Кавказская племянница

Скачали и посмотрели «Кавказскую пленницу». Фильм, конечно же, преупоительный, но не о том сейчас речь — внезапно я понял, что никогда не соотносил его названия с «Кавказским пленником». Ни в детстве, ни в юности, и ни позже. Не ассоциировалось — и всё тут.

Скорей уж какая-то мерещилась «Кавказская племянница» на заднем плане, тем более что героиня наша, студентка-комсомолка-спортсменка, как раз по преимуществу племянницей и является. Племянницей Мкртчна.

Артистку Варлей, непревзойденную по своей полной неспособности что бы то ни было играть, я видел один раз живьем во дворе Литинститута — лет через двадцать после звездного часа. В разноцветных кожаных вещах. Она там, как оказалось, училась и посещала один семинар с Дмитрием Михайловичем Заксом.

Ничуть не изменилась, подумал я. Да и с чего бы?..

Полагаю, имело бы смысл переснять «Кавказскую пленницу» — но уже не комедией, а мрачной правдоматкой жизни. «КАВКАЗСКАЯ ПЛЕМЯННИЦА»! РУССКИЙ ТРИЛЛЕР!

Вместо Вицина — Никулина — Моргунова уголовники из «Жмурок», вместо Этуша — Никита Михалков, вместо Мкртчна — Омар Шарифа пригласить. Для гламурности. … А какие бы сцены в сумасшедшем доме были, не говоря уже обо всей прочей кровавой неразберихе. Да, Шурика, конечно, поручить Безрукову. Бесхудрукову. Короче говоря, фильм Балабанова (можете кидать в меня табуретками, но «Жмурки» — обожаю!).

А Наталью Варлей оставить, она наверняка и сейчас такая же — прекрасная. Про медведей споет…

ДОПОЛНЕНИЕ ПОСЛЕ УЖИНА:
А можно и как «Мольбу» снять… Черно-беленько и шибко художественно… Шурик с перерезанным горлом стоит на коленях в снегу. В снегу сереют, затем чернеют дырочки с расходящимися от них канавками…

«Пес! пес будет жертвой басурмана!» — зловеще расхохотался ребенок Даня, выдвинувший эту идею, и ковырнул вилкой в макаронах.

Другое дело, что снимать такие фильмы нынче некому. И не на что.

ДОПОЛНЕНИЕ ПОСЛЕ НАВЕДЕНИЯ СПРАВОК:
Артистку Варлей точно следует пригласить. Во-первых, действительно — практически не изменилась и через еще двадцать лет, можно прямо заворачивать в спальный мешок. Во-вторых, у нее четырнадцать кошек, из которых трех самых любимых зовут Стипендия, Зарплата и Пенсия (остальные, вероятно, именуются Мелкими Гонорарами, Десятками До Получки и Заначками). В-третьих (и это самое существенное!), артистка Варлей родила второго ребенка, когда училась в Литинституте (бросив для этого удивительного учебного заведения театральную сцену, хотя к тому моменту уже отучилась и в цирковом, и в театральном училищах). Произошло это так: всю ночь артистка Варлей переписывала конспект лекций по истории КПСС, а к утру ей стало дурно и ее увезли в больницу — рожать. Так что мое условие: в главной роли Наталья Варлей.

Пес! пес будет жертвой басурмана!

Небольшие романы — 15

Ленинград, ноябрь 1985 г. Месяц в раю. Гаражный кооператив на Гражданке. Меня устроили его сторожить и

я навсегда полюбил окраинную ленинградскую ночь, где медленно двигались плоские облака темнее неба и отдаленно кашляли собаки.

Злоумышленники хрустели и чиркали подошвами по гравию за забором, но не заходили. Зато переходил с улицы — еще блестящий и разноцветный — туман и постепенно гас всеми своими полосами: темнел изнутри, одновременно светлея снаружи.

Из тумана наклонял волчью голову бывший центровой “Спартака” Штукин, всегда живший в гараже из-под пропитой “Волги”, и просил папиросу. Я полюбил и его, предшественника покойного и незабвенного Шуры Белова.

В окно сторожки станиолево стрекотала осина; я писал о ней стихи, именуя ее “русским лавром”, хотя лавр тогда видал только в супе.

Ровно через месяц явился ангел с мечом в образе председателя кооператива: за время моих дежурств случилось два взлома (не в нашем гараже, а в соседнем, “но все равно неприятно”), и аккумуляторы, которые мне оставляли заряжаться, почему-то не зарядились.

“Это ж надо особый талант иметь, на таком месте не удержаться!” — справедливо заметил знакомый писатель, служивший оператором газовой котельной и законно принадлежавший к “поколению дворников и сторожей”. В отличие — с тех пор и навсегда — от меня.

Открытие закрытой выставки

Были в «новом» (т. е. год как открытом в вильгельминском новоделе с колоннами) Литератургаузе. На открытии выставки, посвященной Роберту Вальзеру. Мамочки мои родные: зал битком, под триста человек! Воистину у мертвых писателей сильно больше друзей, чем у живых. У мертвых — и к ним приравненных.

На сцене — писательница Сибилла Левичарофф из Штутгарта (не из наших, папа — болгарин; я с ней лет шесть назад выступал в Базеле и спрашивал; — женщина, острота ума которой — по меньшей мере! — равняется остроте ее носа), критик Петер Хамм (где-то он у меня, кажется, неназванный промелькивал на фотографиях с Бурдинской премии; милый светский человек, баварский радиочиновник на пенсии и друг знаменитых друзей; — нет, Вальзера — этого — он не знал, знал зато трех санитаров из клиники, где тот десятилетиями содержался) и чудный франкфуртский прозаик Вильгельм Генацино, чьи книжки есть в русском переводе (уж не знаю, какой доброты перевод, но все равно приятно).

Слегка поговорили (как ни странно, вполне даже умно; Петер Хамм делал когда-то фильм о Роберте Вальзере, так что в материале, Сибилла Левичарофф хорошо подготовилась, а Генацино вообще точно чувствующий и выражающий себя человек), потом каждый прочел с выражением толику вальзеровских текстов и мероприятие закончилось.

Мы собрались было подняться на второй этаж, где выставка, но выставка, хоть и открылась, но была закрыта — в буквальном смысле «караул устал»: сказали, что не удалось найти сидельцев на вечернее время. Такой оборот вещей мне в голову не приходил, хотя — каюсь — известная наклонность (пред)видеть абсурд у меня имеется.

Придется зайти еще раз — почему-то очень хочется взглянуть на т. н. «микрограммы», крошечные бумажки, на которых Вальзер микроскопическим в буквальном смысле слова почерком писал в душевнобольной клинике. Их сравнительно недавно удалось расшифровать под большим увеличением.

Рассказывать, какой Р. Вальзер замечательный писатель, не буду. Это таки да, но читал я только один роман и несколько мелких текстов.

Конфетки

Заходили к знакомой, только что вернувшейся из Москвы. Угощала, среди прочего, «Грильяжем». Провожая, от щедрого русского сердца насыпала в карманы. Теперь хожу, жую (хочется сказать, щелкаю) и вспоминаю старинное безымянное двустишие:

Давай с тобой приляжем
И похрустим «Грильяжем».

Хочется, конечно, куда-нибудь добавить «под трельяжем», но это, пожалуй, было бы уже чересчур изысканно. (И чересчур соответствовало бы реалиям былой советской меблировки.)

Лучшее, что мне в данный момент вспоминается о конфетах, см. ниже:
61,60 КБ
«Северная Аврора»!

Получены

второй нумер известного и знаменитого журнала по вопросам пневматики и несколько выпусков книжного приложения к нему. В том числе книжка ярославского автора Александра Белякова «Бесследные марши». Очень хорошие стихи. Следовательно, очень хороший поэт. И Ярославль город замечательный — беленький и зелененький, всегда его любил.

Вышеупомянутого журнала в сети пока что не имеется, поэтому никаких ссылок. Статья Валерия Шубинского о стихах Ольги Мартыновой и ответ в. п. с. на опрос «О великом поэте» появятся с очередным обновлением на сайте «Новая Камера хранения», о чем будет объявлено отдельно.

Случайное апропо

Среди встреченных на фестивале был К. М. Азадовский:
55,24 КБ
Как выяснилось в ходе беседы, К. М. перевел недавно биографию Мандельштама швейцарского слависта и переводчика Ральфа Дутли. Немецкое издание Ольга Мартынова рецензировала в газете «Die Welt», а несколько позже сделала по мотивам этой рецензии передачу для программы «Поверх барьеров» Сергея Сергеевича Юрьенена. Передача заканчивалась следующими словами:

…речь идет о толстой-претолстой книге на немецком языке, ограниченной, примитивно-идеологизирующей, часто неточной, в известном смысле оскорбительной для русской культуры — и это книга уже несколько раз восхищенно обозревалась в российской печати и возможно, через некоторое время, оплаченная каким-нибудь доброхотным фондом, выйдет по-русски. Ничего страшного, конечно, но зачем же такое импортировать? Такого мы и сами уже много произвели.

Поскольку предсказание, к сожалению, сбылось («Век мой, зверь мой. Осип Мандельштам. Биография». Изд-во «Академический проект», СПб., 2005), то… Короче говоря, под катом рецензия. Синий текст — вступительное слово ведущего передачи. Читать далее

Фестиваль им. Р. М. Рильке, выпуск № 4, последний: Рильке в бутыльке/Рилке в бочке

Чтобы сразу же исключить возможные недоразумения: Рильке написал известное количество стихотворений, относящихся к самым прекрасным из когда-либо написанных. Уже за один «Осенний день» ему можно простить переписку с Цветаевой, а если прикинуть сюда какую-нибудь «Пантеру» — то и переписку с Пастернаком. И вообще всю возвышенность, напыщенность и безвкусицу. Читающим Рильке в переводах, даже хороших, придется поверить на слово, что «Осенний день» — это как «На холмах Грузии». А все остальное несущественно. В том числе и это:
79,92 КБ Читать далее

Восхождение к твердыне Сиона (фестиваль Рильке, выпуск № 3)

Сион, самопонятное дело, не тот, а этот — т. е. горный городок по соседству со Сьерром. Почему он так называется, никто толком не знает. Не знает даже i_shmael, который забрал нас на фестивале и вселюбезнейшим образом свозил на блиц-экскурсию в Сион. А уж он-то, кажется, знает про здешние места все. Ниже мы видим твердыню лже-Сиона — руины крепости на горе:
166,29 КБ
Все крепости на горе имеют в себе оттенок чего-то крестоноснического, псо-рыцарского, грабительского и захватнического. Но эта, судя по всему, непосредственного отношения к крестовым походам и возращению из них не имеет. Читать далее