Хотел ответить комментарием в рамках обсуждения проекта школьной антологии современной поэзии, предложенного на этот раз В. И. Шубинским, но потом сообразил, что кое-что отсюда мне может еще понадобиться для работы (я тут подрядился писать «Klassikerkolumne» в одной берлинской газете). Да и великовато для комментария. Поэтому здесь.
Валера, во-первых, сама идея такой антологии «для школьников», с моей точки зрения, глубоко ложная, если не вредная. Зачем же это школьники должны изучать современную поэзию (и вообще литературу). Пусть изучают (по мере сил и возможностей) Ломоносова. Державина, Пушкина — самое позднее, думаю, Блока и Мандельштама. Даже Бродского, я думаю, не стоит — слишком много еще страстей вокруг. А если кого интересует что поновее — пусть идет в библиотеку или в книжный магазин. Задача школьного обучения родному языку и литературе — заложить основы общекультурных представлений, платформу, на которой возможна коммуникация между людьми одной культуры. По крайней мере, этого я бы хотел от благоустроенной системы гимназического образования. «Современная литература» как факультатив или пара уроков — вещь, конечно, возможная, но это скорее чтоб учителю было не так скучно.
Во-вторых, если мы уже об этом говорим — то аргументация от «поймут — не поймут» какая-то странная: откуда мы это знаем, что они там поймут, а что не поймут? Это так Дора Борисовна из «Искорки» оперировала понятием «наш читатель». И кто собственно «поймет» или «не поймет»? В одной школе дети из одних семей, с одними интересами и возможностями, в другой из других с другими… Ну, это понятно. Если сказать, что ориентируешься на среднестатистическое большинство, так оно все равно предпочитает прогулять литру и погонять мячик во дворе. И пива выпить, в чем я ему глубоко сочувствую. Серьезность всего этого обсуждения — смехотворна. А Лермонтова им не «сложен»? И кто вообще не «сложен»? Думаю, что мы все согласимся с утверждением, Пушкин сложнее Вс. Некрасова, а Крылов — Пригова. Изучаемое в школе не «понимают» — изучаемое в школе зубрят или списывают, оставляя для будущей жизни пару обрывков и несколько имен.
Конечно, понятно, какой комплекс стоит за всем этим возбуждением: кого изучают в школе — тот практически классик. Классик по жизни. А классиком быть очень хочется. Очень хочется, чтобы маленьких девочек пороли за наше невыученное стихотворение. Но более того, очень хочется за этим понаблюдать в звуке и цвете. Очень забавно наблюдать, как всем хочется попасть в живые классики.
Господа, классики — это всегда покойники. Живых классиков (почти) не бывает. Чаще всего это оборот речи любезного журналиста (спасибо, всегда приятно!) или взволнованный выдох подгулявшего коллеги (мы с тобой, блин, да!..).
Совершенно другой вопрос, способна ли «плюралистическая» (т. е. «по-феньке-дверке-» или «все-блохи-не-плохи»-)-культура, которая является непременным приложением к демократическому обществу, производить новых «классиков». Западная практика показывает, что не очень. Старые — еще более или менее остаются гипсом на шкафу (в разных странах по-разному), а новые… как-то не очень производятся. Может быть, и к лучшему.
А в дискуссию об АНТОЛОГИИ ВООБЩЕ (без попытки распила фондов Наркомпроса) я лично вдаваться не буду. И тебе, друг мой, не советую.