Текущее чтение: Роальд Мандельштам

Posted on by

Печальное само по себе чтение, но я о другом.

Надо полагать, куда более существенной, чем информация как таковая (и/или ее доступность), является возможность ее усвоения. Воспринимающие структуры? Настройка антенны? Вероятно, радиолюбительская образность всего ближе: приемник принимает в установленном диапазоне.

Очень сильно преувеличивается обычно «недоинформированность» советского времени. И особенно 50-60-х гг. Все основное литературно существенное было вполне доступно (при желании) — Публичная библиотека работала, в букинистах продавалось если не все, то очень многое.

А в стихах Роальда Мандельштама — воздействие в первую голову Есенина (о чем обычно не говорится, а Есенина там едва ли не больше всего прочего), иногда Маяковского (в интонациях), Александра Грина, переводной романтики не самого верхнего пошиба, ну и какой-то безымянной лирики начала XX века — бытового декаданса с розами и грезами. При этом же знал, и читал, и, быть может даже, любил он все то, что так сильно воздействовало уже на следующее поколение неподцензурной поэзии. Но возможности даже не усвоения, а внутреннего учтения у Роальда Мандельштама еще не было — был установлен другой диапазон. Он был человеком советской культуры, от нее волевым решением отказавшимся, но способным тактильно воспринимать и воспроизводить лишь ее же обочинные явления.

Но как же быстро пошел потом (в исторических масштабах быстро, не в масштабах человеческой жизни) удивительный процесс возникновения поэтической культуры на ровном и пустом советском месте.

И дело тут было, конечно, не в доступности тех или иных сведений — имен, текстов, книг, картин, музык. Дело было в непрекращавшейся четыре десятилетия работе по изменению собственного существа, собственной прирожденной и продиктованной обстоятельствами времени и места культуры.
Кажется, эта работа сейчас почти полностью прекращена.

Текущее чтение: Роальд Мандельштам: 27 комментариев

    • Re: KKKузьминский о

      Ну, о том примерно и речь. Обочинное(полу)разрешенное. «Совсем неразрешенное» не воспринимается, не потому что неизвестно, а потому что не воспринимается.

      Блок, конечно, да. Но в очень упрощенных аранжировках.

      Вообще, все начиналось с Блока, Маяковского и Есенина. Этого нельзя забывать.

      У Роальда Мандельштама не было прямой возможности прочесть Осипа Мандельштама, хотя он наверняка читал все доступное (т. е. опубликованное, т. е. книги). О том и запись.

      Но дело не в Роальде — дело в самом этом механизме.

      • Re: KKKузьминский о

        >Но как же быстро пошел потом (в исторических масштабах быстро, не в масштабах человеческой жизни) удивительный процесс возникновения поэтической культуры на ровном и пустом советском месте.

        Были, разумеется и другие ручейки, не всё уж было так ровно и пусто… Сейчас представляется, что Ривин, Оболдуев и Сатуновский в тот же период (или раньше) сделали гораздо более решительный шаг «от советского», чем Р.М.

        • Re: KKKузьминский о

          Ривин — 30-е годы. Это отдельный случай и скорее завершение. Я писал о нем (давать ссылку?).

          С Оболдуевым я плохо знаком и определенного мнения пока не имею. У Сатуновского совершенно обратный ход — через выработку «советского» — так глубоко нырнуть в советское, чтобы вынырнуть где-то в другом месте.

          Я, кажется, не утверждал, что Роальд Мандельштам сделал решительный шаг. Я бы сказал, что он сделал первый — по тому пути, который лично для меня является магистральным.

        • Re: KKKузьминский о

          Оболдуев был не советский. Он на год старше Набокова и Вагинова. Человек другой еще формации. Ривин был, видимо, необычайно от природы одарен, причем одарен на чисто просодическом уровне, как птичка — и остроумен, и артистичен к тому же. Остается Сатуновский — но он все делал из советского материала.

      • Re: KKKузьминский о

        И не лучший Гумилев (типа «Капитанов» и детские стихи из «Романтических цветов»).
        Я разговаривал (на сороковинах Вольфа, кстати) с одним старым библиофилом. Он рассказывал, что в букинистах в 50-е годы действительно было «все» (в Публичке находившееся в спецхране) и все стоило копейки. Кроме Гумилева: он стоил приличных денег, потому что его покупали и читали. Мандельштам начал дорожать к концу десятилетия.

        • Re: KKKузьминский о

          Емельян Николаевич, муж Эльги Львовны, рассказывал мне, что в тридцатых годах у букинистов на Литейном были эмигрантские русские книги, и он сам видел там книги Набокова.

        • Re: KKKузьминский о????

          Нууу, я купил на Литейном в мае 1950 года «Шатёр» Гумилёва ( второе рижское издание… год не помню, но кажется 20 ый… за тогдашние 3 рубля (кружка пива стоила тогда 6) и журнал «Аполлон» в которм впервые был напечатан «Забл.трамвай» за пятёрку…. Почему так.не знаю, или библтофилов не было? Я тоже никак не из их числа…

  2. «Дело было в непрекращавшейся четыре десятилетия работе по изменению собственного существа, собственной прирожденной и продиктованной обстоятельствами времени и места культуры.»

    Четыре десятилетия — примерно 1920—1960, так? Но работа по пересуществлению шла в противоположных направлениях: в 20-е и 30-е сов. чел. создавался, после того — вытравлялся.

Добавить комментарий