В простом американском народе — по крайней мере, на мой неподготовленный слух — звук «а» ощутимо замещает все остальные гласные звуки, прежде всего «о», конечно, — но и не только.

По всей очевидности, в обозримом будущем в простонародном американском английском вообще останется один-единственный гласный звук — «а». По крайней мере, когда ты стоишь у кассы супермаркета, кажется что в пышном горле кассирши бурлит и переливается одна единственная «буква А», как это именуется у Гр. Остера.

В речи же американской интеллигенции (мы вчера были на одной научной конференции и послушали), напротив: звук «а», кажется, по мере возможности всеми способами избегается. По крайней мере, его почти не слышно. Видимо/слышимо, в том же обозримом будущем в этом социолекте его не будет совсем.

Вот я в скором времени собираюсь сочинить доказательство ясного, в сущности, и без доказательств факта, что А. С. Пушкин и О. Э. Мандельштам — это, в сущности, одно и то же лицо, случайно повторившееся с промежутком в век. Лицо — в переносном смысле, в смысле «личность», «историческая фигура».

А вот в прямом смысле — как видите, наше кое-кто еще кое с кем «одно лицо».

ноябрьская колонка вашкора в берлинской газете «Der Tagesspiegel» — о Сельме Лагерлёф, ангине и о полной неуместности одного гусиного имени — вышла, оказывается, еще в прошлое воскресенье, но в сетевую версию не попала.

Ну, тогда ничего другого не остается, как смотреть передачу калгарийского..? калгарского..? телевидения о премьере спектакля «Мириам» по пьесе вашего же корреспондента. Там сверху справа ткнуть в картинку с афишкой спектакля. Очень трогательно, между прочим. Интересное начинание, говоря словами одного русско-абхазского писателя.

А вот интересно, не следует ли теперь вместо «Калгари» говорить «Калгар»? Если что, я готов. «Тифлис», «Сухум» и «Батум» мне даются совсем легко, собственно, я и всегда так говорил. «Цхинвал» осваиваю виговаривать. Вот «Гор», «Пот» и «Нью-Дель» пока что чудок тормозят.

Когда мы были в сентябре в Ленинграде, нашелся портфель со старыми бумагами — в том числе и с газетами типа «Советской Абхазии», «Советской России» и еще чего-то не менее советского. И квитанции почтовых переводов из этих газет, с гонорарами за переводы — 25 руб. 16 коп., 34 руб. 78 коп. и т. д. И вдруг я осознал, что и с абхазского, и с осетинского я переводил («…ведь эту землю кровью освятил аланский всадник, предок осетин!»), а с грузинского — никогда. Маладэц какая, как говорилось в одном старинном четверостишии*!

* (четверостишие произносилось обязательно с грузинским акцентом, автора не знаю, время — середина 80 гг.; в Москве было некоторое время очень известно, в Ленинграде — практически наоборот)

Дэвушка идет,
Бедрами качает.
Сумочку нэсет —
Маладэц какая!

— или лучше фразировочный? — был у Сергея Довлатова, был и у Валерия Попова. Вероятно, опытные образцы какого-то закрытого ленинградского НИИ (спецмашиностроение?), попытавшегося в 60 гг. в свободное от оборонной техники время практически разрешить спор физиков и лириков. Проект прикрыли за ненужностью в условиях строительства коммунизма к 2000 г. и высокого расхода обтирочного спирта. Образцы списали и выставили на соседний пустырь. Мимо шли…

…Что бы стало с довлатовским экземпляром в условиях довлатовомании 90 гг., трудно сейчас предположить (хотя последние тексты вызывают определенные сомнения в исправности прибора), но станок Валерия Попова совершенно очевидным образом (и к большому моему сожалению) почти что сломался и лет уже двадцать гонит брак. Даже на названия его уже не хватает.

1 л. буд. вр. от глагола «сжидúться» — не то, что вы подумали, а «сжижýсь»!

Это как бы от лица газа:

— Ты, газ, уже сжидúлся или еще собираешься сжидúться?
— Я, газ, сжижаюсь и скоро сжижýсь. Или всё же сжúжусь?

Как же это прекрасно и таинственно! А сжидившись, газ, между прочим, оказывается «сжúженный», хотя я бы при случае и «сжижённый» сказал. Или всё же «сжидúвшийся»?

Благодаря ценному «попутному» сообщению поэта Игоря Караулова, в который раз напомнившему о верлибробесии североамериканских да и прочих западных коллег, в который уже раз задумался об этом интересном феномене и наконец-то придумал телегу, которую буду, вероятно, толкать, когда и сам окажусь в кукурузных краях. Поскольку, помимо восьминедельного семинарского курса, обязуюсь прочитать и публичную лекцию.

Итак, следовало бы рассмотреть попытки насаждения верлибра в русском стихотворном хозяйстве в понятиях постыло-бездарной и нагло-шантажистской теории Эдварда Саида, не к ночи будь помянута зверюга, об «ориентализме» и «колониализме». Т. е. перенести упор на попытки Запада представить конкретно-историческую фазу собственного развития как универсальную, собственное историческое время как единственно-возможное.

Интересно, не удалось ли бы мне таким образом пробудить в передовой американской интеллигенции жгучих мук совести, сравнимых с угрызениями насчет обертывания индейцев чумными одеялами, крестовых походов (кроме как в Прибалтике) и апартеида (кроме как в Прибалтике)? Что могло бы, конечно, привести к интересному эффекту: ориентальные верлибристы, попадая в страну святых чудес, воспринимались бы там не как прогрессивные и передовые индивидуумы, несущие в свои отсталые востоки новейшие достижения науки и техники, но как своего рода компрадорская интеллигенция и засланные казачки на службе неоколониализма. То есть не как Лумумбы долее, но как некие Чомбе.

Я знал! Знал! Я всегда это чувствовал:

Как киевляне сожрали библиотеку Ивана Грозного

Видимо, не один Балыка разнообразил свой рацион литературными памятниками. Многие книги существовали в единственном экземпляре. Теперь их уже не восстановишь. А жаль. Ведь даже ‘Слово о полку Игореве’ уцелело только потому, что его рукопись хранилась в отдаленном монастыре под Ярославлем. Сколько таких шедевров переварили в своем брюхе безграмотные казаки во время тогдашней оккупации Москвы?

Статейка (автор: Олесь, говорят, Бузина, в газете какой-то «Сегодня» из логова змиева) вполне зернистая, хотя факты, в ней приведенные, и так известны каждому читателю еврейских исторических хроник и романов Генрика Сенкевича. А вот мысль, что древнерусские рукописные книги, которые Иван Грозный фанатически собирал где только мог, были пожраны немцами, украинцами и поляками при осаде Москвы, обладает фосфорическим молнийным блеском, при свете которого многое в истории отечественной литературы становится гораздо яснее.

Сведения даются на основе мемуара киевского барыги по имени Божко Балыка, участвовавшего в завоевании Москвы в качестве ассоциированного дилера. Барыга, между прочим, пишет совершенно волшебно Тогож лета септеврия дня 14, голод велми стал утискати, пехота новая стала з голоду мерти и мало не вси вымерли, и наша пехота и товариство также все поели; немцы кошки и псы все поели, мед и зеля, и травою и леда чим живилися, бо все Москва отняла; дорогувля великая стала: селедец был по ползолотого, шкури воловыи перво были по пять золотых, а потом стали по 12 золотых; сыра мандрыку куповали по 6 золотых; хлеб денежный 10 золотых; мы сами куповали калач денежный 7 золотых.

В связи с (вяло)текущим сочинением маленького эссе в честь Петера Урбана, получившего Тургеневскую премию, отныне выдаваемую лучшим переводчикам русской литературы, мучительно вспоминал и, кажется (?), вспомнил название сайгоновских эспрессо-машин — «Omnia» (даже, кажется, «Omnia Lux») производства ВНР. Так или не так, если кто помнит? «Яндекс» ведет себя скорее уклончиво.

Надо сказать, что название это (если я его действительно правильно вспомнил) бросает довольно игривый отсвет на шереметьевский девиз — такой «каламбур для себя» со стороны Ленобщепита (?) или как это страшное учреждение называлось. КГБ?

Городок Ольденбург (10 000 жителей) в Голштинии (есть еще один Ольденбург, в Нижней Саксонии — тот заметно больше и к нашему изложению отношения не имеет) веков еще пять назад именовавшийся Старегард, был некоторое время столицей славянского своего рода государства на балтийском побережье — Ободритского племенного союза (ободриты = бодричи). Местное племя называлось вагры или вагрии (исторический район до сих пор именуется Вагрия) и было знаменито талантами в рассуждении морской торговли и/или разбоя. Уже довольно давно мне представляется естественным произведение летописных «варягов» не от скандинавов, а от вагриев, по крайней мере, их военной верхушки, выдавливаемой немцами на восток (и, как уже не раз отмечалось, где есть Новгород — должен быть и Старгород). Единственное полученное мною «лингвистическое» объяснение, почему этого не получается, клонилось к тому, что слово «варяг» достаточно хорошо выводится из древнескандиновских языков и ни в каких дополнительных этимологиях не нуждается.

Как известно, славяне довольно успешно воевали с упорно наступавшими немцами и часто их били — они проигрывали (и проиграли) не войну, а мир, потому что их элиты сравнительно легко ловились на «мирное сосуществование», на «культурный обмен», а также на христианство, джинсы, кока-колу и что там еще предлагалось. Частично покорение и последующее за ним онемечивание осуществлялось не без активной помощи соплеменников, исповедующих «европейские ценности». По ходу серии восстаний (983, 990 и 1083 гг.) запславянам удалось избавиться от немцев и католичества почти на целый век, но в результате Славянского крестового похода 12-го века их сопротивление было окончательно сломлено, они были полностью обращены, на их земли в массовом порядке стали завозить колонистов с Юга и Запада, а через несколько веков и сам язык славянский перестал звучать и Старегард, лишенный Любеком торгового значения, а вслед за этим и прав на проведение ярмарок, переименовали в Ольденбург.

Сейчас «славянское прошлое» — практически единственное, чем городок может похвастаться (и на чем может подработать); остатки «славянского вала» были очищены от застройки, каждое лето на них производится «славянский праздник» (с ним мы не совпали, поэтому тишина, пустота и красота):

Луковка на церкви не православная, конечно, а барочная. Но тем не менее — выглядит любопытно.
Читать далее →

Пользуясь передышкой в текущей работе, сел было ваш корреспондент за небольшое сочинение о книге (замечательной) поэта (превосходного) Валерия Шубинского «Золотой век», написал уже страницы четыре — и все еще до Шубинского не дошел. Поскольку речь в конечном итоге снова идет о самом для меня существенном (собственно, это вообще наиболее существенный вопрос современной русской культуры, а вовсе, при всем моем к ним уважении, не проблемы гинекологии, как это сегодня почему-то принято полагать) — о существовании, сосуществовании и противостоянии двух культур, двух культурно-антропологических типов внутри российской цивилизации последних полутора столетий, а преимущественно и в актуальной форме начиная с тридцатых годов прошлого века, то я предпринял небольшой обзор лединых яиц, в результате чего сочинение постепенно, гм, несколько затянулось.

Но и до Шубинского дело несомненно дойдет. Может быть, и даже несомненно, части нарождающегося трактата, непосредственно касающиеся Валерия Шубинского, я выставлю на днях в рамках серии «Стихи как таковые«, а сейчас отвлекусь на секундочку, чтобы поделиться с благосклонным читателем футурологическим прозрением, основу для которого подарила мне, как почти всегда в последнее время, «Лента.ру».

Речь идет об освобождении Романа Абрамовича с должности начальника Чукотки.

Первой моей реакцией было естественное возмущение — не на волю отпускать его надо было, а еще парочку губерний подсунуть на содержание, чтобы хоть таким образом обратить на что-то разумное украденные комсомольцами миллиарды. Был бы губернатор Чукотки, Воронежской области и, скажем, Кабардино-Балкарии. Кому бы это мешало?

Но внезапно я понял, с какою целью освобожден г-н Абрамович от чукотского финансового бремени, какой великий план стоит за этим!

Я вам скажу всего лишь одно слово: АЛЯСКА!

Речь идет о возвращении Аляски! Как известно, Аляска была продана бездарными Псевдоромановыми (действительно бездарными! — это отличительное качество всей династии, начиная с Павла; еще одно свидетельство, что не сын Екатерины он был, женщины страстной и талантливой, а покупной чухонский ребенок).

И теперь Аляска должна быть выкуплена!

Банкротства Американской империи долго ждать не придется, если здраво поглядеть на ее финансово-экономические показатели, и — самое главное! — умственные способности и государственные таланты той парочки-тройки династий, которые ей, чередуясь, правят. Неизбежно возникнет вопрос о продаже Аляски. А тут и Абрамович как тут. Немного денег подкопил, «Челси» продал, — и вот он уже первый российский губернатор Аляски!!!

Сколь славная судьба для простого еврейского яхтсмена!

Можно еще будет Калифорнии подкупить, Но не всю, конечно, а только те районы, что находились в сфере влияния Русско-Американской компании. Есть, я слышал, такой Дерибаска…