По Содомской дороге столпы, столпы, столпы…

В том же 1905 году, когда появилось журнальное издание «Мелкого беса» (незаконченное печатанием), в Германии был опубликован «Учитель Гнус» Генриха Манна (т. е. «Professor Unrat», по которому в 1930 г. был снят знаменитый «Голубой ангел» с Марлен Дитрих) — повесть о тупом и злобном гимназическом учителе, сходящем на наших глазах с ума на почве ненависти к ученикам и любви к тупой и вульгарной кабацкой певичке.

Видимо, прав был тот, кто сказал, что Германия и Россия — два кривых зеркала, вглядывющихся одно в другое. Кажется, это был я.

…и кривые в большинстве своем ноги.

Так составитель книги избранной прозы Федора Сологуба «Капли крови» (М., Центурион; Интерпракс, 1992) А. Дорофеев описывает в своем предисловии персонажей, населяющих художественный мир Федора Кузьмича: «Правда, вокруг-то оборотни, зеленые лица, желтые клыки. Злобные взгляды, язвительные речи. Маленькие оловянные глазки и кривые в большинстве своем ноги. Свирепые сатанинские хари. Шустрые недотыкомки».

Это все ладно, хотя нельзя не отметить, что Сологуб, пожалуй, единственный русский писатель «из интеллигентов», начинавший «критику свинцовых мерзостей русской жизни» с себя самого, а не остававшийся в известной позиции обладателя белого костюма, тем более смехотворной, что костюм этот белым никогда не бывал.

Но как же прекрасны эти кривые в большинстве своем ноги! Глазки оловянные и маленькие все до одного, а ноги, видать, встречаются и прямые. Изредка.

Это мы, как догадался уже внимательный читатель настоящих заметок, готовимся к сочинению колонки, посвященной столетию выхода «Мелкого беса» (книгой, в журнале он вышел раньше).

(как в анекдоте, пересказанном когда-то Довлатовым).

Ну, написать еще полностью не написал, поскольку от нескольких недель до полутора месяцев отводится на отделочные работы, но сочинением закончен новый роман вашего корреспондента.
Название: «Винета». Объем: 7, 5 а. л. Писался с января 2005 г. (но было почти 10 месяцев перерыва по форс-мажорным обстоятельствам).

Поздравления, в принципе, принимаю. Хотя смущенно покашливаю. Или, если хотите, давайте совместим их с 37-летним юбилеем литературной деятельности в. п. с., который мы празднуем 30-го января с. г.

ДРУГИЕ НОВОСТИ:

1.(жизни) На нас надвигается таракан Кирилл. То есть ураган «Кирилл», уж простите за щенячий юмор. За окнами вой.

2. (книгоиздания) Готов и, по всей видимости, скоро будет сдан в типографию второй «Временник стихотворного отдела «Камеры хранения»», сокращенно именуемый «Временником Новой Камеры хранения» или еще сокращеннее «Временником НКХ». Как только он будет получен из типографии, составитель Кирилл (ага!) Иванов-Поворозник подготовит соответствующее сообщение, каковое будет разослано заинтересованным лицам и распространено иными способами, в том числе через этот журнал.

3. (технические) Почта наша (т. е. и моя, и Ольги Борисовны Мартыновой, и сайта НКХ, поскольку все эти адреса на одном сервере) продолжает шалить. Письма сильно запаздывают (от нескольких часов до суток) и где гарантия, что приходят все? Это, разумеется, касается и доставки комментариев из «Живого Журнала». Так что, если у кого-нибудь ко мне что-нибудь срочное и конфиденциальное, то дублируйте на адрес, предсобачья часть которого такая же, как и у основного, а послесобачья — t-online.de. Речь идет только о моем личном адресе, но не об адресе НКХ.

Сорок лет прошло, а в Багдаде все по-прежнему спокойно!
Как же я сорок лет жил без этого счастья?

Т. е. наверняка я в детстве смотрел этот фильм по телевизору, да и не раз, но телевизор, сначала «Рекорд». а потом «Темп» — и, стало быть, фильм с ним вместе — , был у нас черно-белый. В кинематографе (как, несомненно, шутят на первом же курсе ВГИКов и ЛГИТМИКов) кадры чаще всего решают всё. Но тут, в «Лампе Алладина», всё решают цветные кадры.

——— Внимание, элегантный переход! ———

Артисты — в основновном, лица (в случае царевны Будур очень хорошенькие) кавказской и среднеазиатской национальности, изъясняются с примесью различного щебетанья и поголовно очень милы. Не только знаменитый старикашка, который «в Багдаде всё спокойно», и не только Алладинова бандерша-мамаша, но и почти все прочие. Прежде всего кротко-идиотический султан (почему в Багдаде султан, может кто-нибудь объяснить?) и его придворные Мустафа и, в особенности, востроносый Мубарак, по ходу ареста нюхающий во дворе Алладина розу с куста.

Фильм оказался не просто смешным, хорошо написанным («О, мастер увлажнения улиц!» — обращение злого колдуна к доброму багдадскому дворнику) и придуманным (сценарист, кстати, Виткович, один из сценаристов «Насреддина в Бухаре», о нем шла речь в комментариях), но и замечательно нарисованным и, главное, раскрашенным. Белые и синие дворцы Багдада (какие там лестницы и заборы понарисованы, «бумажные архитекторы» 80-х гг. удавились бы от зависти), желтые пески, багровый джинн, черный магрибинский колдун…

Короче говоря, еще один любимый фильм! В отличие от «Насреддина», безо всяких оговорок — вне специально советского контекста. Выдержит конкуренцию на любом уровне. Попытки американских кинематографических бушменов поставить что-нибудь в багдадских декорациях я бы назвал вопиюще убогими.

P. S. Постепенно я прихожу к выводу, что в шестидесятых годах это была другая страна. Не такая, какой мы ее знали со второй половины 70-х. То есть где-то была точка перелома, с которой всё могло пойти иначе — не скажу лучше или хуже (и не уверен, что кончилось бы это существенно лучше), но не так второсортно, что ли. Об этом еще следует подумать. Пока что рабочая гипотеза: в фиаско шестидесятых годов виноваты шестидесятники. Ну, да это потом как-нибудь. Сейчас меня волнуют другие вещи, о которых завтра.

P. P. S. А вот «Свадьбу в Малиновке» посмотреть не удалось, несмотря на «и чего я в тебя такой влюбленный», танец «в ту степь» и даже пророческий гэг насчет программы («Свобода личности? — Значит, грабить будут!»). После «Трембиты» я думал, я всё смогу. Но смог не всё. «Свадьбу в Малиновке» не смог — выключил. Слаб человек.

Глаголы движения; Франкфурт-на-Майне, январь; закат

Черный поезд летел по мостý. Окна его при этом стояли на месте, сверкая навылет закатом. Пролетел, а окна остались стоять, потом упали.

Серый самолет плыл на закат, снижаясь сквозь розоватые разреженные облака. Там аэродром у него, что ли, был спрятан?

Ну а бáрже белой, белой баржé ничего не оставалось другого, как ехать — под мост, в самый того заката черно-алый корень. Другие глаголы движения были заняты.

И она и ехала — и как бы даже подрагивала на притопленных гусеницах, заезжая под мост. Перевернутый красно-бело-синий кулек поворачивался туда-сюда на корме, разворачивался и сворачивался — голландский флажок.

По мóсту летит в противоположную сторону черный поезд.

Все задержанные были позднее эпатированы в Лион.

С буржуями и обращение соответствующее, не правда ли?
Стыдно, конечно, смеяться над опечатками (никто не застрахован, не про нас с вами будь сказано), но редко они бывают столь прекрасны.

Проснулся с песней «Капли Датского короля» — не могу сказать какой идиотской. Видимо, расплата за посмотр фильма «Женя, Женечка и» катюша»» — такого хорошего, что я ему даже эту идиотскую песню простил. Видимо, зря.

В последние дни много боролся с колонкой про Одена — вчера, слава богу, закончена и отослана. Можно отвлечься на посторонние мысли.

Например:

Заботит меня вопрос переименования Калининграда (если кто не знает, мой самый любимый на свете город, после Кинешмы, конечно).
Читать далее →