Не далее как вчера я отправил письмо в одно американское учреждение. Мне, видите ли, возмечталось получить с американского государства некую толику налогов, неправомерно удержанных этим государством с моей прошлогодней профессорской зарплаты. Американское государство прекрасно знало, что удерживать их не должно, и даже провело со мной предварительную беседу, в которой обо всем расспросило и записало для памяти, но потом, конечно, не удержалось и удержало, поскольку у него, у государства американского, такая манера, и, между прочим, не только насчет налогов, — сначала хапнуть сколько можно, а потом заставить попросить, чтоб вернули. Ну, мы попросили. Заполнили с помощью хитрой программы тыщу всяких клеточек и граф, сунули в конверт и вчера, значит, послали.

А сегодня по адресу, по какому послали, в городе Остине, штат Техас, влетел самолет. Небольшой, но все-таки.

Самолетом рулил Джозеф А. Сток (? — Stack) III, пятидесяти трех лет. Поссорился с учреждением, именуемым IRS (Internal Revenue Service — это часть налоговой службы), и влетел в него. Предварительно поджег собственный домик в окрестностяк Остина (с женой и дочкой внутри, которых, правда, вытащили пожарные) и оставив в Интернете обращение к проклятому учреждению: «take my pound of flesh and sleep well», что в переводе с языка Шекспира означает: «Подавитесь, пархатые!» И полетел.

Т. е. сначала, конечно, написал, потом поджег, а потом уже полетел.

Теперь здание по адресу, который я вчера надписывал, горит и грозит обрушиться.

И что теперь будет с моим письмом, полным заполненных клеточек и граф? Куда оно попадет? НА ПЕПЕЛИЩЕ?

И когда теперь, спрашивается, я получу свое незаконно удержанное?

А вот сайт saint-petersburg.ru сообщает, что

Особняк писателя Владимира Маяковского на Шпалерной решено продать

Акционерное общество «Талиона» приняло решение о продаже бывшего дома-особняка писателя Владимира Маяковского на Шпалерной улице, 18, сообщили «Санкт-Петербург.ру» в пресс-службе компании.

Общая площадь здания, построенного по проекту Саввы Чевакинского и состоящего из 7 представительских апартаментов и 10 залов и атриума, — 4 тыс. 900 кв. м. «Талион» получил разрушенное пожаром здание на инвестиционных условиях в 2001 году, а после окончания реконструкции в 2006 году стал его собственником. Компания сдает резиденцию в аренду за 1-1,3 млн руб. в сутки.

Для неместных сообщим, что под «особняком писателя Маяковского» имеется в виду Шереметевский дворец, в котором размещался ленинградский Дом писателей им. В. В. Маяковского, в начале 90-х гг. подожженный с разных сторон, что твоя Воронья слободка (да простит мне Бог цитату из Ильфа и Петрова).

Некоторое время назад чрезмерно добрая и через то несправедливо страдающая Валентина Ивановна Матвиенко предоставила ленинградским писателям (для чего, собственно? — поужинать с мордобоем сейчас много где можно; шучу-шучу, нужная вещь, конечно — как же, писатели, да без особняка, позор и безобразие!) другой особняк, или же, справедливо замечают, особнячок, а то и флигелек, на Звенигородской улице, рядом с новым метро. Запустили туда оба «Союза писателей», один другого краше. Интересно, долго ли продержится? (Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что умные люди в администрации задумались о пожарной чреватости и приняли меры. Основная мера — посадили за все отвечать некоего, естественно, Хайкина, ему стало быть, и сидеть. Ну-ну, посмотрим)

Добрая Валентина Ивановна открывает новую коммунальную квартиру.

1. Вчера были в диком лесу,куда привозит линия франкфуртского метрополитена N … не скажу какой, а почему — в следующем предложении.

Нашли большой белый гриб (!) совершенно не червивый и только слегка по краям шляпки полизанный слизнями. И четыре сыроежки, тоже нечервивые. Видели один большой груздь — но груздей мы не берем, по разным соображениям.

2. Дочитал до начала, до N 1, журнал «Синтаксис». Узнал много страшного о Владимире Емельяновиче Максимове. А мне он показался очень любезным пожилым барином советским (мы один раз были у него в гостях), а жена его — так и вообще совершенно очаровательная женшина.

Очень изумила меня статья Синявского о блатных песнях. Маститый литературовед и знатный сиделец категорически не в состоянии различить между подлинными воровскими песнями, одесским кафе-шантаном 20-х гг. и советскими стилизациями типа песенки Горбовского «Сижу на нарах, как король на именинах», на основании которой тоже производятся серьезные разыскания в уголовной душе. Оно конечно, в лагерном бараке могли всё что угодно распевать, но природа текста (да и музыки, к слову) во всех трех случаях совершенно разная. Как-то это… не очень квалифицированно, что ли.

Проблема Андрея Синявского, или моя проблема с Синявским, (это я уже о прозе, конечно) в том, что он очень хотел иметь «стилистические расхождения с Советской властью», и даже знал примерно, какие — но добиться этого на практике, в сущности, не мог. Не умел. Не располагал возможностями. В результате получалась проза душная, поспешная и все равно, в конечном итоге, без особых стилистических расхождений с Советской властью — ну, с другим ее крылом (она у нас крылатая была, курьва). Представить эту прозу напечатанной — за вычетом специально написанного с целью сделать ее непечатаемой — можно очень легко. Вышел бы какой-нибудь нелучший Битов. В некотором смысле, это трагедия. Впрочем, она, вероятно, не только индивиадуальная, но и типологическая — т. е. это трагедия совписовского модернизма и комсомольского авангардизма — и, в сущности, заслуживает более подробного рассмотрения. При случае.

Вообще, конечно, памятник эпохи «Синтаксис» этот — во всей его стенгазетной прелести. Вполне вероятно, что памятником эпохи явилась бы и подшивка «Континента» как пародии на толстый журнал или каких-нибудь «Граней», не к ночи будь помянуты. Эпоха была довольно-таки поганая и в памятниках, собственно, не нуждается. Но могу себе представить памятники нынешней эпохи…

(На всякий случай, с учетом печального опыта: ничего против А. Д. Синявского или М. В. Розановой не имею совершенно, знаком с ними никогда не был, а с их континентальным супостатом, как выше изложено, виделся один раз в жизни. В «Синтаксисе» никогда не публиковался, в «Континенте», кажется, один раз. Словом, просто-напросто непосредственные наблюдения по ходу чтения и ничего другого.)

Уже традиционно с началом осени в Одессу съезжаются служители Мельпомены из разных городов и стран. Съезжаются, чтобы принять участие в большом театральном празднике — фестивале «Встречи в Одессе», ставшем ярким завершающим аккордом в торжествах по случаю Дня города.

Хорошо, не возражаю, нехай съезжаются.

Что ни год — новая тема, обсуждение важных задач и проблем, стоящих перед театрами, мастер-классы и «круглые столы», дискуссии и обсуждения спектаклей. В этот раз в центре внимания оказалась такая важная тема, как «Авторское право в Украине и России».

Даже приветствую. Тема остро актуальная, скажу как пострадавший. Хотя, конечно, забавно, что предлог «на» «в Украине» если не вообще запрещен, то, кажется, избегаем: как бы чего не вышло — «в этот раз».

Но что уже, конечно, является особым цинизмом в свете вышесказанного и на свету человеческой совести:

Современная драматургия была представлена спектаклями «Женщины. Фрагмент» Александра Марданя и «Колесо» Олега Юрьева.

Под «спектаклем «Колесо»» имеется в виду, разумеется, всё тот же спектакль Киевского академического (! — академики! знаем мы этих академиков, в «Ликвидации» видали!) театра-кафе «Колесо» по моей пьесе «»Мириам», идущий в этом академическом театре с 1994 года. За что я как объект (т. е., скорее как субъект) авторского права «в Украине» не получил за все эти годы ни одной единой копейки. Мне кажется, «академики» — с набежавшими процентами, возмещением морального ущерба и индексацией инфляции — должны мне уже столько, что я могу предъявлять территориальные претензии. Вот только еще не решил — Крым потребовать или Одессу.

Сообщают (спасибо, tushisvet), что средний род кофе отныне не ошибка.

В одном своем давнишнем сочинении я написал:

Все говорят судьба интеллигента в России, судьба интеллигента в России, а что такое судьба интеллигента в России? Судьба интеллигента в России есть пожизненная борьба с мужским родом кофе, бессмысленная и беспощадная. Когда в словарях появится “кофе, ср.”, судьба интеллигента в России закончится.

Признаюсь, погорячился. Наблюдения последнего времени убедили меня в том, что интеллигент в России, к сожалению для России, неизводим. Пройдет совсем недолгое время и, сбившись в стаи (вернее, уже в составе давно сбившихся стай), он будет охотиться на отщепенцев, употребляющих мужской кофе. Их будут выбрасывать из трамваев (из других мест их уже, кажется, давно повыбрасывали).

Дело, конечно, не в кофе, а в высокомерии — самом страшном грехе с точки зрения массовой советской интеллигенции. Мужской род кофе будет символизировать, что некоторые думают, будто они бог весть что такое и не хотят браться за руки друзья чтоб не пропасть поодиночке.

Заодно об интеллигенции, чтобы не пропала поодиночке зернистая мысль:

Интеллигенция в России существует только двух видов — интеллигенция в первом поколении и интеллигенция во втором. Иногда они ссорятся (как в восьмидесятых годах прошлого века), иногда первая сажает вторую, иногда вторая взращивает первую (на рабфаках, или с помощью телепередач типа КВН или «Кабачок 13 стульев», или по радио «Голос Америки» или «Маяк»), иногда они даже мирятся — как сейчас, образуя причудливые оппозиционные сталактиты и сталагмиты. Но исторический ужас заключается именно в том, что третьего поколения никогда не возникает — дети каждого n+1-го поколения, где n = 1OR2, становятся или интеллигентами во втором же поколении (чаще всего дети первого) или возвращаются в первое (чаще всего «опрощающиеся» дети второго). Есть еще очень редкий выбор — совсем перестать быть интеллигентом, но это удается очень немногим. И только поодиночке.

Я пью за здоровье немногих…

Честно говоря, я утратил веру в бессмертие в 1998 г., когда умер — 103 лет отроду — Эрнст Юнгер. Кажется, он всегда был — лежал в холодной ванне вместо обеда, курил пахитоски и наблюдал жуков, вот, кажется, только что приходил к нему канцлер Коль поздравлять со столетием, и вдруг…

Но если бы этого не произошло тогда, я бы эту веру утратил сегодня. Уж кто-кто, а Михалков был всегдее.

Жалко, жалко, я надеялся на четвертый гимн, а ему не бывать.

P. S. Юнгер умер 103 лет. Альберт Хоффманн, изобретатель ЛСД, по ходу исследований расширявший вместе со своим другом Эрнстом Юнгером сознаниие, умер (в прошлом году) 102 лет. Был бы Сергей Владимирович с ними третьим, мог бы еще лет 5-6 пожить.

P. P. S. И еще раз, в пятнадцатый раз: было бы хорошо, если бы кто-нибудь подробно и дотошно исследовал архив Михалкова на предмет рукописи романа Введенского «Убийцы вы дураки». Это, пожалуй, единственное место, где он может оказаться — оба детских писателя были дружны и, наезжая из Харькова по издательским делам, Введенский останавливался у Михалкова.

Интернет-газета «Взгляд» наконец-то проветрилась от запаха блевотины, долгое время распространявшегося ее т. н. «отделом культуры», и туда снова можно заглядывать порядочному человеку.

Мне как писателю оказавшегося пророческим романа об опасностях Балтийского моря и описателю разнообразных морских приключений, в т. ч. и в районе острова Готланд, особенно любопытным представляется нижеследующее сообщение:

В этом рейсе Arctic Sea уже столкнулся с неприятностями. 24 июля во время прохода в Балтийском море между островами Эланд и Готланд на судно напали пираты, представившиеся как полицейские офицеры, занимающиеся вопросами наркоторговли. Они разговаривали по-английски, на протяжении 12 часов обыскивая судно. В результате, как сообщает шведский портал Monsters & Critics, в нападении на судно приняли участие восемь человек, они связали команду, выбив одному из моряков зубы.

Про этот роман, кстати, немецкий один журнальчик недавно написал, что «если бы Дэвид Линч писал романы по-русски, то они бы выглядели именно так». Ерунда, конечно, но смешно.

Хотел еще написать про несмешную ерунду, про «дела наши скорбные», про радости скобарства новонакопившиеся, да всё откладывал-перекладывал — дело-то противное — да, видимо, и не успею уже до отъезда.

Уезжаем мы завтра во второй половине дня на две неделе в Прованс. Интернета у нас там слава Б-гу, вероятнее всего, не будет, так что если у кого что срочное ко мне — торопитесь.

Чубайсу на зависть: Удивительные успехи американской нанотехники.

Техасский губернатор упал с велосипеда и сломал ключицу

Моя острая симпатия к губернатору Перри, желающему отъединить Техас от Пока Еще Соединенных Штатов, подкреплена теперь и общностью исторических судеб: через три дня после возвращения из ПЕСША я тоже упал с велосипеда и тоже сломал ключицу. Три недели днем и ночью носил «плечефиксирующий бандаж», чувствуя себя наполовину героем войны между Севером и Югом (которую я бы не стал называть гражданской), а на вторую половину — его лошадью.

Неделю назад упряжь разрешили снять, чего и губернатору от всей души желаю.

Израильских писателей впервые издадут в Египте

Книги современных израильских авторов — Амоса Оза и Давида Гроссмана — будут впервые изданы в Египте, в переводе на арабский.

Агентство новостей отмечает, что «проект издания израильской литературы в Египте одобрен министром культуры страны Фаруком Хосни. Хосни недавно заявил, выступая в национальном парламенте, что сожжет израильские книги, если найдет их в какой-нибудь египетской библиотеке».

Думаю, это очень правильно со стороны мицраимского министра — с его, конечно, точки зрения. Полагаю, что внезапная перемена отношения к вышеназванным писателям является просто-напросто следствием того, что он их прочитал. И не только в смысле их чисто литературного качества, вполне способного помочь в борьбе с комплексом неполноценности местной интеллигенции.

Самое главное, что вышеуказанные писатели (как и некоторые, чтобы не сказать, многие другие — напр. эти) являются активными пропагандистами одного из наиболее юдофобских идеологических течений современности — т. н. «прогрессивного» или «социалистического» сионизма, пропагандирующего своего рода запасное «окончательное решение еврейского вопроса»: все евреи свозятся в Палестину и там с помощью физкультуры, эстрады, колхозной работы и фалафеля (а сегодня и без всего этого, с помощью молодежной жизни на улице Шенкин) превращаются в неевреев — в такое неопределенно-левантинское племечко. Всех, конечно, превратить не удалось — но некоторых, чтобы не сказать, многих — вполне. Эти некоторые, однако, этим государством и правят, передавая управляющие должности детям и внукам.

У «ближневосточного конфликта» три стороны, и «киббуцные хананеяне» являются естественным союзником арабских народов в борьбе с еврейским правом на родину.

Так подумал, я полагаю, египетский министр, почитавши названных авторов. Особенно их публицистику. Особенно в немецких газетах.

А вот из самой Германии, где так любят печатать размышления Давида Гроссмана и Амоса Оза о «мирном процессе» — прекрасная новость совершенно особого рода: метеорит попал в юношу по фамилии Бланк!

Что в комментариях никаких не нуждается.

И наконец, в Перми послушались Вашего корреспондента и открыли первый в России памятник Пастернаку. Памятник очень хороший — изображен на нем Сережа Есенин с еврейскими ушами, т. е. скульптор изобразил внутреннюю красоту автора «Доктора Живаго», а не его внешнее сходство с арабом и его лошадью.

Вот я в скором времени собираюсь сочинить доказательство ясного, в сущности, и без доказательств факта, что А. С. Пушкин и О. Э. Мандельштам — это, в сущности, одно и то же лицо, случайно повторившееся с промежутком в век. Лицо — в переносном смысле, в смысле «личность», «историческая фигура».

А вот в прямом смысле — как видите, наше кое-кто еще кое с кем «одно лицо».