Высадка Армстронга на Луне удалась Стенли Кубрику значительно убедительней.

Видимо, он существенно лучше представлял себе Луну, чем венский декаданс.

Большая серия Новой Библиотеки поэта, понимаете ли. Выпущена в 2005 г., очевидно, в связи с шестидесятилетием Победы.

Довольно-таки бредовое издание — на нем, как на походных сапогах, налипшими комьями нарисованы, то есть, конечно, скорее налеплены «этапы большого пути»: возрожденный в 60-хх гг. предвоенный романтизм («Имена на поверке», сделавшие нескольких погибших молодых поэтов знаменитыми; каравеллы всякие, гренадские волости и пр.); потом позднесоветская бюрократизация: на холодном носу, равнодушно — издания, переиздания, разыскания, расширения и пр. — размыв основного «крепкого» набора, по сути, уничтожение романтической легенды, в чем и есть идеологический смысл 70-80 гг.; потом — уже теперь — просто абсурд: есть деньги по случаю юбилея, ну и сделаем, а для блезиру прибавим парочку «контрреволюционеров»). На предисловии (И. Н. Сухих) останавливаться я специально не буду — оно как раз и есть эти самые сапоги — не всмятку, так в мешочек.

Читать далее →

Печальное само по себе чтение, но я о другом.

Надо полагать, куда более существенной, чем информация как таковая (и/или ее доступность), является возможность ее усвоения. Воспринимающие структуры? Настройка антенны? Вероятно, радиолюбительская образность всего ближе: приемник принимает в установленном диапазоне.

Очень сильно преувеличивается обычно «недоинформированность» советского времени. И особенно 50-60-х гг. Все основное литературно существенное было вполне доступно (при желании) — Публичная библиотека работала, в букинистах продавалось если не все, то очень многое.

А в стихах Роальда Мандельштама — воздействие в первую голову Есенина (о чем обычно не говорится, а Есенина там едва ли не больше всего прочего), иногда Маяковского (в интонациях), Александра Грина, переводной романтики не самого верхнего пошиба, ну и какой-то безымянной лирики начала XX века — бытового декаданса с розами и грезами. При этом же знал, и читал, и, быть может даже, любил он все то, что так сильно воздействовало уже на следующее поколение неподцензурной поэзии. Но возможности даже не усвоения, а внутреннего учтения у Роальда Мандельштама еще не было — был установлен другой диапазон. Он был человеком советской культуры, от нее волевым решением отказавшимся, но способным тактильно воспринимать и воспроизводить лишь ее же обочинные явления.

Но как же быстро пошел потом (в исторических масштабах быстро, не в масштабах человеческой жизни) удивительный процесс возникновения поэтической культуры на ровном и пустом советском месте.

И дело тут было, конечно, не в доступности тех или иных сведений — имен, текстов, книг, картин, музык. Дело было в непрекращавшейся четыре десятилетия работе по изменению собственного существа, собственной прирожденной и продиктованной обстоятельствами времени и места культуры.
Кажется, эта работа сейчас почти полностью прекращена.

И Франкфурт не вылетел.

Сезон можно считать удачным.

в том числе
Роальд Мандельштам и Скалдин («Изд-во Ивана Лимбаха»),
Тименчика том про Ахматову в 60-х гг.,
БС НБП (двухтомник Белого, «Петербург в эмигрантской поэзии», Галич и «Советские поэты, погибшие на Великой Отечественной войне»).

Кое о чем, может быть, напишу потом. Роальда Мандельштама уже начал. Не разочарован, поскольку никогда не был очарован. Но хорошо, что такая книжка есть.

Журналы: четыре номера НЛО, включая коробку с двумя номерами о Девяностом годе, а также два авторских экземпляра: «Звезда» №1, 2007 (со стихами Ольги Мартыновой) и «Критическая масса» №3, 2006 (с «Душенькой» Ольги Мартыновой, рецензией Антона Нестерова на книгу Ольги Мартыновой и Елены Шварц «Rom liegt irgendwo in Russland» и статьей вашего корреспондента об Евгении Хорвате).

Помимо того: прибыло некоторое количество «Временников НКХ» (что позволит доразослать авторские экземпляры по «Дальнему Зарубежью») и некоторое количество книги стихов вашего корреспондента, т. е. Олег Юрьев, «Франкфуртский выстрел вечерний» (что позволит подарить ее хотя бы ближайшим друзьям).

полетели из дому
по литейному дыму
по сухому седому
голубому подыму

и до тьмы долетели
где лишь звезды в засаде
и назад поглядели
и увидели сзади

реку полную блеску
переплеску и лоску
вон к тому перелеску
подтянувшую лёску —

за литую железку
золотую желёзку

V, 2007

Меня тут попросили поделиться материалами для готовящегося в Москве трехтомника Олега Григорьева. У меня, собственно, мало что есть, но вот — в бумагах нашлась фотография, на мой вкус, замечательная, но явно переснятая или, точнее, скопированная с напечатанного изображения, скорее всего, с газеты. Но я в упор не помню, когда, зачем, с какой и, главное, кто автор фото.

Взгляните, может быть, кто-нибудь случайно знает этот портрет? Если сыщется качественное изображение, то издатели книги наверняка будут очень благодарны.

Самые любимые американизмы современного русского языка? То, что «эх, хорошо вошло!»

Я тут сочиняю для одного журнальчика статью про «американские мотивы» в русском языке. На данный момент речь идет об историческом употреблении определения «американский» в бытовом языке.

Я установил пока следующие (частично пересекающиеся) области значений:

1. Нечто поддельное, дешевое, новомодное, индустриальным способом (механически или химически) в промышленных количествах изготовленное и заменяющее старое, ценное, редкое, дорогое: пример: «американское золото».

2. Нечто связанное со «странными» изобретениями конца XIX и начала XX вв. новомодные удобства и полубурлескные развлечения; примеры: «шарабан-американка• и «американские горки».

3. Вообще все странное, новомодное, диковатое в человеческих отношениях; не сочетаемое с XIX веком — пари «на американку».

Все три области значений ведут происхождение из «дотридцатых годов» (в 30-х гг. образ Америки начал радикально меняться), по большей части из нулевых-десятых годов и частично из времен НЭПа, но сохраняли свою маргинализованную речевую актуальность еще в семидесятых.

Пожалуйста, кому сходу в голову придут примеры по всем трем разрядам — напишите не обинуясь. Меня интересует в первую голову спонтанная реакция — что вспоминается сразу же. Буду очень признателен.

Если кто еще детскосадовско-школьные стишки и песенки вспомнит, кроме великих «Один американец засунул…» и «Америка — страна чудес, там негры…», — также буду премного благодарен.

И — самые ненавистные американизмы современного русского языка: «риэлтер»? «ридер»? «грант»?