Слетай на родину, — я ласточке скажу, —
Где Аронзонов жук взбегает по ножу
В неопалимое сгорание заката,
И Вольфа гусеница к листику салата
Небритой прижимается щекой,
И ломоносовский кузнечик над рекой
Звонит в сияющую царскую монету; —
Ты можешь склюнуть их, но голода там нету,
Там плачут и поют, и кто во что горазд,
И Лены воробей того тебе не даст.

18.IV.2011

Ох, не до того мне, собственно говоря, но все-таки, коротко… Уж больно силен оказался взвыв умиления и энтузиазма по поводу присуждения Виктору Александровичу Сосноре премии «Поэт».

Самое необходимое:

нельзя не быть раду и даже счастливу через то известие, что кусок электрических денег (они еще электрические — или уже нанометрические?) существенно облегчит жизнь замечательному русскому поэту Виктору Александровичу Сосноре — жизнь, отмеченную великими удачами, но и великими несчастьями, в том числе и в самое последнее время.

Но вот вскрики и всхлипы насчет того что «достоен», «удостоен», «молодцы-жюри!», не говоря уже о покупке на голубом глазу самообозначений типа «общенациональная поэтическая премия», «главная поэтическая премия» и т. п., и так далее демонстрируют огорчительную бессознательность хороших людей, которым, видимо, можно впарить всё что угодно.

Премия «Поэт» имеет не больше силы высказывания о значении, значительности, значимости любого из своих лауреатов, чем какая-нибудь премия им. Г. Григорьева, хотя разница, конечно, существует — последняя является попыткой ленинградской литературной гопоты соорганизоваться вокруг своих облеванных знамен, а первая есть мероприятие по приданию себе важности группы престарелых советских журнальных функционеров либерального (по старинной советской классификации) направления. Конечно, формы у этого мероприятия сильно пристойнее и принять премию «Поэт» не бесчестье, но «чести» никакой она принести не может. Если, конечно, не считать, что чем больше денег, тем больше чести.

Вообще: никакая литературная премия в России (и за очень малыми и очень частными исключениями никакая литературная премия из известных мне за рубежом, включая сюда и совсем уж пародийную Нобелевскую, разумеется) не несет никакого содержательного высказывания, не может быть выдана «по заслугам», не может никого «удостоить» и т. д. В лучшем случае, какой-нибудь удачно выбранный лауреат может «удостоить», «приподнять» какую-либо сильно залопухавшуюся в последнее время премию, нуждающуюся в срочном приливе «символического капитала» — как это было в недавнем случае вручения Премии Андрея Белого С. Г. Стратановскому — премия несколько обновила таким образом свой инициальный миф, что она-де ведет свое происхождение из ленинградской неофициальной культуры 70-80 гг., хотя на самом деле она ведет свое происхождение из банкетно-фуршетной культуры 90-х гг.

Но премия «Поэт» не может даже «украситься» именем Сосноры, она все равно останется тем, чем является: «игрой в <назначаемые> классики» — игрой людей, в сущности очень литературно и идеологически ограниченных, живущих даже не в 80-х, а в 70-х годах. Кто нуждается в доказательствах, благоволит обратиться к недавней стенограмме дискуссии по поводу «дел премиальных», произошедшей в редакции журнала «Звезда». Если кто не видит в уровне — не дискуссии даже самой, там есть забавные и во многих смыслах интересные и показательные выступления (особенно рекомендую ядовитые вбросы Андрея Арьева и упорные «стою-и-не-могу-иначе» Елены Невзглядовой), а в уровне привезенной из Москвы на показ системы представлений, системы человеческих и литературных координат, положенных в основу всей этой затеи — ничего особенного, тому уже ничем не поможешь, пусть живет в этом мире и радуется, доказывать и убеждать не буду. А потом огорчается, когда какую-нибудь следующую премию «Поэт» присудят… ну не знаю… Андрею Дементьеву. Или Быкову. Или Драгомощенко, для неожиданности. Или Окуджаве посмертно. Или Тютькину, как бы выразился какой-нибудь сардонический провинциальный публицист.

Но подумайте сами, кто может:

если принимать всё это даже на крошечку всерьез, то что же тогда получается:

В. А. Соснора — «Поэт», как и… не будем называть имен… ну или хотя бы парочку назовем для порядка — как Олеся Николаева, разливающая Бродского в бутылки из-под лампадного масла, или Тимур Кибиров, некогда раздольный певец эстрадного центона, а сейчас переводчик с невидимого подстрочника какой-то душеспасительной чепухи, даже не смешной. Если воспринимать это всерьез, как высказывание, то это, пожалуй, будет даже звучать преднамеренным оскорблением Виктора Александровича Сосноры.

Если Соснора — Поэт, то никто больше не Поэт. Премию нужно было открыть, дать ему и закрыть. А если … — Поэт, то Соснора — не знаю кто, гонщик!

Если мы своими эйфорическими кивками признаем «право» премии «Поэт» вводить в «Пантеон», то мы создаем себе проблему с будущим вводом в «Пантеон» поэта Тютькина, которого несомненно туда введут. (Тютькин — это Х, подставьте себе сами самое страшное и стыдное с вашей точки зрения.)

Ведясь на восторги по поводу присуждения многих чужих денег «достойному», мы ведемся на признание права этих людей судить и присуждать. А такого права лично я не признаю ни за ленинградско-московской гопотой, ни за московско-ленинградским «порядочными людьми«.

А за Соснору, конечно же, очень рад! И был бы рад, если бы он выиграл в «Спортлото». Или нашел на улице.

Это всё, разумеется, с моей личной точки зрения. Но никакой другой точки зрения у меня нет и иметь я ее не собираюсь. Убеждать, повторюсь, никого не буду, впрочем, этим я и вообще никогда не занимаюсь — я только высказываю свое личное мнение. Если оно будет кому-то полезно при формировании, уточнении, пересмотре собственного суждения — буду очень рад. Нет — меня это не огорчает. Но дискуссий никаких вести не буду, заранее предупреждаю.

«

Нам сообщают из Москвы, что завтра из типографии привезут в издательство («Новое издательство») мою новую книжку стихов «Стихи и другие стихотворения». (Надо было ее, конечно, назвать «Новые стихи и другие новые стихотворения», но, может быть, следующую назову, если такая будет.)

Вопрос к читающим эту запись московским путешественникам:

нет ли среди вас кого-то, кто в ближайшее время едет из Москвы во Франкфурт-на-Майне и согласен а)встретиться в Москве с издателем Андреем Курилкиным и взять у него некоторое количество экземпляров этой нетяжелой книжки, б) привезти их в наши края и в) встретиться со мной или с уполномоченным мною лицом (если я буду в отъезде, как Курбский) и передать сказанные экземпляры.

Был бы, конечно, очень признателен.

Ну, и надо полагать, что со следующей недели книжка должна появиться в продаже — вероятно, в немногих известных местах, где появляются такие книжки, но я еще уточню, когда сам буду знать.

Сквозь полый лес летят жуки,
руля пологими рогами,
их синеватые жидки́
глаза, не видимые нами,

их приторочены к крылам
в смолу залитые пожитки,
их, обращенные к не нам,
глаза невидимые жи&#769дки,

восток по ним коси&#769т косой,
пылая на прозрачных шляпах,
с-под них косою полосой
по склону сходит косный запах,

крупинки высохшей смолы
с их отпадают переносиц:
сквозь ослепленные стволы
из смерти в смерть их переносит.

IV, 2011

Как с белых яблонь дынь!

Можно использовать, пожалуй, в качестве оборота, синонимичного выражению «как с козла молока» и т. п.

Был такой старинный детский анекдот: Марьиванна рисует на доске разные картинки и спрашивает, что это такое. Первым каждый раз поднимает руку Вовочка и говорит: «Это жопа!» — «Нет, Вовочка, — терпеливо отвечает Марьиванна. — Это птичка, это кошечка, это домик». В последний, как водится, третий раз Вовочка обиженно восклицает: «Опять не жопа? А когда же будет жопа?»

В этом прекрасном анекдоте, безусловно, отражен творческий метод и мировоззренческий фундамент не только нескольких великовозрастных Вовочек, под идейным руководством ученого афериста заменивших скромное четырехсловное слово грозным трехсловным (единственным, кажется, словом, какое эта причудливая помесь Карабаса Барабаса и Буратино умеет читать и писать), но и вообще базовый принцип всей художественной самодеятельности (пост)советской интеллигенции: написать на заборе какое-нибудь слово и ждать, когда Марьиванна (раньше ее звали Софьей Власьевной, а сейчас, очевидно, Раисой Федоровной) покажет подходящую картинку.

Ну, а за ней уж дело не станет. Потому что Марьиванна Вовочке не просто как родная, а родная. Она им не брезгует, он хороший мальчик, живой, непосредственный… Можно ему пятерку в четверти вывести за активность на уроках.

Я бы не стал отвлекаться (и откликаться) в связи с этой историей как таковой (чего и не делал), но сейчас, триумфально завершенная, она приобрела свой социокультурный смысл, свое вполне существенное высказывание.

Проблема России — не в разобщенности, не расслоенности, не взаимоопровергаемости ее общества, как это принято считать, а совершенно наоборот — в его необычайной гомогенности. Внешние, «идейные» (чтобы не сказать «политические»!) различия — это именно что внешнее, слова на заборе. А по сути — Вовочки.

Вовочки Шендеровичи и Вовочки Задорновы. Вовочки Каспаровы и Вовочки Сурковы. Наши Вовочки и несогласные Вовочки . Вовочки-снобари и Вовочки-скобари. Вовочки-антиклерикалы ерофеевские и православные антиерофеевские Вовочки. Вовочки, поливающие «Рашку» на эмигрантских форумах и Вовочки, гнездящие жидов и эмигрантов на форумах отечественных. И основная форма проявления: комсомольско-молодежная самодеятельность на турбазе республиканского ЦК ВЛКСМ — пьяная агитбригада, постепенно переходящая в оргию с мордобоем. Афинская ночь в финской бане.

Если рассмотреть вся это как культурно-антропологический материал, то мы заметим его полное человеческое и культурное подобие во всех слоях — политических, культурных, экономических. А стране действительно нужны были бы другие люди, из другого материала, не Вовочки. По отдельности они наверняка есть, но большинство (кажется мне как отдаленному, но внимательному наблюдателю) — всё же того или иного рода Вовочки. И уже с поднятой рукой: «Марьиванна, Марьиванна, можно я скажу? ХХХ!!!»

Очень замечательное петербургское еврейское книжное обозрение этого имени наконец-то появилось в сети. Рекомендую интересующимся соответствующей тематикой и вообще качественной литературной журналистикой. Сайт работает в пробном режиме, главная страница пока не открывается, поэтому даю ссылку на текущий номер, откуда можно передвигаться дальше — большая часть ссылок и, кажется, поиск по сайту работает.

Ну и еще одну ссылку дам: статья Валерия Шубинского «Часть или целое? Евреи и еврейство в книгах Олега Юрьева» — почему-то эта тема кажется мне очень интересной.

Пока, кажется, не всё выставлено — очень интересного давнего материала Валерия Дымшица о Дойвбере Левине я пока что не обнаружил.