Что мумию призрака коммунизма давно уже следует вынести с-под стены, это да не вопрос.

Вопрос другой: куда ее деть?

Да, вопрос — но небольшой: можно много куда! Вон, в Египете, говорят, вольнолюбивые египетцы покалечили некоторое количество местных мумий — когда все успокоится, можно будет им подарить, в знак вечной советско-египетской дружбы. А можно, например, и в Лондон-городок переслать, и там в общую могилку подхоронить к Карлу Марксу и Борису Березовскому. И еще православного прадедушку Бланка туда же эксгумировать из Житомира. Но можно, конечно и в Ульяновск заслать — мол, где родился, там и сгодился. В общем, дело решаемое.

Но вот что делать с освободившейся площадью в центре Москвы — это вот настоящий вопрос, серьезный! Сносить Мавзолей было бы преступно — как ни кинь, а шедевр архитектуры все-таки. Мы тут долго размышляли над этой проблемой и выработали два основных предложения:

1). Там, как известно, под низóм четыре — или сколько их там — этажа Института тела Ленина располагаются. Каковому тоже придется выехать — за отсутствием предмета консервирования. Можно было бы многоэтажную подземную парковку устроить (заезд с Манежной площади, под Жуковым на таксе), а в самой верхней будочке — билеты продавать, значки разные и прочую кока-колу, и чтобы вход (спуск) оттуда же. И поуже, поуже проход сделать: одна касса, дверочка одностворчатая — пускай очередь аж до ГУМа тянется, пускай у товарищей на сердце теплеет, не жалко.

2). А можно (с той же пропускной зауженностью, создающей ностальгическую очередь) и общественный сортир организовать. Преступный режим, как известно, снес построенную партией Ленина-Сталина общественную уборную напротив Исторического музея — не пришла ли пора возвращать народу отнятое удобство?

У обоих предложений есть свои плюсы и минусы, можно было бы их долго обсуждать, но тут пришла прекрасная весть:

Ульяновская область объявила себя родиной Колобка!

Это решает всё! Комбинация совершенно ясна. Мумию — в Ульяновск, а на Красную площадь — Колобка!

Мавзолей Колобка! По фронтону чтобы такими увесистыми, правдинскими буквами:

К О Л О Б О К

И вернуть пост № 1.

Бонус:
Анекдот, рассказанный (по-немецки, с тяжелым богемским выговором) одной прекрасной старой дамой, пережившей Терезиенштадт и Освенцим:

Когда выносили из Мавзолея труп Сталина, тоже не знали, куда его деть. Предлагали всем компартиям: «забирайте», но все отказались, кроме компартии Израиля.
— Нет, а вам не дадим!
— Антисемиты! — обиделась компартия Израиля. — Мы же помочь хотели, в порядке международной солидарности трудящихся! Вот всегда вы так!
— Вы не понимаете. Вам — нельзя. У вас один уже воскрес!

Еще лет тридцать пять тому (ну не менее, во всяком случае), когда противный, некрасивый, блондинистый и лысый защитник «Спартака» Ольшанский (вероятно, это был его последний сезон в потребкооперации, в 1975 г. его призвали в армию и дальше он уже служил в ЦСКА; поэтому и не меньше, чем 35 лет назад) срубил сзади по ногам выходящего по месту левого полусреднего один на один к воротом красивого, умного и талантливого Жору (это не фамильярность и не знакомство — просто его все так называли, это было его сценическоое имя) Хромченкова (и тем на долгое время сделал его фамилию говорящей), а потом стоял, вперев с вывертом руки в боки и самодовольно склабился (по тогдашним правилам ему ничего за это не было — пробили штрафной и всё), я понял, что московский «Спартак» — это одно из главных зол нашей жизни. Он притягивает к себе зло и создает магнитное поле зла вокруг себя.

Достаточно несколько раз сходить на футбольные форумы, чтобы (в случае личной непредвзятости, конечно) убедиться, что «спартачи» — это особый сорт людей, качественно отличающийся от сторонников всех других футбольных клубов, которые тоже, конечно, не сахар, и несут пургу, и похамливают во все стороны, и всё прочее, но только «мясные» ни на долю процента не шутят.

Никакой футбол их на самом деле не интересует. Их интересует ненависть. Они ненавидят вся и всё, что не они, не является ими — не просто клубы-конкуренты (или кого они почему-то считают конкурентами для своего бразильского ПТУ) или болельщиков этих клубов. Нет, они ненавидят весь мир, а в нем — в первую очередь Россию. Поскольку-де не обеспечили надлежащих условий «народному клубу», но это, конечно, только внешнее — повод, предлог. Причина их ненависти — ненависть, поднимающаяся изнутри. Их можно повести громить рынки с «черными», а можно и на Кремль, который-де покровительствует «Зениту».

Очень стыдно называть их «народом». Это не народ, а московская уличная шпана, затянутая в поле притяжения черной дыры под названием ФК «Спартак».

Интересно, что московский «Спартак» всегда являлся «знаковым клубом» советской «либеральной» интеллигенции. За него полагалось болеть «приличным людям». Не просто полагалось, а как бы даже и предписывалось. Хорошо помню, как удивлялись московские знакомые в 80-х гг., когда я признавался, что из всех московских клубов склонен симпатизировать скорее «Динамо». — Только «Спартак»! В этой стране можно болеть только за «Спартак» — отвечали мне с нажимом — ироническим наклоном головы и героическим шевелением оппозиционных усов.

Это две стороны одной и той же дырки. В некотором смысле этот «народ» является фантазмом этой интеллигенции — именно так она его представляла и представляет, именно в этом своем виде он как бы является порождением ее страха и презрения. Никакого другого она никогда не знала и не хотела знать; когда она говорит «народ», она имеет в виду именно это. В том числе и когда объявляет, что борется за его «свободу». Так было в 1905 году, так было и в 1917. Так было и в конце восьмидесятых, высвободивших и выпустивших в девяностые стихию уличной шпаны.

Ну что ж, разумеется: каждая интеллигенция имеет такой народ, какого заслуживает.

САЛЬВАТОРНАЯ ОГОВОРКА:
Надеюсь, никому из читателей этой записи не придет в голову, что я автоматически считаю любого любителя московского «Спартака» принадлежным к одному из двух вышеописанных сортов людей (или к обоим одновременно). К каждому человеку я отношусь отдельно.

Статья в газете «Die Welt» под названием «Евроавантюре угрожает страшный конец» — ничего себе так. Хотя, как справедливо отмечается в большинстве комментариев, всё это было более или менее ясно еще до введения евро. Но нас, немецкий народ, не спросили, а то бы мы никогда не согласились. Я, впрочем, тогда еще не входил в состав немецкого народа, меня позже приняли. Но понятно действительно было. И если бы меня спросили, то и я бы не согласился. Но что поделаешь, демократия существует только в Швейцарии. Вероятно, и может существовать только там.

В этом апокалиптическом свете особо смачным выглядит блистательное издевательство В. В. Путина насчет » единого валютного пространства» Евросоюза и России.

И все принялись рассуждать, можно себе представить Россию в «европространстве» или нельзя. А Путин этого не говорили. Они поругали доллар и похвалили евро (что, конечно, тоже издевательство и одновременно, вероятно, своего рода червяк на крючке). А какая валюта будет общей в «едином валютном пространстве», когда-нибудь «в пору прекрасную», лет так через -дцать — этого пока что не уточнялось, если я правильно понимаю. Может, и рублики. А может, и юани.
——————
Да, профессиональных защитников «западных ценностей» и рашконенавистников прошу даже не трудиться комментировать. Дискутировать всё равно не буду, а скорее буду стирать (в случае особой страстности или чрезмерной инженерской иронии). Не потому что я против свободы слова, а потому что у меня тут не дискуссионный клуб и не форум. Когда-то надо было это сказать.

старинный анекдот. Его волшебно рассказывал Вольф, а я тут могу только намекнуть записью:

Грузин изнасиловал цыпленка.
Цыпленок умер.
Грузин держит цыпленка перед собой на ладони, смотрит на него долго и растроганно, потом говорит:
— Малэнки жолты птыць… Нае..ался — и спит!

Кажется, я даже вижу лицо этого чудесного грузина.

Кажется, сколько я себя помню, «гениальный Норштейн» (неоспоримо — гениальный в смысле ежика, ну и вообще) не может закончить мультфильм по «Шинели». «Позор, позор! — говорилось тогда с придыханием и с некоторым даже фонетически необъяснимым подшипливанием. — Советская власть не дает великому художнику снять его лебединую песнь!»

Короче говоря, десять лет при Советской власти не мог закончить — свободы не было! Двадцать лет без Советской власти закончить не может — денег нет!

А когда предлагают ему денег собрать, пугается на всю голову и просит лучше покупать его книжечки, что дело само по себе, несомненно, хорошее, но «завершения «Шинели»», несомненно, нисколько не приблизит.

Господа хорошие, отстали бы вы от гениального Норштейна, ей-богу, стыдно же. Требовать от гениального Норштейна, чтобы он закончил «Шинель» — это все равно, что требовать от гениального Васильева, чтобы он поставил спектакль, а от гениального Соколова, чтобы он написал роман (или опубликовал один из 128 написанных).

А «Позор!» можно и так покричать. Выйти на балкон и крикнуть «Позор!» И все поймут, какой вы благородный человек самых что ни на есть прогрессивных воззрений.

Отвечать не надо. Если кто призадумается, хорошо. А спорить не буду — своих забот полно.

Из: Рав Рафаэль Алеви Айзенберг. В конце дней

Рафаэль Алеви Айзенберг, раввин и доктор социологии, родился в 1916 году в Германии. Там он получил традиционное еврейское образование, сочетающее изучение религиозных предметов и светских наук.

Обеспокоенный тем, что многие евреи, не до конца осознавая значение происходящих в мире событий и не понимая своей собственной роли в них, все более отдаляются от еврейства, р. Айзенберг решил собрать пророчества и предсказания о будущем человечества, имеющиеся в древнееврейских источниках. Книга была издана на иврите и дала многим возможность иначе понять и оценить, в чем заключается особенность судьбы еврейского народа и его предназначения.

РАББИ ЭЛИЭЗЕР В СВОИХ «ПОУЧЕНИЯХ» (ГЛ. 30) ПРЕДСКАЗЫВАЕТ ТАКИЕ ДЕЯНИЯ АРАБОВ НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ:

«Сказал рабби Ишмаэль2 ‘Пятнадцать деяний совершат в будущем сыны Ишмаэля на Святой земле: обмерят Страну веревками (т.е. поделят ее между собой) ; оскверняя кладбища, будут содержать там скот и собирать навоз; поделят кладбища и вершины гор; умножат ложь; будут преследовать правду; отдалят закон от Израиля; умножат грехи среди Израиля..; (при них) увянет бумага и перо (т.е. переведутся в Стране писцы свитков Торы) и обесценятся государственные деньги; отстроют разрушенные города;
расчистят дороги; насадят сады; застроят проломы в стенах Храма; на месте Храма поставят здание; в конце дней их правителями будут два брата, — и в то время встанет потомок Давида, как сказано (Даниэль, 2:44) : «И во дни тех царей установит Б-г небесный царство, что вовеки не разрушится и власти другому народу не передаст.»
[Там же, гл. 32]: «А почему он был назван «Ишма-эль» (дословно: «услышит Б-г») ? — Так как услышит Всевышний стенания народа Своего в бедствии, что несли ему сыны Ишмаэля, как сказано (Теиллим, 55:20): «Услышит Б-г и усмирит их.»

АРАБЫ (ПОТОМКИ ИШМАЭЛЯ) И ЕВРОПЕЙЦЫ (НАСЛЕДНИКИ ЭДОМА) ЗАКЛЮЧАТ СОЮЗ, ДАБЫ УНИЧТОЖИТЬ ВОССОЗДАННОЕ ГОСУДАРСТВО ИЗРАИЛЬ:

f3oap, Бэрэшит, 119J: «… И в то время пробудятся сыны Ишмаэля вместе со всеми народами мира, чтобы пойти на Иерусалим, как сказано (Зехария, 4:1);
«И соберу все народы на войну против Иерусалима… «— Поясняет Рамак: «Поскольку евреи создали свое государство, то все народы превратятся во врагов Израиля и заключат между собой союз, чтобы уничтожить его, — и тогда настанет «час бедствия Яакова», — но не смогут сломить его, ибо «в нем же его избавление.»
f Теиллим, 83]: «… Против народа Твоего замышляют они втайне худое и совещаются о хранимых Тобой. Сказали они: «Пойдем и истребим их, чтобы перестали быть народом, и да не упомянется более имя Израиля!» Ибо единодушны они в совещаниях, против Тебя заключают союз. Шатры Эдома и ишмаэльтян, Моав и Агрим, Гевал и Амон, и Амалек, Плешет с жителями Пора3,.. которые говорили: «Возьмем во ступни и пальцы из глины гончарной и железа, так это к тому, что царство это будет разделено, и крепость его будет, что видел ты, — крепостью железа, смешанного с гончарной глиной. И как пальцы ног — частью из железа, а частью из глины, так и царство это частью будет прочным, а частью хрупким.» — Поясняется в Мидраш «Даниэль»: «Четвертое царство» — царство Эдома; «будет сильным, подобно железу», — железо — это её мощь, громадность и многочисленность армий; «ступни и пальцы из глины гончарной» — это царство Ишмаэля. Эдом будет сильнее, но он тоже будет нуждаться в Ишмаэле для упрочения своего царства.»

В России побои совершенно необходимы, поскольку слова не имеют никакой силы.

(Мемуары Казановы)

Если снобари против Сталина, так что же, я за?

Нет, конечно, но не с ними же вместе. И это касается, собственно, всего. Не с Евтушенко против колхозов, не с Шендеровичем против Задорнова (хотя это, кажется, один человек), не с православными комсомольцами за духовность, не с деревянными человечками за передовое искусство.

Потому что в таких вещах — в присоединительно-рассоединительных — существенно не против чего/кого или за кого/что, а кто. Снобари не могут быть против Сталина и Евтушенко не может быть против колхозов, потому что снобари — это и есть Сталин, а Евтушенко — это и есть колхоз. Или речь идет о другом Сталине и о других колхозах.

Но это так, вскользь. Не стоит и разговора. Увидел (via gaika_tool) рекламку «разбогатевшие внуки больше не любят дедушку Сталина, поскольку все его наследство они уже разделили между собой» — и промелькнуло.

Много лет подряд, с детства начиная и вплоть до самого конца той печальной исторической эпохи, когда эта песня день-деньской звучала по радио, у меня была своего рода постоянная слуховая аберрация — мне всё казалось, что я слышу из радио:

И Ленин такой молодой,
И юный Колчак впереди!

И как же я сначала удивлялся, и не верил ушам своим, и умом своим детским, а после юношеским, а в конце концов мужским и взрослым понимал, что это невозможно, и пытался даже более подходящую фамилию подобрать — Гайдар? Чубайс? (шучу-шучу, Чубайс был скромный доцент в соседнем Инженерно-экономическом институте и занимался скромным распилом хозтем совместно с некоторыми особо хваткими личностями из нашего, Финансово-экономического института).

Но ничего не помогало: каждый раз, как из радиоточки на кухне неслось: «И Ленин такой молодой…» и я напрягал всю отпущенную мне внимательность, следующей строчкой неизбежнои однозначно слышалось: «…И юный Колчак впереди!»

А сейчас? Сыграли бы мне сейчас такую песню — «И Ленин такой молодой, И юный Колчак впереди!» — так я бы даже и внимания не обратил. Ну Ленин, ну Колчак, ну и что? Нам, татарам, одна хрен, что водка, что пулемет — лишь бы с ног шибало. Не говоря уже за «подносить — относить».

Это мы посмотрели первую часть телесериала «Исаев», если кто не догадался.

да просто выставить их на швейцарский референдум!

Ну, коллайдер-то у них, у швейцарских присяжных товарищей, прямо под носом или, я бы даже сказал, у них прямо в носу — вполне могут с присущим им здравым смыслом задуматься, а надо ли им, чтобы через ихние сыроварни пролетали с нечеловеческим ускорением посторонние электроны. У них, небось, в сыре дырки меряные и лишних, небось, не надо.

Проблема же Охтинской башни — совершенно та же самая, что и швейцарских минаретов: спрашивается мнение населения о культурной семантике населяемого им ландшафта. Чего оно, население, то есть хочет, чтобы у него торчало и где, а чего и где не хочет. Поскольку население Присяжного Товарищества является единственным народом в мире, на практике осуществляющим свое право суверена, а также доказанным образом сохраняющим едва ли не максимально возможную в наше время независимость от воздействия средств массовой информации и принятых в «образованном классе» «мнений» (в свою очередь манипулированных средствами массовой информации и различными политическими спекулянтами), то можно перепоручить швейцарцам решение и насчет башни Газпрома, тем более, что собрать кворум для референдума в Петербурге все равно не удастся, насколько я знаю своих паппенгеймеров.

Да и вообще: это бы стало, как мне кажется, если не лучшим, то единственно реальным выходом из нерешаемых ситуаций —

выносить все проблемы человечества и его отдельных частей на швейцарский референдум.

Ну, приплачивать им, конечно маненечко, не станут же они за так чужими делами заботиться. Был бы у них еще один промысел нацьональный, наряду с банковским делом, шоколодом, часами и сыром.

По-моему, я хорошо придумал и практически даже предложил способ постепенного спасения человечества.

Небольшой, чисто символический процент с будущих швейцарских гонораров «за референдумы» меня бы, как изобретателя, вполне устроил.