Тут смешное одно существо пишет в смешной одной газете про Лосева-покойника-Льва, а на самом деле больше про Бродского-покойника-Иосифа (в смысле, не про Алексея и Исаака).
Это, конечно, совершенно неважно, чего оно там пишет и обсуждать не приходится, но там цитируется высказывание Бродского, которого я что-то не припоминаю:
Я многие стихи Бродского тоже люблю. Но самые достойные стихи не оправдывают недостойных поступков. А он оскорбил нас, шестидесятников, заявив, что мы бросали камни только в разрешенном направлении.
Действительно так хорошо сказал или знает кошка, чье мясо съела?
Я высказываниями Бродского особо никогда не интересовался, потому что он их много навысказывал всяких по всем существенным и несущественным поводам, что в его ситуации и понятно — ходют вечно всякие и задают очень глупые вопросы, и смысла в ответах поэтому часто очень немного, хотя иногда случайно бывает и очень зернисто; к тому же и т. н. » Большой книги интервью» у нас дома нету и я ее никогда не читал, а так, слегка пролистывал, так что позволю себе спросить знатоков и любителей «рукотворного идола» (оттуда же — интересно, как милый старичок представляет себе нерукотворных идолов; впрочем, не очень и интересно):
знает кто-нибудь непосредственный источник этой чеканной формулировки насчет бросания камней.
Думаю, она бы мне пригодилась в эпиграфы и цитаты, но не ссылаться же на камнеметателя в разрешенном направлении. Я себе представляю это в виде своего рода кегельбана: выходят там Евтушенки разные, Вознесенские и прочие Окуджавы к дорожкам каждый к своей и ну давай камнями кидаться по консервным банкам; когда одну-другую собьют — публика рукоплещет, с почетной трибуны начальство слегка укоризненно сдвигает ладоши, но в целом тоже приветствует, Би-Би-Си, обратное дело, передает…
По-моему, очень даже точная получается картина… маслом.
ДОПОЛНЕНИЕ:
Спасибо всем, источник почти мгновенно нашелся: «Диалоги» Соломона Волкова: http://bookz.ru/authors/volkov-solomon/wolkow/page-28-wolkow.html
В контексте высказывание, конечно, несколько суженное и на несколько необязательно-кухонном уровне, но, думаю, в расширенном смысле, без «секретарей из ЦК», дававших «чувакам» наколки, может быть осмысленно использовано. Дело, конечно, (для меня) не в ЦК никаком, а в самой природе «разрешенной советской оппозиционности» в ее шестидесятническом изводе.