Интереснейшая публикация на «ОпенСпейс» —

письмо С. И. Бернштейна (если кто не знает, создателя коллекции голосов поэтов на валиках и вообще заметного ученого) к Юрию Юркуну по поводу смерти Михаила Кузмина в 1936 г. Существенным, и жизненно существенным, является нижеследующее место:

Что поделаешь? Все мы признали благотворность без нашего участия происшедших в окружающем мире перемен, но мало кто из наших поколений и нашего круга сумел нераздельно войти в стройку новой жизни; каждый носит в себе одновременно растущего гражданина бесклассового общества и доживающего участника или хотя бы активного свидетеля эпохи символизма и акмеизма. В таком ублюдочном состоянии трудно сохранить свежесть творческих сил, и все мы занялись малыми делами и разбрелись. Но вот, когда уходит из жизни один из крупнейших деятелей эпохи, к которой прикован и я, тогда просыпается страстное желание творческой работой сблизить прошлое и настоящее и прошибить лбом стену — разъяснить [зачеркнуто: внушить] современникам — тем, кто живет целиком в [зачеркнуто: настоящ<ем>] современности, — что те идеалы, которыми жили мы и которые не перестали быть для нас идеалами, те ценности, которые создавали наши великие сверстники, — не умирают, и, каковы бы ни были заблуждения и недомыслия нашей эпохи, остаются ценностями непреходящими.

Здесь мы в концентрированном виде наблюдаем канал, по которому происходило в советских условиях превращение людей «старой культуры» в протоплазму, именуемую советской интеллигенцией. Оно шло через признание правоты большинства, через признание правоты силы, через признание правоты. Причем правота была важнее страха и/или выгоды.

Конечно, за этим превращением в советского человека можно понаблюдать на развертке десятилетий, медленно переворачивая страницы дневников К. И. Чуковского, где обмен восторгами (при одновременном отбивании ладошей) по поводу товарища Сталина с «полупоэтом Пастернаком» (по выражению Даниила Хармса) на каком-то съезде — только небольшой этап большого пути.

Но здесь мы видим кристалл, осевший в сознании рядового (или даже не очень рядового) интеллигента в результате этой страшной химической реакции превращения.

Рекомендую также в конце публикации три записи чтения Михаила Кузмина — очень плохие по качеству, но всё же слышно, что «мяукает» он в принципе так же, как мяукают на соответствующих записях Гумилев и Мандельштам, но, конечно, сильно спокойнее. Вполне возможно, что мяуканье это вовсе не относится к манере чтения стихов, а отражает нормальное русское произношение того времени, как известно погребенное под обломками дореволюционной русской не только культуры, но и антропологии. Мы говорим по-русски совершенно непохоже на то, как говорили люди (и не только образованные) до революции, в европейских языках даже существуют два русских акцента — один «старых эмигрантов», мягкий, глубокий, похожий, в принципе, по звукоизвлечению на большинство славянских акцентов, — и «наш», «советский», плоский, резкий и неартикулированный. Интересно, что эта же разница акцентов существует между западно- и восточноукраинцами, говорящими, скажем, по-немецки: Восточноукраинский акцент очень близок к современному русскому, западноукраинский — похож на польский и чешский акценты.

Читающим по-английски

Эссе «Молчание, изгнание, хитроумие…», написанное и прочитанное в прошлом году в качестве благодарственной речи для церемонии вручения премии им. Хильды Домин за литературу в изгнании — в английском, насколько я могу судить, очень хорошем переводе.

Хазарин съел коня

Т. е. не целого коня, конечно, а очень вкусный стейк из конины съел, впервые в жизни, ваш корреспондент в швейцарском городке Лойкербад, по ходу знаменитого литературного фестиваля. Я, конечно, не специалист, но всё это не сильно отличалось от нежирной говядины. В смысле, не литературный фестиваль, а лошадиный стейк.

В Швейцарии вообще едят коней, хотя они, швейцарцы то есть, вроде и не тюрки, в отличие от нас, хазар, кому сам Б-г велел коней есть. В большинстве швейцарских ресторанов присутствует какое-нибудь блюдо из конины, почти наравне с сырным фондю. История швейцарского конеяденья, кстати, интересна и поучительна. В отличие от народов, тысячелетиями связанных с конем, скачущих на нем, пьющих его кровь пополам с его, т. е. ее молоком, едящим куски из его или ее бока, вроде монголов, татар или вот нас, диких еврейских конников хазарского происхождения, швейцарцы взялись за это дело совсем недавно — и полувека не прошло, как им была подана кушать конина.

Дело в том, что будучи действительными изобретателями и воплотителями в жизнь доктрины чучхэ, т. е. «опоры на свои силы», которую у них позаимствовал великий северокорейский вождь Ким Ир Сен, присяжные товарищи развели в свое время обширное коневодство для обеспечения нужд швейцарской кавалерии и даже вывели специальную швейцарскую породу лошадей — фрайбергер (ну, сама по себе она, конечно, древнее, но в ХХ веке была массово разведена для армейских нужд):
Datei:NEPAL FM.jpg

После второй мировой войны железный конь заменил в швейцарской армии мясного жеребенка, и что же оставалось делать? Пришлось его кушать. Единственную швейцарскую породу лошадей требовалось сохранить (и разводящие лошадей крестьяне получают от государства соответствующие дотации), но для спортивного и туристского катания столько лошадей не нужно. Поэтому, как пишут издания, посвященные швейцарской лошадиной жизни,

«… по фрайбергерам лишь около 60 % рожденных за сезон (всегда весной) швейцарских жеребят получают дальнейшее воспитание в качестве спортивных, домашних или хозяйственных лошадей. Остальные 40 % молодых лошадей отсеиваются на основании их физических качеств или же особенностей их характера и забиваются на мясо…»

Вести с полей.

Точнее говоря, для начала с гор.

Горы были Альпы, дело происходило в швейцарском кантоне Валлис, в горном термальном курорте Лойкербад, где уже шестнадцатый раз происходил литературный фестиваль. Городок знаменит еще тем, что лет десять назад обанкротился, понабравши чересчур много необеспеченных кредитов и порастратившись на разного рода роскошества. Кантону пришлось платить. Так что Лойкербад — это Греция кантона Валлис.

В первый же день побывали на самом верху, ездили туда на фуникулере. Последний раз я ездил на фуникулере в возрасте годков эдак шести, в городе Тифлисе (которому судьба Лойкербада, несомненно, еще предстоит, если судить по независимой информации о его премногом украшении — только вот платить будет некому) — на гору Мтацминда и обратно, к родственникам, долго и шумно обедать. Что было на пресловутой горе Мтацминда и вообще в Тифлисе, совершенно не помню — помню только какую-то бешено аплодирующую курицу, несомую дедушкиным братом Давидом с рынка, чтобы сделать ее сациви в нашу честь. А на этой, швейцарской горе состоялся прием по случаю открытия фестиваля — с массовым поеданием плавленого сыра с картошкой, народного валлисского блюда. Но сыр с картошкой я не фотографировал, поэтому три раза швейцарское небо, снятое с максимального (в этих местах) приближения:


№ 1


src="http://a2.sphotos.ak.fbcdn.net/hphotos-ak-snc6/263190_190016791051886_100001307004404_461752_1939421_n.jpg"></div>
№ 3

Обратно ехали тоже, естественно, на фуникулере — понабившись в гондолу, на манер «таких больших рыб в такую маленькую банку», как правильно удивлялась Душечка Ковальчик. Вокруг полная темнота, покачивает, слегка укачивает, все молчат, держась за кожаные петельки. И время от времени крупно вздрагивают. Собственно, полагаю, нам показали будущее космического туризма — скоро в таких гондолах будут возить на космическую станцию и обратно.

Вот, собственно, эта гора, под которой происходил литературный фестиваль Читать далее

Пушкин в Бадене

Были в Шварцвальде, в городке Хаузах, где Ольга Мартынова принимала участие в литературном фестивале. Чтения производились в самых удивительных местах — в магазине-мастерской плетеных изделий (типа садовой мебели, но не только — имелись и сплетенные из виноградной лозы олени с рогами и поросята с хвостиками), в огромном цветочном магазине, в подвале гигантского магазина ненужных вещей, т. е. подарков и сувениров… И везде была несусветная тьма народу — пара сотен и больше Такое ощущение, что Хаузах — что-то вроде долины динозавров: только здесь еще сохранились любовь и почтение к литературе и писателям… И можно даже догадаться, почему.

Во дворе ресторана «У дуба» (шварцвальдский кремовый суп из улиток — не-о-бык-но-ве-нен!!!) обнаружилась нижеследующая скульптурная группа:


Совершенно очевидно, что изваяние это изображает Александра Сергеевича Пушкина с няней — не Ариной Родионовной, конечно, которая, как известно, умерла в 1828 г. на углу улицы Марата и Кузнечного переулка, в доме, где при советской власти был комиссионный магазин, что удостоверяет памятная доска, повешенная со стороны улицы Марата, напротив Музея Арктики и Антарктики (в смысле, не комиссионный магазин, а Арину Родионовну), а с другой няней, помоложе — мало ли было у него нянь! — и является изваянной иллюстрацией к известной и знаменитой сцене: «Выпьем, няня, где же кружка? — Да вот же она, Александр Сергеевич!»

Спрошенная, хозяйка ресторана смущенно заявила, что скульптура изображает ее прадедушку.

Ага! Всё понятно!

Не логично ли предположить, что А. С. Пушкин был заменен на дуэли с графом Монте-Кристо материальным призраком, мнимым собой (как прекрасная Елена при похищении ее Парисом) и перенесен Аполлоном (или прекрасно известным ему крылатым конем) в Шварцвальд, в город Хаузах (это неподалеку от Баден-Бадена, между прочим), где и прожил долгую счастливую жизнь в качестве хозяина гостиницы и трактира «У дуба» (всем понятно, что за дуб имеется в виду — зеленый!) и разными способами положил основание многим родам хаузахского населения, чей повальный интерес к литературе таким образом генетически предопределен.

Позже кн. Вяземский выкупил у Натальи Николаевны и прислал в Баденское герцогство изображенную на скульптутре няню. А может, это был Василий Андреевич Жуковский, в 1848 году, после подавления Баденского восстания, переехавший из парламентирующего Франкфурта в усмиренный реакцией Баден.

Ничего необычного и/или невероятного во всей этой истории я не вижу, мы знаем множество подобных — да хоть с Иисуса Христа можно начать, дожившего, как известно, до 90 лет в Японии и являющегося предком-родоначальником целой рыбацкой деревни.

Русский город Мюнхен

Вернулись из Мюнхена, где Ольге Мартыновой вручали малую премию Шамиссо. Давно там не был, последние годы всё проездом — дальше на юг и на восток. Какой-то совершенно русский город стал. Языков на улице, кроме русского и немецкого, вообще никаких не слышно, ей-богу.

Пока лауреаты фотографировались для прессы на паперти Придворной церкви Всех Святых (недействующей, превращенной в площадку для такого рода гламурных мероприятий), члены семьи одного из них обедали в какой-то траттории неподалеку (траттория — это пиццерия без пиццы). Бедный официант со специально сиплым голосом а ля крестный отец метался между нами и русской мамашей с небольшим ребенком, отказывающимся есть панакотту, а желающим чаю (не иначе, с сушками), и пытался изъясняться по-английски. Но уже понимал, что обречен и всё выспрашивал у мамаши, как по-русски чай. Лишь бы он турецкий случайно не выучил, чай по-турецки тоже чай.

После обеда оказались в Английском саду, где несколько русских подростков в змеиных костюмах занимались серфингом на искусственных бурунах какой-то небольшой речки. Русские зеваки молча глядели на это с мостика, иногда гортанно переговариваясь короткими фразами по-баварски (для конспирации, видимо). Русские голуби ходили по дорожкам, дергая при ходьбе маленькими лысыми головами. Проехал русский негр (пардон, афророссиянин) на велосипеде, в наушниках его шипела группа «Ленинград».

А у церкви Всех Святых оказался ВИП-вход!

Вообще, в Мюнхене виповато — то магазин подвернется, тогующий «ВИП-мебелью», как он ее аттестует, то агентство по продаже ВИП-билетов на светские мероприятия — во Франкфурте ничего такого я никогда не замечал…Должен сказать, со словом ВИП (за пределами футбольных стадионов) в непосредственном употреблении я до сих пор сталкивался только в России (и отчасти в Америке). Церемония вручения премий Шамиссо была очень мила, рады были увидеться с Ильей Кукуем ilja_kukuj и поговорить с ним об Аронзоне.

На следующий день пошли в музей, именуемый «Пинакотека модерна», где обнаружили прекрасную коллекцию вырожденческого искусства (где ж ей и быть, как не в Мюнхене!) Особо мне полюбилась картина Янкеля Адлера «Клерон-котовод»: . Несколько раз прошли мимо двух русских писателей, оживленно обсуждающих на лавочке какие-то литературные дела (какие — не знаю, обычно стараюсь не вслушиваться, когда люди за пределами Большой России говорят между собою по-русски, поскольку предполагаю, что они рассчитывают на языковую анонимность, что в наши времена, конечно, смешновато — особенно в Мюнхене), пока не сообразили, что один из них — Борис Хазанов. С Геннадием Моисеевичем мы знакомы уже скоро двадцать лет, вторым же коллегой оказался Александр Мильштейн (приятно было познакомиться).

Вечером того же дня состоялось чтение лауреатов в мюнхенском Литературхаузе. Рады были перекинуться несколькими словами с Игорем Петровым labas, откликнувшимся на анонс и посетившим мероприятие.

Краткая прогулка на Майн


Здесь строится небоскреб евросоюзного Центробанка. Точнее встраивается в вышестоящую дырку, проделанную в здании бывших франкфуртских оптовых складов, которые хотели было снести, но передовая общественность отбила — памятник-де архитектуры двадцатых годов. В результате и памятника не будет, и небоскреб будет торчать неизвестно из чего. Но так даже смешнее, пожалуй.

Отсюда, кстати, по ж/д ветке, и сейчас еще существующей, но используемой крайне редко, производилась отправка в концлагеря франкфуртских евреев.

Вообще картина, несмотря на бездарность фотографии, имеет много символических смыслов — и все эти дырки, и пристройка веселых европейских небоскребов к мрачным европейским складам, и много еще чего…

Следующая картина называется просто: ЦВЕТОЧКИ ВЫ ДУРАКИ:

Ну и просто — подмостное:

Начинается будущее

С 1-го января 2011 г. у нас тут начинается будущее: всякий выставляющий в сеть «контент», в соответствие со вступающим в силу изменением закона, точнее говоря, государственного договора о средствах массовой информации для юношества (JMStV) (если его утвердят все немецкие «субъекты федерации», что практически всегда происходит), и в том числе самый безобидный немецкий блогер, рассуждающий о преимуществах пшеничного пива над ячменным, будет обязан сам определять у себя вредные для юношества «контенты» (или перепоручать это удовольствие — за плату, и немаленькую! — соответствующему госоргану), классифицировать эти «контенты» и принимать меры для защиты юношества от себя. Классификация основана на существующей системе допуска в кинотеатры (с 0, 6, 12, 16 или 18 лет). Если действительно о пиве, то, по моей оценке, должен ставить «с 16-ти», с какового возраста в Германии разрешается с дозволения родителей пить пиво. Можно еще «выключать», т. е. убирать из сети страницу или блог в соответствии с действующими ограничениями для «взрослых» телепередач, но это, конечно, вещь практически маловозможная, как для простого блогера, так и для электронного СМИ. Остается маркироваться. Или закрываться (уже есть парочка объявлений этого сорта, о чем по первой ссылке).

Нарушители могут быть наказаны штрафами в размере до 500 000 евро, нарушения же, как предполагается, будут выявлять и сообщать в компетентные органы уже отмаркировавшиеся конкуренты (!), которые — как рассчитывается — будут стремиться к тому, чтобы все были в равном положении. Недюжинное понимание человеческой природы, надо заметить.

Кто захочет удостовериться и умеет читать по-немецки — тому, например, сюда. Тут основное, а кто желает подробнее — это здесь: 17 вопросов и ответов к новому JMStV.

Интересное начинание, между прочим, как говорилось в одной чудной повести русско-абхазского писателя Искандера. Каждому, выставляющему «контент» в сеть, стоит и за пределами немецкой юрисдикции призадуматься, а не вредит ли он юношеству (и девичеству). Я вот задумался и пришел к выводу, что нет такого возраста, начиная с которого можно было бы счесть блог, который вы сейчас читаете, полностью безопасным для умственной девственности и сердечной юношественности. Может, лучше закрыть его, не дожидаясь, когда и досюда дойдет (а оно, конечно, дойдет) интересное начинание? Кстати, предполагается, что контентовладелец должен маркировать юношественнозащитным образом и все свои доступные в сети архивы — в нашем случае это 1431 запись. А что с комментариями, интересно? В комментариях моих тоже ведь есть «контент», смею надеяться? Должен ли я буду пройтись по 10941 комментарию и снабдить каждый пометкой «разрешается читать начиная с возраста 43 лет 7 месяцев 14 дней»?

В общем, жить в эту пору прекрасную придется и мне, и тебе.

Читающим по-немецки

Статья в газете «Die Welt» под названием «Евроавантюре угрожает страшный конец» — ничего себе так. Хотя, как справедливо отмечается в большинстве комментариев, всё это было более или менее ясно еще до введения евро. Но нас, немецкий народ, не спросили, а то бы мы никогда не согласились. Я, впрочем, тогда еще не входил в состав немецкого народа, меня позже приняли. Но понятно действительно было. И если бы меня спросили, то и я бы не согласился. Но что поделаешь, демократия существует только в Швейцарии. Вероятно, и может существовать только там.

В этом апокалиптическом свете особо смачным выглядит блистательное издевательство В. В. Путина насчет » единого валютного пространства» Евросоюза и России.

И все принялись рассуждать, можно себе представить Россию в «европространстве» или нельзя. А Путин этого не говорили. Они поругали доллар и похвалили евро (что, конечно, тоже издевательство и одновременно, вероятно, своего рода червяк на крючке). А какая валюта будет общей в «едином валютном пространстве», когда-нибудь «в пору прекрасную», лет так через -дцать — этого пока что не уточнялось, если я правильно понимаю. Может, и рублики. А может, и юани.
——————
Да, профессиональных защитников «западных ценностей» и рашконенавистников прошу даже не трудиться комментировать. Дискутировать всё равно не буду, а скорее буду стирать (в случае особой страстности или чрезмерной инженерской иронии). Не потому что я против свободы слова, а потому что у меня тут не дискуссионный клуб и не форум. Когда-то надо было это сказать.