А вот скажите, пожалуйста, кто знает: из поезда метро по ветке, ведущей на Брайтон, океан виден где-нибудь из окошка или нет? Это О. Б. Мартыновой нужно для нового романа, а мы с нею, когда были три года назад в Нью-Йорке, ограничились Манхэттеном и на Брайтон не ездили. В 1990 году, когда я в тех местах был с делегацией молодых советских драматургов, нас возили туда на экскурсию— подывиться на мерседес с номерными знаками MISHKA (описано!) и пообедать в рестороне «Восточный», интерьером и ассортиментом больше всего похожем на вокзальный ресторан какого-нибудь советского промышленного центра середины 70-х гг., типа Харькова (описано). И вляпаться в кучу дерьма на деревянной эспланаде, ведущей вдоль океанского пляжа от краснокирпичных брайтонских джунглей к луна-парку Кони-Айленда (тем более описано!).

Но видно ли океан из метро, я как-то не запомнил, увы!

Лента.ру сообщает о присуждении Сергею Георгиевичу Стратановскиму итальянской премии им. Кардуччи (что само по себе не может не радовать, сердечные поздравления Сергею Георгиевичу!) в таких отборных выражениях:

Поэт из Санкт-Петербурга Сергей Стратановский удостоен престижной итальянской поэтической награды — премии имени Джозуэ Кардуччи, сообщает ИТАР-ТАСС. Стратановский получил почетную премию за прижизненные достижения (курсив, естественно, мой, чей же еще?!).

За прижизненные достижения!

Слава Богу, конечно, что не за посмертные, но каково сказано?!

Причем это какая-то даже полуграмотность с упором, с настоянием, куражливая даже. В сообщении ИТАР-ТАСС, на которое ссылается божественная Лента, номинация премии Кардуччи, может быть, не совсем ловко, на вполне ясно и по смыслу, и по выражению именуется «За литературную карьеру». Речь, понятное дело, идет о том, что Сергей Стратановский награжден не за какое-то конкретное сочинение, а «по совокупности», так сказать, литературных заслуг. За все поэтическое творчество.

Так нет же, в отделе «культурных новостей» Ленты.ру заменяют формулировку ИТАР-ТАССа самопальными «прижизненными достижениями», да еще выкидывают определение «неподцензурный», т. е. самиздатовский применительно к журналу «Обводный канал», редактировавшемуся лауреатом, так что неподготовленный читатель, того гляди, подумает что Сергей Георгиевич Стратановский был обмаран начальственной должностью в каком-то советском издании.

Я вообще большой любитель «непроизвольного творчества» «Ленты.ру», часто цитирую почерпнутые у нее зернистые формулировки, но всё же в отделе «Новости культуры» эта зернистость как-то уж совсем не на месте. Нашли бы, что ли, кого неполуграмотного специально для этого раздела… или по нынешним временам это вообще невозможно, брать неоткуда? Тогда, конечно, пардон.

Т. е. не целого коня, конечно, а очень вкусный стейк из конины съел, впервые в жизни, ваш корреспондент в швейцарском городке Лойкербад, по ходу знаменитого литературного фестиваля. Я, конечно, не специалист, но всё это не сильно отличалось от нежирной говядины. В смысле, не литературный фестиваль, а лошадиный стейк.

В Швейцарии вообще едят коней, хотя они, швейцарцы то есть, вроде и не тюрки, в отличие от нас, хазар, кому сам Б-г велел коней есть. В большинстве швейцарских ресторанов присутствует какое-нибудь блюдо из конины, почти наравне с сырным фондю. История швейцарского конеяденья, кстати, интересна и поучительна. В отличие от народов, тысячелетиями связанных с конем, скачущих на нем, пьющих его кровь пополам с его, т. е. ее молоком, едящим куски из его или ее бока, вроде монголов, татар или вот нас, диких еврейских конников хазарского происхождения, швейцарцы взялись за это дело совсем недавно — и полувека не прошло, как им была подана кушать конина.

Дело в том, что будучи действительными изобретателями и воплотителями в жизнь доктрины чучхэ, т. е. «опоры на свои силы», которую у них позаимствовал великий северокорейский вождь Ким Ир Сен, присяжные товарищи развели в свое время обширное коневодство для обеспечения нужд швейцарской кавалерии и даже вывели специальную швейцарскую породу лошадей — фрайбергер (ну, сама по себе она, конечно, древнее, но в ХХ веке была массово разведена для армейских нужд):

После второй мировой войны железный конь заменил в швейцарской армии мясного жеребенка, и что же оставалось делать? Пришлось его кушать. Единственную швейцарскую породу лошадей требовалось сохранить (и разводящие лошадей крестьяне получают от государства соответствующие дотации), но для спортивного и туристского катания столько лошадей не нужно. Поэтому, как пишут издания, посвященные швейцарской лошадиной жизни,

«… по фрайбергерам лишь около 60 % рожденных за сезон (всегда весной) швейцарских жеребят получают дальнейшее воспитание в качестве спортивных, домашних или хозяйственных лошадей. Остальные 40 % молодых лошадей отсеиваются на основании их физических качеств или же особенностей их характера и забиваются на мясо…»

Великое, с юности любимое стихотворение! И как прекрасно Сергей Георгиевич его прочел, мне кажется, гораздо лучше, чем сохранилось в моих воспоминаниях четвертьвековой давности!

Вне зависимости от намерений автора при написании и вне зависимости от его нынешнего взгляда и толкования (ничего про это не знаю, отсекаю на всякий случай) «Суворов», по моему убеждению, — одно из самых замечательных патриотических, военных, гимноисторических стихотворений на русском языке, в одном ряду с бесконечно любимыми пушкинскими «Пиром Петра» и «Бородинской годовщиной», «Солдатской песней в Севастополе» Апухтина и стихами Бродского на смерть Жукова. Собственно, в него вливаются мотивы и интонации всех перечисленных и наверняка еще многих неперечисленных стихов этой линии. Интересно, что у Тютчева, несмотря на все его попытки, нет ни одного стихотворения, по мощи звучания, по силе любви к русской истории, русской армии и русской государственности попадающего в этот ряд — это к сюжету о тщете намерений в нашем ремесле.