строфа

сдутая марля и… сбитая вата и…

небо в расплоинах зеленовато и…
снег вычищается шнеком — наверх

ночь освещается снегом

и одноцветный ее фейерверк
гаснет с набегом

антистрофа

взбитая вата и… вздутая марля и…

небо в проплоинах — йоду не мало ли? —
снег воспаленный подтлело померк

персть полетела

и — сквозь нее проступает наверх
города темное тело

IV, 2007

А у нас тут азиатские стипендиаты приглашают на» Пасху с азиатской кухней».

Предполагаю, выглядеть это будет так:

Тухлые яйца большой тихоокеанской черепахи.

Пасха соевая.

Кулич рисовый.

При встрече троекратно тремся носами.

Новости древоведения; Шиллеровская высота над Штутгартом; бывший герцогский парк, ныне дикий лес с пронумерованными стволами и биологическим буреломом; кажется, середина марта

За озером, нюхая себе ноги, ходили олени — маленькие, серенькие.

Все, кроме хвойных, деревья стояли с зимы неотряхнутые, в уже высохшей, но еще прилежащей земле. Слоеное бело-золотое небо расслаивалось об каркасы крон.

…Как известно, в конце осени или ранней зимой (в зависимости от породы и климата) деревья, кроме хвойных, улучают момент и молниеносно переворачиваются. Ветви их — с лиственной ветошью вместе — уходят в почву, а в небо вылетают мокрые корни.

Весною бывшие корни начинают прорастать цветами и листьями, кому что положено, а осенью переворачиваются снова. Песочные часы такие. Песок у них, правда, не внутри, а снаружи. Да чаще всего это и не песок вовсе, а какая-то грязь наподобие разведенного черного пороха.

…В пыльных верхушках деревьев кто-то энергично двигал туда и обратно дверь сарая. Сарая там, конечно, никакого не было, да и зачем бы он там был нужен? — то был дятел. Так они поют.

Олени, когда подняли к пению головы, стали похожи на безрогих овчарок.

Еще раз с благодарностью ilja_kukuj, приславшему диск с тремя фильмами Александра Медведкина — помимо просмотренного (уже четыре раза, в том числе один раз в Иерусалиме по каналу «Наше кино») и великого «Счастья», еще и «Чудесница» (1936) и «Новая Москва» (1938).

Мне лично показалось, что между «Счастьем» и двумя другими фильмами Медведкина лежит пропасть. Может быть, это пропасть между немым и звуковым кино. Но скорее, это пропасть между «революционным авангардом», одним из последних остатков которого был Медведкин — режиссер немого кино, и «сталинским реализмом», которым он так и не смог овладеть. И «Чудесница» (рассказ о девочке, добившейся разрешения стать дояркой и выведшей захудалый колхоз на первое место в социалистическом соревновании; финал в Москве: благодарственная речь тов. Сталину; вмонтированный из хроники, вождь машет ручкой) и «Новая Москва» (история об архитекторах, создавших какую-то действующую модель Москвы, своего рода анимацию Генерального плана развития Москвы — саму по себе очень интересную) — очень смешные фильмы, и мы получили огромное удовольствие, но это по большей части непроизвольный комизм. Чего стоит одна роль бабушки в «Новой Москве», исполняемая двумя артистками — народная артистка Блюменталь-Тамарина, начавшая съемки, по ходу дела умерла, и ее заменили другой артисткой, но уже отснятое переснимать не стали. Поскольку киносъемки ведутся, как правило, нехронологически, то можете себе представить эффекты, возникающие, когда в одном кадре одна бабушка, а в следующем уже совершенно другая. По всей видимости, Медведкин не мог работать медленно, — революционная блиц-халтура, гением которой он был («Кинопоезд» и пр.), въелась в кости. Еще одна поразительная вещь: на фоне других фильмов того же времени — какие плохие артисты! Такой бездарной актерской работы в советском фильме тридцатых годов я просто никогда не видал! Блюменталь-Тамарина была, конечно, ничего, но умерла, как уже поминалось. В остальном — что-то страшное. До того страшное, что уже тоже прекрасное. То ли ему хороших артистов не давали, то ли не умел он с ними работать (подозреваю, скорее последнее) — не знаю, не скажу. Но факт остается фактом.

Конечно, и в том, и в другом фильме встречаются фирменные медведкинские гэги — смотришь на них с сочувствием и умилением, как на бездомных детей. В этой реальности они совсем чужие.

Что интересно, чувства безразличия к «идеологическому наполнению», как это было у меня со «Счастьем», ни на секунду не возникает. Вряд ли это свидетельствует о том, что ваш корреспондент испытывает меньшее отвращение к ранним стадиям коллективизации, чем к поздним (и вообще к ранним, более революционно-веселеньким версиям коммунизма, чем к поздним). Отнюдь.

Но дело и не в одном только художественном качестве (что напрашивается) — дескать, «шедевр заставляет позабыть, нешедевр не заставляет». «Броненосец Потемкин» тоже шедевр, но, когда его смотришь, постоянно слегка противно — из-за исторического вранья, скорее всего. Вероятно, дело в претензии на реализм, которой у лубочного «Счастья» совершенно не имеется.

смотрели старый фильм Герцога «Воццек». С Клаусом Кинским. Ну, чего говорить — Кинский здесь гениален, а не просто безумен (или притворяется гениальным и/или безумным, что у него вообще-то бывает). Сцена убийства Мари с ножом, все время уходящим за пределы кадра — практически без крови и без трупа — единственная в своем роде, насколько я могу судить. Да и все остальные артисты превосходны, в том числе и некоторые буратины обоего пола, знакомые по немецким телесериям. Совершенно, надо сказать, прекрасное кино.

Но и Георг Бюхнер — это какое-то удивительное явление. Никогда, кстати, не читал русских переводов «Воццека» — они были? есть? Интересно, как там переводится замечательное обращение в третьем лице: «Он добрый человек, но у Него отсутствует мораль»? (В смысле «ты добрый человек, но у тебя нет морали»)

Несколько стихотворений вашего корреспондента в журнале «Новый берег».

По обыкновению, высокий общий уровень стихотворного отдела в этом журнале.

А скажите, пожалуйста, кто-нибудь знает: «Журнальный зал» всем прекратил присылать сообщения об обновлениях или только мне? И, в случае последнего, было ли это решением принято голосованием главных редакторов, и каким было это голосование — тайным или же явным? И возможно ли устроить тайное голосование по электронной почте?

Впрочем, меня удовлетворит ответ на первый вопрос, остальные прошу считать воздержавшимися.