ПРОГНОЗ НА ЛЕТО

Я вижу синие дворы,
Где стены сложены из дыма.
На камни Иерусалима
Ты положи свои дары.

Владимир Шенкман (1955 — 2002)

Лето будет красное, как поезд-стрела.
На застывших колесиках, перестуженных добела,
на колесиках золотых-раскаленных
пролетит — от стрекоз черно-желтых и до сине-зеленых.

Лето будет белое, встанет снег золотой.
Станет ветр обратный дуть рот в рот пустотой,
и, чернее зеленого, муравьиные львы
вылетят из иерусалимской Невы.

Лето будет черное, а в нем золотые фонарики.
По разлившейся пóд небом иерусалимской Москва-реке
метеором подкачанным вперекос
перелетит — от зéлено-синих и до желто-черных стрекоз.

VI, 2010

Читающим по-английски

В июньском выпуске американского журнала Fogged Clarity два стихотворения вашего корреспондента в переводе на английский язык. Одно:

Round triangles are flying in the bluest of the skies.
The un-native speech ist speaking through the glitter of the Fall.
The unworldly peace and quiet are your villains in disguise;
Baby doves and rookie sparrows are their deputy patrol.

Will it never cease to linger – this unending eve-of-war,
Won’t it ever stop to pour – all the chirping and the flicks,
Could there be a little fewer of the cherubs of the Dark,
Of the heads without the arrows and the airborne whirligigs?

I’m the stiff inside your closet, I’m the noose up in your room,
I’m the fur coat in your wardrobe that is hanging never worn,
The unworldly peace and quiet won’t be taken for a ride,
The unworldly peace and quiet is a fizzing dynamite.

(Translation by Anton Tenser and Sasha Spektor)

И другое:

The night is swarming with the decaying Gypsies
The stench of rotten hides infects the road.
With ragged hooves like irons, the wasted horses
Drag up the hill their pestilential load.
The torches crackle as they light the wagons,
The squealing rooster wakes the dale below.

This road is wrong, and wrong again this rose
-It’s not from me. Not I. And not to me —

Past the narrow folds of twisted darkness,
Past the charcoaled backbones of the gates
The Gypsy and the dog propel the horses –
They go around, and up, and never straight.

Tobacco will not last me past the summer.
I do not wish to drink their sweetened wine.

Alphonse prostrates himself beneath the gallows—
This road is wrong – and wrong again this moon.

(Translated by Anton Tenser, Sasha Spektor and Danya Cherkasky)

Оригиналы, кому интересно, есть по ссылкам.

Хочу поблагодарить переводчиков за переводы, а поэта Алексея Порвина он знает за что.

МАЙ

Дóждь был. Деревья отжали
с острых воскрылий крахмал.
Шершень споткнулся на жале
и тяжело захромал
по опаленной ступеньке
на опыленную тьму —
шелка лоскутья, как деньги
розы роняют к нему.

Здравствуй, пустая природа —
мытые мая сады,
древ золоченая рота
у серебреной воды,
осы, и красные шершни,
и моховые шмели,
черви, латунные стержни,
выросшие из земли…
мертвые в каплях стрекозы…
крыльев потерянный шелк…
дикие майские розы…

…Дóждь был. И снова пошел.

V, 2010

ИЗ ПОЕЗДА, два девятистишия

в речках медных нечищенных
изгибается медленный ток
а со сгибов посколото
у лещинок у нищенок
старой меди пятак на пяток
но зато сколько золота
на плечах у дубовых мужчин
выбегающих молодо
из лощенных закатом лощин

самолеты бескрылые
нас несут над склоненной страной
тени белые милые
расплоясь от небесного холода
оплывают за нашей спиной
но зато сколько золота
набегает у нас на стекле
и ссыпается смолото
к уходящей под землю земле

V, 2010

* * *

Что будет музыкой в аду?
Пила в разветвьях голотелых
И колоченье оголтелых
Косилок на холостом ходу?

Что будет золотом в аду?
Ветчины узкие магнолий?
А злотым медным — не стегно ли
Медведки, вытомленной во льду?

Что будет пóтом в полом сне?
Что будет Тютчевым и морем?
Что — истомлением, что — горем?
И что потóм, куда и мне..?

V, 2010

ГИМН ВЕСНЕ

Смертью горло полоскали
Дуры-горлинки во сне,
Из пылающих клёвов плёскали
В голые глаза весне —
Золотыми полозками
По воспаленному стеклу
И вспылёнными полосками
На расплавленном полу.

Вот сад, где ртутная вода
Стекала всю ночь тройным уступом
В темнеющее никуда
По темно-голубиным купам —
Сквозь пыль и пыл стекла, сюда;
И ночь за ночь ее труда
Оплачена тройным сюркупом:

Медведки скрылись, и волчцы
Шипы зеленые надели,
Седеют в гробе мертвецы,
Когда еще не поседели,
И смертью дурни-горлецы
Полощут горло в самом деле.

V, 2010

ОДА РАССВЕТУ

хоть небосвод насквозь померк
сквозит из его дуг и падуг
какой-то страшный фейерверк

зеленый блеск и белый сверк
как сад где только дуб и падуб

по скользким лестницам зари
как за медузою медуза
сплывают света пузыри

ночное мужество замри
дневному ужасу обуза

IV, 2010

Читающим стихи: апрельская книжка «Звезды»

открылась в «Журнальном зале».

Моя публикация, соответственно, здесь.

Хотел бы обратить внимание на три стихотворения Михаила Еремина в этом же номере — всегда имеет смысл если не попытаться ответить на его вопросы (Еремин вобще существует в вопросительном наклонении и это очень интересное, едва ли не основополагающее его качество), то хотя бы попытаться понять, о чем он спрашивает.

23.03.2001*

          Осьмикрылой стрекóзе хромой,
          Отраженной в себе же самой,
Никогда ей уже не вернуться домой,
          В пустоту от себя уносимой, –

А всегда ей лететь, прижимаясь к Земле,
И всегда ей идти на последнем крыле,
И всегда ей скользить, исчезая во мгле
                    Над Цусимой.

                                                  (2006)

* Дата затопления станции «Мир».

ПРОЩАНИЕ

Под искрящейся лещадкой
Черная вода лежит.
У реки возок с лошадкой —
Кто там, цыган или жид?

Кто там, попик или барин,
Петушок или бекас,
Астраханский ли татарин,
Чигиринский ли черкас?

Кто там, ворон или мельник,
Или древний, глупый цверг?
Что там — черный понедельник
Или каменный четверг?

Почему с тоской нещадной
Он глядит из-под руки
На серебряный и чадный
Черный свет из-под реки?

Отчего уже не режет
Этот свет, и стар и нов,
Отчего не слышен скрежет,
Стук и скрежет жерновов?

Остановлены страданья,
Остановлена вода.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья навсегда.

12.III. 2010