Только что позвонили и пригласили в телевизионное шоу Гюнтера Яуха (это в Германии самый популярный «шоумастер», ведет в том числе и викторину «Как стать миллионером») — не участником, а в публику (вероятно, по какому-то случайному выбору какого-нибудь случайного компьютера). Сулили, тем не менее, всякие призы и выигрыши. Я автоматически отказался. Звонивший неожиданно попрощался по-русски, довольно уверенно, хотя и с акцентом.

И что это было?

А в это время у нас в городе происходят такие ужасы: баржа с пивом протаранила телеэкран!

Как и следовало ожидать, милейший (правда, милейший!) господин, щелкавший чтение, пока что ничего не прислал. Они, надо сказать, вообще народ, несколько зависающий при начале движения. Прощание группы южных тирольцев затягивается на пятнадцать-двадцать минут перекрестных разговоров. Приходящий забрать вас из гостиницы на экскурсию или на вокзал садится под дерево и со вкусом обсуждает предстоящую дорогу. Даже мотоциклы, кажется, дольше обычного стоят на заднем колесе. Но в результате движение каждый раз начинается и вроде как никто никуда не опаздывает. Так что фотографии, не сомневаюсь, придут.

А пока — Читать далее →

1. Кстати о кошках. Тут добрые люди, умеющие обращаться с поисковыми программами, сообщают, что в неизвестном мне сетевом издании «Лебедь» выставлено моего пера сочинение о праздновании юбилея Чехова шварцвальдским городком Баденвейлер, где автор «Каштанки», как известно, умер. Сочинение было с соответствующим календарным обоснованием сочинено для радио «Свóбода» (на сайте которого, возможно, до сих пор болтается), затем опубликовано в израильском журнале «Нота Бене» (на сайте которого, возможно, до сих пор болтается), откуда и склевано предприимчивой бостонской птицей. Не знаю, спрашивали ли разрешения у нотабениного редактора Эдуарда Кузнецова («самолетное дело», руководство русской службой «Свободы» до Матусевича, знаменитый ответ на вопрос «А вы обрезаны?» — «Я обгрызан!»), а у меня уж и точно не спрашивали. Ладно, Бог простит.

2. Кстати о журнале «Нота Бене». Журнал по-своему прекрасный, но в названии его чьим-то таинственным ногтем прочерчена загадка: какому конкретно Бене предъявляется нота. Долго я думал об этом (не решаясь спросить учредителей), но дело прояснилось только по восшествии на престол римского первосвященника немецкого папы Бенедикта. Какое предвидение!

3. Некстати. Ожидающим второй серии (фото)отчета о Южном Тироле: перед самым выступлением Ольги Мартыновой, Елены Шварц и Эльке Эрб в моем аппарате сели батарейки. Теперь я поджидаю любезно обещанной устроителями присылки их собственных фотографий. Если до завтра не пришлют (что возможно, они там люди неторопливые), то поэтов за работой вы не увидите — только отдыхающими.

о кошках в моей жизни.

Бочком вокзал в Лане. Такие точно вокзалы, по слову Йозефа Рота, можно было встретить в любом, самом отдаленном уголке Австро-Венгерской империи (а Лана в Южном Тироле несомненно к таковым относилась; это, в сущности очень длинная деревня высоко в горах) — и все они были выкрашены в т. н. «императорский и королевский желтый цвет» (k. und k. gelb). Наш вокзал перекрашен (пара мазков цвета «выкупанный в грязи цыпленок» все же выступает из-под серого), а вот на следующей станции даже и цвет остался.
Если по правде, то это мы не приехали, а уже уезжаем. Но вокзалу-то оно все равно. И вам тоже, не правда ли? Мы же тут не вокзалы рассматриваем, а облака на склонах Альп.

Продолжение непристойной красоты Альп. Читать далее →

Обновление сайта Новая Камера хранения от 25.06.2006
Дмитрий Строцев. Лоскутная ода
Елена Шварц. Стихи
Михаил Айзенберг. Статьи «Минус тридцать по московскому времени» и «Литература за одним столом»
В сегодняшнем выпуске АЛЬМАНАХА НОВОЙ КАМЕРЫ ХРАНЕНИЯ стихи Александра Месропяна (хутор Веселый Ростовской обл.), Ксении Щербино (Москва), Сергея Чегры (Москва) и Ярославы Соколовой (Санкт-Петербург).

P. S. Из Южного Тироля мы вернулись, о чем не сегодня. В фотографическом смысле ни за что не ручаюсь, но запланированы фашистский фонтан с лягушками, крепостной козел и бабочка, раскрашенная Хундертвассером. Это как минимум.

Ну, и несколько русских поэтов.

Завтра с утра пораньше мы с Ольгой Мартыновой отбываем в Южный Тироль, где на местном литературном фестивале состоится представление книги «Rom liegt irgendwo in Russland», о которой на страницах этого журнала уже рассказывалось. Туда же подъедет из Амстердама (с другого фестиваля) и Елена Андреевна Шварц.

Вернемся в воскресенье вечером. Следует ожидать некоторого количества плохих фотографий моего изготовления.

Две трети Франкфурта захвачены голландцами во всем оранжевом. А третья треть — аргентинцами, похожими на бело-голубые матрасики. У голландцев лица куркулей на отдыхе: распаренные пивным благодушием хорошо организованного коллективного развлечения. У аргентинцев тонкие черты людей, чьи предки были эмиграцией принуждены к ручной работе, но так с нею и не свыклись.

Франкфурт, середина июня, под стеной зоопарка, два часа ночи. Платаны, их луны и сладко-потный запах жасмина

…а под стеной зоопарка платаны почему-то не окоротили, они и размахнулись, почти перекрыв улице бледно-лилово-розоватое кисельное небо с выеденной посередке луной. Зато каждый третий из них обзавелся внутри себя собственной продолговатой луной и неподвижно расширяется кверху, дробно и слоисто ею просвеченный.

От одной продолговатой луны к следующей пробирается припадающий на обе ноги человек в золотых шароварах, а его сокращенная тень, то появляясь, то исчезая, бежит по низу стены на манер маленькой черной собачки.

Встречные бочком-бочком осторожно-замедленны и погуживают по-итальянски или же по-польски подшептывают.

Женские лицa освещаются из мобильных телефонов и кажутся густо набеленными. Или даже насиненными.

И всё потно-сладостно пахнет жасмином, и было неясно, действительно ли это от жасмина, от его круглоугольных соцветий, разваливающихся даже от прохожего взмаха руки, или от сухих и медленных женщин в их невидимых открытых одеждах, идущих под кремлевской стеной зоопарка навстречу — с круглоугольными лицами, освещенными из телефонов и исчезающими в бесповоротной тьме за спиной, где платаны, каждый третий из них, принимают их в свой слоистый и дробный, слабеющий книзу свет.

Проехал велосипед, свистя колесами, как целое дерево птиц.