статья Ольги Мартыновой о романе Ульрике Кольб «Йорам».

Очень, кстати, разумно со стороны «Букника» оповещать публику о существенных книгах, еще не переведенных на русский язык.

Привезены в Петербург и продаются новые книги Сергея Стратановского и Александра Миронова.

Магазин (новый) называется «Порядок слов» и находится по адресу:

Фонтанка, д. 15. Часы работы: 11:00 — 19:00

Также их можно найти в книжной лавке в Доме кино (Караванная 12, 3-й этаж).

Ну что, Яковлевны и Яковлевичи? С праздником?
И вас всех тоже!

Это Старая Опера во Франкфурте у нас, ханукально наряжена.

в России где уже леса
полны полупрозрачным салом
заподлицо к сырым сусалам
звезда летит из-под лица
больших и плоских облаков
к ней черный лыжник поднялся
две искры вычиркнул кресалом
отхаркался и был таков

поди-ка поищи по мраку
где был и не был бедный дух
где прахом возвратили праху
сырые перья черный пух
сигналят звезды пассажирам
на самом верхнем этаже
зимы полупрозрачным жиром
земля накормлена уже.

XII, 2009

БОЛЬШОЕ ЗИМНЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ (2)

СТИХИ

Натальи Горбаневской
Ильи Кучерова
Олега Юрьева

О СТИХАХ

Сергей Слепухин об Алексее Пурине
Аркадий Штыпель об Игоре Булатовском
Валерий Шубинский о Михаиле Генделеве

АЛЬМАНАХ НКХ

Выпуск 28: Стихи Натальи Горбаневской (Париж), Ильи Риссенберга (Харьков), Виктора Боммельштейна (Москва), Василия Бородина (Москва) и Валерия Дымшица (Петербург)

ОТДЕЛЬНОСТОЯЩИЕ РУССКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ:

Нестор Иванович Махно (Михненко) (1888 — 1934). Кони версты рвут наметом… Предложено В. И. Шубинским

СТИХИ НЕОТСЮДА — 9

Борис Куприянов. ПЕВЕЦ

На шаровидной колеснице
Хрустальной, скользкой, роковой

Г. Р. Державин, ода “На Счастье” (1790)

Гляди-ка, у луны соосной
Подбито нижнее крыло —
По набережной светоносной,
В траве нескошенной стоостной,
Оно волóчится тяжело.

И всё волóчится и волóчится,
И волочúтся по мостовой,
Пока не всклочится и не всклокочется,
Не скособочится вниз головой,
Пока до остова не раскурочится
Стоострой тенью мостовой,
До острого пока не источится,
Над остановленноü Невой —
Хрустальной, скользкой, роковой.

XII, 2009

БОЛЬШОЕ ЗИМНЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ (1)

==================================================
КАМЕРА ХРАНЕНИЯ — non pars sed totum
==================================================

СТИХИ

Михаила Айзенберга
Ольги Мартыновой
Дмитрия Строцева

О СТИХАХ

Три статьи Михаила Айзенберга:
ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ
ЧЕРНЫЙ ЯЩИК
«О читателе, теле и славе…»

Об Ольге Мартыновой:
Виктор Бейлис об исследовании в стихах «О Чвирике и Чвирке»
Наталия Черных. ФРАГМЕНТЫ ДНЕВНИКА: «ВВЕДЕНСКИЙ» ОЛЬГИ МАРТЫНОВОЙ

Об Александре Миронове:
Олег Дарк. ВАЛЬС МИРОНОВА
Наталия Черных. КОНЦЕРТ ДЛЯ ГЕНИЯ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ НИЩЕТЫ
Олег Юрьев. ДВА МИРОНОВА И НАОБОРОТ

О Дмитрии Строцеве:
Аркадий Штыпель о книге Дм. Строцева «Бутылки света»

АЛЬМАНАХ НКХ

Выпуск 27: Стихи Михаила Айзенберга (Москва), Евгении Извариной (Екатеринбург), Виктора Iванiва (Новосибирск), Дмитрия Строцева (Минск) и Валерия Шубинского (Петербург)

ЛЕНИНГРАДСКАЯ ХРЕСТОМАТИЯ

Осип Эмильевич Мандельштам (1891 — 1938). «Я буду метаться по табору улицы темной…» Эссе О. А. Юрьева «Мандельштам: Параллельно-перпендикулярное десятилетие».

Объявление редакции:

1. Просим учесть, что сегодняшнее, Шестьдесят Второе обновление сайта «Новая Камера хранения», по сути дела, только половина нашего зимнего обновления. К сожалению, по независящим от нас обстоятельствам, мы сейчас обновляемся реже, соответственно, материалу набирается больше. Следующее обновление последует буквально через несколько дней.

2. Пользуясь случаем, поздравляем всех авторов нашего сайта, у которых, по нашим сведениям, за последнее время вышли стихотворные книги — Ольгу Мартынову, Игоря Булатовского, Дмитрия Григорьева, Илью Кучерова, Александра Миронова и Дмитрия Строцева!

Приехал 5-й том «Словаря русских писателей» — смотрю на него со странным чувством. Нас на него в конце восьмидесятых годов, будучи членом Союза писателей, подписал Сергей Евгеньевич Вольф, через «Лавку писателей», разумеется. И вот ровно двадцать годков пролетело, и Сережа тем временем умер, а мы тут и добралися как раз до буквы «Сы». Даже немного страшно — вот, кажется, выйдет через годик-другой последний том и тут… мы проснемся. Скушаем яишенку с алеющими в ней треугольниками колбасы из мяса степных животных, выпьем чаю индийского со слонами из заказа и поедем «в город» — в «Сайгон», встретиться кое с кем «по делу» (кавычки обозначают, что никаких дел у нас, собственно, нет и не предвидится, а нам нужно взять или отдать книжку какую-нибудь и обойти букинисты на Невском и Литейном) и выпить маленький двойной, изготовленный сиреневокудрой Людмилой Прокофьевной в огромных затененных очках.

Тут плавный переход к т. н. «Сумеркам Сайгона», приехавшим с той же оказией. Книга тоже тяжелая, но, конечно, далеко не такая полезная, как «Словарь русских писателей». Читал, читал, дочитал с облегчением. Уж больно много человеческой белиберды, особенно когда дело доходит до «нашего» времени — до 80 гг.

Конечно, никаким завсегдатаем «Сайгона» я никогда не был, хотя и жил и ходил в школу совсем поблизости. «Сайгон» был очень удобным местом для встреч, там был лучший кофе в городе, но… люди, простаивавшие там часами…днями… жизнями… — ну, это такие люди.

Грустно, что умерла Людмила Прокофьевна — из трех знаменитых Люсь (еще были книжная и парикмахерская) она была самая величественная и благосклонная к людям. А Колесо, оказывается, жив. А знакомый в юности белесый фавн Саша Богачев, оказывается, подался в свое время в монахи и был зверски убит жителями прилежащей к монастырю местности. Что бедный МАрик Мазья умер, так это я знал случайно… Ну, и вообще, конечно, много знакомых имен, много знакомых лиц на незнакомых фотографиях… Ладно, всё это дело частное и общекультурного интереса не имеет. Хотя утверждает обратное.

А вот, может, скажет мне лучше кто-нибудь: какие были книги у Бориса Куприянова (кроме романа в стихах 2005 г. изд-ния) и где их можно найти в Петербурге (включая роман). Много лет назад, издавая альманахи «Камеры хранения», мы имели дело с Немтиновым (это издатель «романа в стихах»), но контакт давно утрачен. «Сумерки» эти, спасибо им, пусть бестолковые на всю голову, а напомнили все же о Борисе Куприянове, и я снял с полки альманах «Круг» с дарственной надписью бедного Володи Шенкмана и стал завывать куприяновские стихи оттуда — совершенно замечательные по фактуре. Я его стихи всегда любил и всегда было очень жалко, что он перестал их писать (впрочем, если ему так счастливее живется — то и правильно сделал).

Но какое-нибудь разумно устроенное собрание его стихов все же следовало бы иметь в разумно устроенной литературе.

да просто выставить их на швейцарский референдум!

Ну, коллайдер-то у них, у швейцарских присяжных товарищей, прямо под носом или, я бы даже сказал, у них прямо в носу — вполне могут с присущим им здравым смыслом задуматься, а надо ли им, чтобы через ихние сыроварни пролетали с нечеловеческим ускорением посторонние электроны. У них, небось, в сыре дырки меряные и лишних, небось, не надо.

Проблема же Охтинской башни — совершенно та же самая, что и швейцарских минаретов: спрашивается мнение населения о культурной семантике населяемого им ландшафта. Чего оно, население, то есть хочет, чтобы у него торчало и где, а чего и где не хочет. Поскольку население Присяжного Товарищества является единственным народом в мире, на практике осуществляющим свое право суверена, а также доказанным образом сохраняющим едва ли не максимально возможную в наше время независимость от воздействия средств массовой информации и принятых в «образованном классе» «мнений» (в свою очередь манипулированных средствами массовой информации и различными политическими спекулянтами), то можно перепоручить швейцарцам решение и насчет башни Газпрома, тем более, что собрать кворум для референдума в Петербурге все равно не удастся, насколько я знаю своих паппенгеймеров.

Да и вообще: это бы стало, как мне кажется, если не лучшим, то единственно реальным выходом из нерешаемых ситуаций —

выносить все проблемы человечества и его отдельных частей на швейцарский референдум.

Ну, приплачивать им, конечно маненечко, не станут же они за так чужими делами заботиться. Был бы у них еще один промысел нацьональный, наряду с банковским делом, шоколодом, часами и сыром.

По-моему, я хорошо придумал и практически даже предложил способ постепенного спасения человечества.

Небольшой, чисто символический процент с будущих швейцарских гонораров «за референдумы» меня бы, как изобретателя, вполне устроил.