В свежем выпуске «TextOnly» немецкий поэт Саша Андерсон о вашем корреспонденте:

Ну не волшебно ли излагает!?

Текст был прочитан 22 февраля 2011 г. во франкфуртской «Romanfabrik», в качестве предварения к моему чтению из «Von Orten», немецкой версии поэмы «Обстоятельства мест».

=========================================
КАМЕРА ХРАНЕНИЯ — non pars sed totum
============================================

ОБНОВЛЕНИЕ СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЕ от 29 мая 2011 г.

СТИХИ
Илья Кучеров: МАЛЕНЬКАЯ НОЧНАЯ СЕРЕНАДА
Олег Юрьев: С НОЯБРЯ ПО АПРЕЛЬ

О СТИХАХ
Валерий Шубинский: РОЗУМЬ (о стихах Натальи Горбаневской)
Олег Юрьев: ТИХИЙ РИТОР (о стихах Алексея Порвина)

ЕЛЕНА ШВАРЦ
Перевод надгробной надписи императора Адриана «Душенька странная бродяжка…»

ОТДЕЛЬНОСТОЯЩИЕ РУССКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
Протопоп Аввакум (Аввакум Петрович Кондратьев, 1620/21 — 1682). «О душе моя, что за воля твоя…». Предложено Романом Ромовым

Сетевые издания «Новой Камеры хранения»

АЛЬМАНАХ НКХ (редактор-составитель К. Я. Иванов-Поворозник)
Выпуск 40: стихи Олега Юрьева (Франкфурт-на-Майне), Ольги Мартыновой (Франкфурт-на-Майне), Валерия Шубинского (Петербург), Ильи Кучерова (Петербург) и Игоря Булатовского (Петербург)

НЕКОТОРОЕ КОЛИЧЕСТВО РАЗГОВОРОВ (редактор-составитель О. Б. Мартынова)
Выпуск 13
Василий Бородин: РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ АЛЕКСЕЯ ПОРВИНА «СТИХОТВОРЕНИЯ»

О ДЫХАНИИ

Я был в одной стране, где, чтобы вдохнуть, приходится подниматься в самое небо — по кругло-ступенчатым горам из сверкающей пемзы или на собственных маленьких крыльях. А для выдоха — сбегать или слетать вниз, к мусорному морю, вонзаться в него с разбегу или разлету и выпускать со дна множество пенных пузыриков, гроздьями повисающих у границы моря и неба, как яйца морских гад.

Дыхание в этой стране хлопотное дело, но когда-нибудь, в другой жизни и в другом времени я хотел бы жить там.

(в поэму «Обстоятельства времен», в главу «Сослогательное наклонение»)

Это кто:
?

Или вот поближе:

Пахнет — одуряюще!

ДОПОЛНЕНИЕ: Бирючина! Насколько понимаю, или обыкновенная, или японская. Спасибо всем волшебным помощникам!

ЕСЛИ ВООБЩЕ УМИРАТЬ

Если вообще умирать, то лучше всего сесть на Витебском вокзале – прекраснейшем из вокзалов этого мира — в зеленый широколобый поезд, доехать, качаясь на рейчатой лавке, до Павловска и, прочитав вывешенные при входе правила кормления белок («Мучным и сладким не кормить!»), войти в парк.

Как известно, в некоторых местах, особенно в дальних углах определенных аллей и в среднем течении реки Славянки, Павловский парк переходит непосредственно в тот свет. У одной рогатой березы, между тех двух кленов или вот за этой беседкой туда можно войти.

Лучше это сделать до темноты, чтобы успеть к последней электричке на Павловский вокзал — прекраснейший из вокзалов мира иного — и вернуться в Петербург.

(в поэму «Обстоятельства времен», в главу «Конъюнктив (Условное наклонение)»)

приняло такую пятилетнюю федеральную программу:

каждый год ко Дню кириллицы возвращать нам одну букву. Скажем, 24.V.2012 — вернуть ять. Дальше — ижицу, еще через год — фиту, на четвертый год — и с точкой… На юсы я не претендую…

А смышленые плехановцы запускали бы каждый год по новому автомобилю: ять-мобиль, фитомобиль (гм… на растительном топливе). птица-ижица, iход…

А на пятый год, т. е. 24.V.2016 — торжественное введение старой орфографии въ полномъ объеме!

————————————————
С праздником сладчайших наших букв, братья-монголы и прочие счастливые народы, в абевеге соединенные!

(Жалко, очень жалко чехов, лишившхся правильной славянской азбуки по проискам баварского духовенства, засадившего Мефодия в каталажку — так и мучаются с надстрочными значками, каковые в чрезмерном количестве, уверен, ведут к порче национального характера и, в конце концов, культурному и государственному закабалению… )

(Есть, конечно, мнение, что Кирилл и Мефодий изобрели глаголицу, а кириллица и без них была, но не будем об этом в столь праздничный день.)

что США следовало бы вернуться к границам на 16 сентября 1787 года.

Тридцать лет я вел в Ленинграде разные ЛИТО, их было, кажется, не меньше десяти.
Зачем приходили юные поэты? Кто-то внушил им, что на ЛИТО они научатся писать стихи. Научились? Нет. Пошли на филфак. Научились? Нет. Мечта советской и постсоветской интеллигенции о том, что можно научить кого-то искусствам, не сбылась. Нельзя. — это Виктор Александрович очень изящно и очень выпукло выразил отношение к результатам своей, так сказать, литературно-педагогической деятельности; можно было бы и поименно назвать кой-кого из этих результатов, но лень сейчас.

«Зачем приходили юные поэты?»

Вспоминается старинный анекдот про лыжника в тундре, натыкающегося на сидящую у костра и мирно попивающую, скажем, горячий моржовый жир чукчанку. Лыжник подбегает к костру, набрасывается на чукчанку, насилует ее, не снимая лыж, и в ужасе от содеянного бежит прочь. Через некоторое время замечает преследование: чукчанка все ближе и ближе, он уже слышит ее дыханье, силы оставляют его. Вот он вылетает к десятиметровому обрыву над Беринговым проливом — внизу острые ледяные глыбы, верная гибель — но не в силах остановиться, путник прыгает. И уже летя вниз, на глыбы, слышит протяжный крик чукчанки: «Чилаве-ек, зачем приходил?»

А вот еще прекрасные образцы классического сосноровского гона:

Думаю, что это явление скорее генетическое, а отнюдь не литературное. Скорее, это явление паранормальное, а отнюдь не объяснимое. Я говорю о больших поэтах, а не о хороших и разных, этих несметно, а заметных − единицы. К заметным я мог бы причислить, скажем, Пушкина, имеющего в предках арапа Ганнибала; результат − сам Пушкин и его брат Лев, и его учитель Батюшков.

Батюшков имел двух братьев и дядю, и они вышли из «нормальной» жизни в «паранормальную» − все четверо, только трое не писали стихов, а Батюшков писал.

Батюшков как результат арапа! Ну и там много всего упоительного, в этой короткой речи. Одно различение между поэзией и поэтикой чего стоит!

Вообще, что лауреат в прекрасной форме и готов давать стране угля мелкого, но дробного, выяснилось еще вчера, в отчете об его встрече представителем премии:

Вчера вечером брожу по гостиничному холлу, поджидаю Соснору, который вот-вот должен явиться с Ленинградского вокзала. И наверное, нервничаю настолько заметно, что бармен подощел ко мне и кивком указал на стеклянную дверь: «Это не ваши ребята там во дворике стоят? Ну, чистый Голливуд». И действительно Виктор — в тропической панаме, в долгополом плаще, застегнутом под кадыком, с седыми патлами до плеч и с сигареткой в худых пальцах — больше всего похож на постаревшего, но очень еще даже ничего героя из «Великолепной семерки».

Ничего уже много лет не слышит, а в последние годы еще и почти не говорит, но взгляд смеющийся, а оценки кинжальные. Очень, говорит, переживаю за Сережу Миронова — ходил, говорит, студентом ко мне в литстудию. Неужели и он, — изумляюсь, — стихи писал? И он тоже, — кивает. А взяв блокнотик, прибавляет уже словами: даже неплохие.

Дай Бог ему здоровья!

Кажется, этот перевод знаменитой надписи Адриана никогда не публиковался (но могу и ошибаться).

Елена Шварц

Надгробная надпись императора Адриана

Душенька странная бродяжка
Гостья тела и собеседница
Где ты теперь блуждаешь
Смутным испуганным облачком,
И уж шуткам своим не смеешься ты.