Название серии образовано, конечно же, по аналогии с «Библиотекой поэта» (и даже оформление того… немножко паразитирует). А если и нет, то аналогии все равно возникают. Аналогии — упрямая вещь.

Интересно, отдают ли себе в издательстве «Наука» отчет в том обстоятельстве, что словосочетание «библиотека поэта» означает… библиотека поэта. То есть — вот поэт, по мысли Алексея Максимовича Горького, молодой пролетарский поэт, буквально вчера от станка. И таковому надлежит в сжатые сроки овладеть всей культурой, а также и всеми «техническими приемами», созданными предыдущими «общественно-политическими формациями». Чтобы на их основе и с их применением создать коммунистическую, пролетарскую культуру, в данном случае, поэзию. И Советская власть издает ему целую библиотеку Дельвигов всяких и Кюхельбекеров с Вяземскими, чтобы он, значит, учился и овладевал.

Теперь вопрос. Поскольку ни с одним сотрудником этого в высшей степени почтенного академического издательства я не имею удовольствия быть лично знакомым, то ничего не остается, как задать этот вопрос Михаилу Давыдовичу Яснову, председателю Редакционной коллегии серии: Миша, какому «зарубежному поэту» предназначена ваша «библиотека» и на хрена она ему сдалась?

Не дает ответа…

P. S. Книжка, впрочем, неплохая, и переводов много хороших.

Да, вст. ст. … «Семен Кирсанов, знаменосец советского формализма» называется…

Должен признаться, что никогда не вызывали у меня статьи Гаспарова какого-то (и вообще никакого) смущения. Эта вызвала. В первую очередь из-за вложенного сюда личного чувства к герою. Предположим, — так я рассуждал, — я этого чувства не замечал, или меня оно просто не интересовало, когда речь шла о Сенеке или Овидии. Тоже ведь те еще были фрукты, но этот… Откуда такая любовь к даровитому, пускай даже высокодаровитому прохиндею? Или вот писал Гаспаров о Мандельштаме. С гениальным, на мой вкус, пониманием (прилагаемых) обстоятельств и (вкладываемых) смыслов. Но особого личного отношения к человеку Мандельштаму как-то не ощущалось. Или я его просто не ожидал, не искал?

Конечно, Гаспаров это вам не Игорь Кузьмичев. Читать далее →

А самое главное, с послесловием Карена Свасьяна. Какая там глоссолалия, какой там Белый. Упоительнейше пишет г. Свасьян (безо всякой иронии — у-по-и-тель-но!):

«Глоссолалия» — рекапитуляция Шестоднева средствами умного дадаизма…

Чтобы сказанное не шокировало слух и вкус, позволительно сослаться на один пример: последнюю, посмертно вышедшую книгу антропософа Белого, то самое «Мастерство Гоголя», которое мог бы написать только сам Гоголь, если бы ему было под силу писать книгу «Самопознание» из того же «парки бабьего лепетанья» его стихийного тела, из которого писалась «Страшная месть»; на мастерстве этой книги, прочитывающей мастера Гоголя из сознания схватившего его за волосы гения, и было бы впору решать вопрос, порвал ли антропософ Андрей Белый с Рудольфом Штейнером или остался его учеником.

И много всего прочего — вполне замечательного. Чувствую себя духовно обогащенным.

Собственно говоря, я вообще не собирался разговаривать о стихах Вадима Шефнера. Меня заинтересовало предисловие (и сам факт издания этого автора в БС (Н)БП), на этот счет я и высказался. По ходу обсуждения некоторые посетители выказали некоторую обиду на мое заостренное «стихотворец шестнадцатого ранга», и совесть (один, кстати, из любимых персонажей философской лирики Шефнера) сказала мне, что не годится по старинным воспоминаниям определять ранги. В дискуссию о том, годится ли вообще определять ранги, вступать не буду, заранее предупреждаю.

Короче говоря, начал читать по порядку (т. е. хронологически) и — о ужас! — несколько стихотворений конца 30 гг. показались мне очень талантливыми:
Читать далее →

Может быть, я действительно притягиваю такие вещи. Недавно взялся читать сборник Пумпянского (и шести лет не прошло, как дошел до меня), и что первым делом обнаруживается в предисловии Н. И. Николаева?

«…новаторство формалистов с самого начала было тесно связано с такими авангардистскими поэтическими течениями предреволюционного и революционного времени, как футуризм и акмеизм (! — О. Ю.)…» (стр. 16).

Пожаловался в комментариях к «хармсовскому Передонову», сочувствия не получил — видимо, и вправду сам виноват.

Вчера — перед сном и чтобы несколько отвлечься от футбольной геополитики — взял книгу Вадима Шефнера в Большой серии «Новой Библиотеки поэта». Составление и предисловие Игоря Кузьмичева (это, если кто не знает, долгие годы редактор ЛО изд-ва «Советский писатель» — из прогрессивных). Редактировал «главных» ленинградских писателей. Ну, и критик, конечно. Литературный.

Есть одно очень хорошее немецкое слово, которое можно было бы предложить в «Расширительный словарь русского языка» — шнапс-идея.
Читать далее →

Сергея Кулле и Еремина читаю со странным, увеличивающимся интересом, и даже волнением, чего прежде никогда за собой не замечал. Льва Лосева (стихи, не статьи) — с какой-то тяжелой скукой. Что, впрочем, заметил давно. Вот старая запись:

Здесь поэтический дар путают с бытовым острословием и хорошим пониманием механизма стиха, выработанным на основе наблюдений за Бродским, но и не только. По крайней мере, это не беспородно — стихотворчество Лосева происходит от шуточных стихов на случай, в основном, посвящений на даримых книгах, которыми всегда любили обмениваться филологи, и рифмованных поздравлений, читавшихся вслед за стуком ложечки о графин на банкетах по случаю защиты филологических диссертаций или юбилеев коллег.

Вообще, казалось, что на этой полке все определилось в нашем глубокоуважаемом шкафу, ан нет, вдруг задышало, задвигалось…

У Кулле, конечно, почти нет верлибров в собственном смысле слова — или кусочки прозы, «рассказики», или довольно регулярные белые стихи.

А Еремин, оказывается, очень смешно пишет. Кто бы сочинил статью «Юмор у Мих. Еремина»? Меня не предлагать — я еще должен написать про Хорвата и, вероятно, об А. Н. Миронове для следующего «Временника НКХ».

Поэт Александр Введенский. Сборник материалов. Белград — Москва. Две тысячи шестой год. Изд-во «Гилея». Сост. и общ. редакция Корнелии Ичиной и Сергея Кудрявцева.

Сборник материалов конференции в Белграде. Издано до непристойности хорошо. Впрочем, сейчас плохо и не издают. Не советские, чай, времена. Помню, в начале девяностых годов в одной петербургской типографии, где печатался альманах «Камера хранения», грустно сказали: «Все, такой бумаги никогда больше не будет. Эта последняя!», имея в виду серую газетную на странички и шероховатую картонку на переплет.

Внутри же этой роскоши странное ощущение нищеты. По крайней мере, сначала.

Вступление «От издателя» С. Кудрявцева — томительное чтение, ей-Богу. И не без блевотного блёкота нынешнего московского большевизанства. Какое отношение оно имеет к Введенскому, из-за пределов Садового кольца не видать.
Читать далее →