1. Говорят, двое беглых московских мастеровых изобрели графин, и за тот графин жалует их круль свейский миллионом ефимков. Видать, стекла у них на Стекольне вдосталь было, а чего с тем стеклом делать, ведать глупые свейские немцы не ведали. Теперь будут ведать — графины делать и на Русь продавать.

2. А тем временем на Москве, говорят, принят Генеральный план деконструкции: Храм Христа Спасителя рушить — бассейн строить, гостиницу «Россия» возводить, пятиэтажки обратно ставить. Этим, дескать, московская градская красота восстановится. Гостиницу «Россия» хорошо бы, конечно, восстановить, и сортир у Исторического музея, да и вообще много чего. И воссияет Москва во всей ее прелести и во всем ее уюте, как мы ее знали и любили еще двадцать лет назад — подлинная, не новодельная. На всё на это деньги даст какой-то, говорят, Гельман богатый и могущественный. Одного Гельмана я когда-то, точнее говоря, в 1988 году, слегка знал — милый был человек, молчаливый такой, всё газету «Правда» читал на скамеечке у Дома творчества ВТО в Щелыкове, очень внимательно. Автор знаменитой пьесы «Заседание парткома», которую я смотрел лет за десять до того в БДТ имени тогда еще Горького, а никакого не Товстоногова. Неужели же тот же самый Гельман?

Еще одно стихотворение в переводе на болгарский язык (пер. Марии Липисковой): «Стихове от югозапад».

Существует некоторая не совсем ничтожная возможность, что книга, именуемая «Обстоятельства мест», поэма вашего корреспондента, будет получена из типографии 8 или 9 октября. В Москве.

14 декабря едет во Франкфурт — из Петербурга! — одна добрая знакомая всё того же корреспондента, которая бы взяла.

В связи с этим возникают следующие вопросы:

— не собирается ли кто-нибудь из читателей этих строк между 10-м и 13-м октября переехать из Москвы в Петербург?
— не согласится ли этот кто-нибудь забрать у Дмитрия Владимировича Кузьмина посильное количество экземпляров вышесказанного издания?
и
— не будет ли этот кто-нибудь настолько любезен, что сразу же по приезде передаст это посильное-носильное количество вышесказанной доброй знакомой (в центре)?

Благодарность моя была бы, конечно же, бесконечна.

Кстати, если кто-нибудь едет из Москвы прямо во Франкфурт (после 8-9.10.10, напоминаю) и согласен прихватить несколько тонких книжечек, то благодарность моя была бы бесконечна не менее того.

Как будет по-испански

бумажный друг с бумажным сердцем ?

Будем признательны за помощь в испанизации курсива.

Интервью
и
еще один текст из «Обстоятельств мест» — «В Прованс».

Подплакнули товарищи, подплыли господа,
Подкапнула на клавиши сгущенная вода —
Сгущенная, сыченая, свяченая вода.

Подплакнули товарищи, сушеные сычи,
Свящённые опарыши, ночные усачи,
Как бархатные парусы вздыхая у свечи.

Не плакайте, не плакайте, скажу я господам,
Ни сýхоты, ни слякоти врагу я не отдам —
Не плакайте, не клапайте, а позовите дам!

Пусть выпрыгнут из баночек на ножке небольшой,
Похожи на испаночек, но с русскою душой:
С орляночкой начищенной и с решкой небольшой —

В морозном небе высвещенной орешкой небольшой!

19.IX.2010