Литературный мелкоскоп-3: Прекрасные перспективы

За нулевые и начало десятых годов в России была создана культура — мы сейчас о литературе, так пускай будет литература — двоечников. Возглавляемая, естественно, троечниками. Был один хорошист, но потом выяснилось, что он всё списал.

Но тут бывают особи, которых даже двоечниками трудно назвать, это уже скорее учащиеся школы для умственно отсталых, где им никаких оценок не ставят, а выдают красивые шарики за кое-как склеенные коробочки. Ничего не слышат, ничего не видят, ничего не понимают, но исполнены сознания своей значительности — как же, в какой-нибудь урюпинской или щекинской школе для дураков (включая сюда МГУ, СпГУ и РГГУ) им выдали воздушный шарик под названием «степень кандидата филологических наук». А то и доктора. Вот взять, например, какую-то Анну Голубкину, что ли, — или нет, пардон, Голубкина — это скульпторша со стаканом, а это Голубкова — которая всё ко мне пристает почему-то. Девица (не знаю, какого она возраста и девица ли она — это оборот речи, если кто не понял) исключительно слепая, глухая и пустоголовая и ничего не понимает — ни того, что читает, ни того что пишет. Ни когда хвалит, ни когда ругает. Я, конечно, целиком читал только одну ее статью, причем (и потому что) о себе — и статья эта была пускай и хвалебная, но совершенно безмозглая, что я тогда очень вежливо не отметил публично. И какие-то еще читал начáла (начала — поскольку до конца дочитать невозможно) каких-то еще статей того же времени (это было уже давно, я был молод и наивен). Но после инцидента в ЖЖ, где девица (еще раз: не знаю, какого она возраста и девица ли она — это оборот речи; бесполезная оговорка, конечно: оборотов речи они не понимают — всё только в упор, прямым текстом, которого они, впрочем, тоже не понимают) показала себя полной сквернавкой без малейшего соображения, ничего, конечно, больше не читал. Но вполне достаточно и цитат в случайной поисковой выдаче (вот и сейчас подвернулось какая-то очередная бессмыслица, с которой, соответственно, бессмысленно дискутировать, и напомнила о скверной девице).

Да и дело-то не в ней, не в Анне Голубковой, не одна же она такая. Просто подвернулась, спасибо Яндексу. Дело в том, что она и ей подобные — есть, существуют, находят площадки для своего «м-мы и м-му…»

Мне, конечно, не жалко, и я даже рад за них, да я и не участник, а наблюдатель всего этого безобразия, но что-то заставляет подозревать, что за цивилизацией двоечников маячит и надвигается цивилизация умственно отсталых.

Буду очень рад ошибиться.

Текущее чтение:

Иешуа-Исроел Зингер, старший брат Башевиса Зингера. Благодаря любезности Валерия Ароновича Дымшица прочел уже две книжки: «Чужак» и «Станция Бахмач». Это сборники повестей и рассказов — разного времени и о разном времени. Очень большой писатель, с неисчерпаемой технической выдумкой (для читателя практически незаметной), с достижением галлюцинативного эффектана минимальной площади… Иногда, от некоторых мест, возникает ознобное восхищение, как от некоторых мест у Чехова. Ну и перевод, естественно,(Игоря Булатовского и Валерия Дымшица) — не переводческий, а писательский, что с прозой бывает исключительно редко, в отличие от стихов.

Небольшие романы — 16

РЫБЫ-КАНАРЕЙКИ И НЕСГОРАЕМЫЕ УШИ

В парикмахерской — толстогубые рыбы алого пера. Тех рыб я знаю: в китайском ресторане, тихо сгинувшем по соседству, они обозначали размер дани триадам. Теперь не обозначают, зато поют. Как птицы. Прижимаются шевелящимися губами к аквариумному стеклу — и поют.

Временно онемев, мычу и тычу пробегающему мимо турецкому Фигаро. Он тычет в ответ чуть выше: если привстать, на аквариуме злаченая клетка с канарейками. Канареек со стула не видно, они приткнулись поближе к стенке — и поют.

Отворачиваюсь и с изумлением наблюдаю за действиями мужского мастера: длинношеей горелкой, извергающей голубое пламя, он обмахивает уши клиента.

А не больно ему, спрашиваю, садясь. — Нет, конечно, смеется. — Но зачем?Как, а волосы в ушах? спрашивает и загадочно добавляет: У нас, у турок, везде волосы…
И поет.