар Эльги Львовны. Я интересовалась Эльгой Львовной. И это ее, кажется, вполне устраивало. …Но как же она радовалась, когда ей удавалось договориться для своих учеников о каком-нибудь заказе! Как перечитывала по многу раз все наши переводы, как волновалась, когда мы читали на секции! В ней было трогательное, почти детское воодушевление, хотя, конечно, и она понимала, что не это главное…
… Нет, никакие, конечно, не были это ни нож и ни вилка — скорее, это были музыкальные инструменты, на которых Эльга Львовна учила играть. А играть или не играть — это уж каждый решает сам! А музыка – ну кто станет ее рвать руками!? И – в логике нашего мерзавца – кому она вообще нужна!?
* * *
Сегодня я особенно остро осознаю, как драгоценно было ее общество, возможность с ней разговаривать, бывать у нее в гостях, говорить с ней о стихах. Но это я понимала и тогда. А вот о чем догадалась я не так давно, став все-таки отчасти переводчиком, чего никогда не собиралась и уж меньше всего «в обратную сторону», т. е. с русского на немецкий (в соавторстве с замечательными немецкими коллегами)! Поняла я вдруг, что умею играть на ноже и вилке, что меня этому научили! Это был как бы подарок от нее, через столько лет снова найденный и оцененный. И, может быть, самое время сказать: «Эльга Львовна, спасибо!»
