Август у нас всю прошлую неделю смотрел сентябрем. На этой слегка качнулся влево, т. е. к июлю, и сегодняшним вечером мы поехали в Остпарк кататься на велосипедах. На лисапетах, как говорила (по рассказам) моя ярославская нянька. Да и вообще многие так говорят.

Лисапеты эти мы купили в прошлую субботу на примайнской барахолке, но приключения, в связи с этим актом приключившиеся, описывать я не стану, поскольку они не с лучшей стороны характеризуют здравый смысл и лисапетную компетентность в. п. с.

Короче говоря, сели — поехали. Читать далее →

В написанном Дм. Кузьминым некрологе безвременно скончавшегося М. И. Шапира я обнаружил упоминание о статье последнего «У ИСТОКОВ РУССКОГО ЧЕТЫРЕХСТОПНОГО ЯМБА:
ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ РИТМА (К социолингвистической характеристике стиха раннего Ломоносова)», где доказывается, что восшествие на престол Елизаветы Петровны принудило Ломоносова к отказу от требования полноударности ямба в торжественной оде (т. е. к разрешению пиррихиев, без которых имя новой императрицы в оду ну никак не укладывалось, даже в виде Елисавет).

Заканчивается эта восхитительная статья гипотетической частью: что случилось бы с русским стихосложением, если бы Елизавета не взошла на престол (или это случилось бы значительно позже). Тогда требование полноударности четырехстопного ямба осталось бы в силе, Ломоносов изощрился бы в написании выдающихся образцов такого рода ямба и, при определяющем влиянии как теории, так и практики Ломоносова на русское стихосложение, ««мир и история мира были бы», как говорится, «не те». Какими они были бы, неведомо, но несомненно, что другими. В частности, мы не имели бы ни «Онегина», ни поэмы о Медном Всаднике — их стихотворная форма (25—30% полноударных строк) неразрывно связана с содержанием: увеличение доли стихов I формы хотя бы в полтора раза коренным образом отразилось бы на лексике и фразеологии произведений. Если воспользоваться логикой Востокова (1817, 28 примеч. *, 55—56), заслужившей одобрение Жирмунского (1968, 14), то можно, например, предположить, что русская поэзия, подобно немецкой, в поисках ритмического разнообразия в более сжатые сроки совершила бы переход к тонике или даже к верлибру».

Может быть, эта статья (опубликованная в 1996 г.) всем известна и я ломлюсь в открытые ворота, но удержаться и не порекомендовать ее всем заинтересованным лицам я не мог — ход мысли уж больно прекрасен. Я на такие ходы и сам исключительно падок. А также и на обратные: в свое время я пришел к убеждению, что даже название страны — Россия — приобрело свою известную нам окончательную форму, т. е. с ударением на предпоследнем слоге, потому что именно в такой форме оно наиболее удобным способом умещается в одический ямб на «значащие» окончания строк и прекрасно рифмуется с прилагательными женского рода множественного числа — «огневыя», «ветровыя» и т. д. До того страна, несомненно, именовалась Рóссия (недолго, но это другой разговор), что вполне соответствует схеме названий стран в русском языке: Фрáнция, Àнглия, Итáлия — с ударением на корне.

Так или так, прямым ходом или обратным: ода XVIII века является ступицей колеса русской истории.

Но, будучи не филологом, а сочинителем, никаких доказательств для вышесказанного я искать, разумеется, не стал, а просто вставил это рассуждение в роман «Новый Голем, или Война стариков и детей». Лично мне и в статье Шапира результаты подсчетов ямбических моделей без особой надобности — само исходное утверждение убедило мгновенно и не потребовало доказательств. Что не означает, разумеется, что я против таких подсчетов или пренебрежительно к ним отношусь — упаси бог. В других случаях я их с интересом читаю и обсуждаю с друзьями за рюмкой чая «Пирамида».

см. здесь

Песнь благодарственная
на Кузнечика, оказавшегося Саранчой

— Саранча, саранча,
где твоя епанча?

— У сада Пал Палыча
упала с плеча.

Я летала к Пал Палычу
в том году на Крит.
Стол у Пал Палыча
в том саду накрыт.

— А что подают у Пал Палыча,
алычу?
Может, и я туда полечу
по лучу?
Может, чего получу?

— У Пал Палыча в том саду
стол накрыт.
Подают у Пал Палыча
в меду акрид.

Коль не хочешь, саранча,
потерять епанчу,
не летай к Пал Палычу
по лучу!

…А над глиняным Дунаем
по заболоченному мосту,
черной пеной поддуваем,
поезд скатывается в пустоту.

И, разбужен полым звуком,
ты вдруг очнешься в купейном углу:
виадук за виадуком
назад шагают, в злаченую мглу.

Сквозь сквозные их опоры
без сожаления оглянись
на разрезанные горы
с жилистым дымом, сходящим вниз.

На подкóпченные шпалы
и столбцы непонятных вех,
на подточенные скалы
с перистым паром, всходящим вверх,

где над выгнутым Дунаем
по заоблачному хребту,
снежной пылью подымаем,
воздух втягивается в темноту.

VIII, 2006

Игорь Булатовский, автор более чем замечательных, на мой вкус, стихов, прислал в подарок крымского кузнечика.
И кузнечик неплох:

Кстати, только что в серии «Воздух» вышла книга Булатовского «Карантин», которую я бы назвал выполненным обещанием, что бывает очень-очень редко. Почти никогда. В свое время я писал о его предыдущей книжке «Полуостров» и высказывал при этом случае надежду на выполнение даваемого ею обещания. И не ошибся.

С чем поздравляю и Игоря, и себя.

но не тому. У этого с Советской властью никаких стилистических расхождений не было. Что, конечно, не укор. У того, в сущности, их тоже было немного.

Тем не менее, из всех советских спортивных комментаторов самым выдающимся лично я полагаю Виктора Набутова. Все детство я провел под его «Петр Андреев, где же Ваша скорость?» Набутов обращался к игрокам с различными претензиями и советами, но исключительно на Вы — что как раз было некоторым стилистическим расхождением с Советской властью.

И — если только это не фантомное воспоминание — у меня в ушах до сих пор отчетливо звучит его «Гол!!! Х.., штанга!!!» с чемпионата мира по футболу 1970 г. (в Мексике). Вот это уже было не некоторым, а весьма существенным стилистическим расхождением с Советской властью, и Набутова больше никогда не пускали комментировать «крупные международные». Так он и остался с нами. С нашим Петром Андреевым (Андреевых в хоккейном СКА было еще штук пять, кажется), чья скорость так и не выяснилось куда задевалась. С нашим Бурчалкиным-Выручалкиным, с нашими Редкоусами, Гребеножками и Хромченковыми. С нашим печальным и великим Шурой Беловым…

Некоторые в детстве мечтают по выросте сделаться пожарными, милиционерами и т. п. У меня было только одно детское профжелание — футбольно-хоккейно-баскетбольный комментатор. Но я всегда знал, что оно неосуществимо. Прежде всего, по близорукости — я знал, что не увижу номеров на футболках, и как же я тогда отличу Павла Садырина от какого-нибудь Загуменных?

Забавно, — вдруг подумал! — желание стать футбольным комментатором мне, в сущности, до некоторой степени удалось осуществить. По крайней мере, в рамках этого дневника. Так вот в чем, оказывается, был смысл..!

НАКОНЕЦ-ТО ЗАКОНЧИЛИСЬ!

Всем страдающим по советскому рокфору и не понимающим, почему французский т. н. «сыр-рокфор» постоянно оказывается на него совершенно не похож: Я НЕС ВАМ БЛАГУЮ ВЕСТЬ, но забыл о ней и вспомнил только сейчас, за ужином!

Настоящим советским рокфором не-отличишь-ни-на-вид-ни-на-вкус является сыр, именуемый «Сен-Агур» (Saint Agur). А вот почему советский пищепром именовал сен-агур рокфором, из каких политических, стратегических или конспиративных соображений, — предмет актуального культурологического интереса (я сейчас читаю перед сном № НЛО, где про салат-оливье, — очень увлекательно изложено, вот бы так про рокфор!)

На месте загадочной конторы, предлагавшей услуги по продаже в Интернете ваших старых ботинок (через Ebay, естественно), вдруг возникло польское сельпо. Еще издали я увидел вывеску «POL-KOST» разноцветными буковками и, ничего еще не подозревая, пошутил на ходу: польские продукты. Все рассмеялись. Абсурдность этой идеи казалась самоочевидной. Подошли ближе, стало еще смешнее — «с Ивановым шутки плохи», как значилось в одном старинном юмористическом рассказе о человеке, которому нельзя сказать «у вас вся спина белая», потому что она у него и точно окажется белой.

Действительно, польское сельпо…

Попытка вытащить малосольный огурец из бидона со спрятанным в нем Мазурским болотом была немедленно отбита пани продавщицей: мол, не засолился еще как следовает быть. Завтра приходите. Или послезавтра.

Веселый польский нос набекрень торчал под весело сморщенным лбом. Ворча на каких-то цыганских детей, которые ей «всё перепачкали», пани продавщица провела экскурсию по ассортименту.

Помидоры малинувка.

Слонина — но это не мясо слона.

Конфеты Пташье млечко. Конфеты Булавка (!)

Кильбаса сурова…

И, конечно же, водка Выборова, водка Шопен, водка Пан Тадеуш и еще пятнадцать водок, в том числе одна в нарядном литровом огнетушителе. Ну, в польские водки я не очень-то верю. Хотя… хуже украинских уж точно не будут.

Купили двести грамм печенья, по сути своей являющегося коржиком из школьной столовой, тесно обсыпанным семечками или половинками арахиса, и ушли озадаченные.

Но мы еще вернемся — за малосольным огурцом, когда он созреет пупырышком.
……………….

…А тем временем в задней комнате круглосуточно разбирали на запчасти шестисотые мерседесы, как бы написали в любимой газете «Бильд».