Чрево трудное растет!
И, для улучшения рифмы:
Как будто в корень голову шампунем
Мне вымыл парикмахер Бабаян.
Чрево трудное растет!
И, для улучшения рифмы:
Как будто в корень голову шампунем
Мне вымыл парикмахер Бабаян.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
Мораль: Не нужно трафить чреву, Бабаян?
Мораль? Не знаю.
Думаю, это искусство для искусства, без морали.
Нечестно. Мне нужны жизненные ориентиры.
Это к коллегам. Следующий кабинет по коридору.Получите ориентировочку.
Ау. Я Вас не гнал. (Это я вспомнил Вашу вчерашнюю обидчивость — вдруг, думаю, опять) Не хотите к коллегам-ориентировщикам — не ходите. Но у меня ориентиров нету — только а) шутки, б) прибаутки в) сами знаете что.
Сегодня я не обиделась. Я задумалась на распутье, в какой кабинет, — налево, как известно, коня на скаку, направо голову, выбираю пока.
Из Вашего ассортимента, дорогой коробейник, я голосую, конечно, за пункт В. Да Вы и сами знаете.
А вот это уже действительно очень мило с Вашей стороны.
Мерси.
С нашим авек плезиром.
да-да, Антуан Бабаян.
Антуан — это сын.
А это, я думаю,сам Франсуа Бабаян?
Так как-то уважительнее.
Ох, а кто такой Афоня? Семен Липкин, по его словам, предлагал Мандельштаму заменить Франсуа на Антуана и был облит презрением. Жаль, до Бабаяна не додумался из хищного города Шуши.
Откуда, быть может, был родом номинальный отец М.Л. Гаспарова.
Кто такой Афоня?.. Дайте подумать… Сейчас, сейчас… минуточку (щелкает пальцами) Ага, готово! Афанасий Фет?
Историю про Антуана я знаю. Поразила меня в свое время. Надо же было до такой степени не чувствовать фактуру стиха, чтобы такое деревянное и скопческое всерьез предлагать.
Липкин был еще юноша. Франсуа все же весьма неожиданное завершение строфы. В более нежном возрасте я вообще сошел с ума от такого. Вообще это стихотворение вызывает у меня необъяснимую ненависть.
Юноша не юноша, а воздуха и дыхания стиха он не чувствовал. И так и не почувствовал, что блистательно доказал всей своей литературной деятельностью (которую я считаю очень милой, полезной и качественно вполне пристойной, чтобы об этом дальше не дискутировать).
Кстати, я не вмешиваюсь в спор хрестоматерей скорбящих между собою, но Ваше замечание видел. Весь разговор, надо сказать, является иллюстрацией к моему тезису, что основным назначением школьмых уроков литературы и языка должно являться поддержание распадающегося коммуникационного поля. Люди разговаривают, не слыша и не понимая друг друга. Частично, конечно, по нежеланию, но частично и потому, что сами назначили себе значения всех слов. СОветское коммуникационное поле распалось, а новое создается с большим трудом и при противодействии участвующих сторон.
Это Вы о диалоге с участием Кузьмина? Там скорее разные представления о человеке: просвещенческое (всяк человек — человек и автономен) и какое-то другое, не понял еще. Что коммуникационное поле распалось — спора нет.
> Семен Липкин
По другой версии, Арс. Тарковский:
http://www.larisamiller.ru/yesli.html
Впрочем, это могли быть они оба.
Насчет Тарковского не очень верю. Это мне всю теорию ломает.
Я всегда знал про Липкина и как бы с его слов.
Я это помню из книги Липкина — читал, кстати, в сети. Не верится в Тарковского.
Вряд ли Лариса Миллер перепутала своего учителя Тарковского с Липкиным (которого не факт, что и знала).
А сами Тарковский и Липкин перепутать себя друг с другом в подобном сюжете, по-моему, вполне могли.
Ох, Герман, могли. Вполне могли.Это Вы, как всегда, очень хорошо сказали.
Ну, значит, если это был Тарковский, то он потом научился. А если Липкин, то нет.
А если это был Александр Безыменский?
Нет, Безыменский был эпигоном Маяковского (хотя тот и называл его «морковным кофе»), так что его как раз необычная рифма вряд ли б смутила.
ЭТо я неудачно пошутил. Мне хотелось выбрать кого-нибудь совсем нелепого в таком контексте.
Сталин?
—————————————————————
А у Безыменского одно стихотворение есть замечательное. Вот оно:
Большой живот и малый фаллос —
Вот все, что от меня осталось.
Можно сказать поэтому, что поздний Безыменский значительно сильнее раннего.
Прелестно! Надо же, я этого раньше не слыхал. Да уж наверняка эта штука будет посильнее. Каких-нибудь его комсомольских эпопей.
Она опубликована в эткиндовском сборнике эпиграмм, которого у меня, к сожалению, нет.
Да, накопил таланту комсомольский бард. «Ночь на Днепрогэсе» это называлось? Схожу проверю.— Будете смеяться — называется «Трагедийная ночь», но действительно о строителях Днепрогэса. Вот ведь чем голова забита!
А ведь я даже Джека Алтаузена читал!
А я читал Василия Казина. Лет в 14.
Что-то мне там у него нравилось про стружки.
Казина да, помню. То есть без подробностей, но книжка у меня была. Но в голове ничего не засело.
А вот «мальчишку шлепнули в Иркутске, ему семнадцать лет всего, как жемчуга на …чистом… блюдце белели (или сверкали) зубы у него» — это засело. Боюсь, что Иосиф Уткин.
Про стружки даже я в детстве читал, тоже, наверно, лет в 13-14. Но никогда не нравилось. Ну, стружки и стружки.