во дворе маленького ресторана в соседней деревне Эдесгейм.

Это, по-видимому, как раз тот самый охотник, который так желал знать, где сидят фазаны. Узнал.

Охотник слегка смахивает на Петра Великого и тем симпатичен, а вот что там возле него понаписано — того понять не можно. Вероятно, художнику очень хотелось чего-нибудь написать у себя на картинке , как это полагается, но грамоте он не умел. Поэтому понаставил различных каляк и маляк. Это с художниками часто бывает, когда они берутся за литературу. Так я думал вчера.

Но сегодня с утречка большую часть надписей удалось расшифровать: всё, конечно, оказалось написано по-русски — то ли впавшим в полунеуставные отношения полууставом, то ли детскими прописными из азбуки конца 17 в.:

ВИВАТ! КОНЮШНЮ В СЛИВ! ЗЕНИТ — ЧЕМПИОН!!!

К чему и присоединяюсь.

крупным планом:

Нужно учесть, что плоды маленькие, размером с не очень большую сливу.

ДОПОЛНЕНИЕ:
Андреас Третнер сообщает, что это и есть рябина — крупноплодная, она же домашняя, она же крымская. Sorbus domestica. По-немецки «Speierling».

Листья, как у рябины, а плоды — вроде как маленькие яблочки, слегка пахнут, по меткому выражению О. М., то ли дешевыми духами, то ли дорогим мылом.

Зашли в бывший монастырь, где сейчас винодельческое хозяйство — купить молодого вина. Молодого вина не оказалось — «у нас все вино старое», как остроумно заметила тетенька в конторе. Зато во дворе обнаружилась замечательная в своем роде скульптура:

Интересно, как она называется? «Монастырские будни, или Куда-то я задевала свой подрясник»?

Сравнительно неподалеку от нас находится Гамбахский замок, место проведения т. н. «Гамбахской демонстрации» 1832 г. Тридцать тысяч человек отборного сброда — в первую очередь националистически настроенные студенты из буршеншафтов с их жидоедским кличем «ХЕП-ХЕП-ХЕП», члены полувоенизированных гимнастических обществ, поэты-романтики, беглые (естественно, из русской Польши, а не из прусской Польши, те помалкивали в тряпочку) польские инсургенты, беглые французские революционеры и даже какие-то женщины неизвестного поведения, что особо подчеркивалось в речах устроителей («Deutsche Frauen und Jungfrauen!»), — собрались на горе, в развалинах разбойничьего замка и потребовали срочного объединения всех «немецких земель» (т. е. от Нарвы до Любляны), а вслед за этим и создания «объединенной Европы» (под немецким руководством, естественно). Не без риторики, конечно, насчет «прав человека» и «демократии» — в целом, традиционную идеологию немецкой прогрессивной общественности начиная с романтизма, с начала XIX века, я бы назвал красно-коричневой. Здесь, в Гамбахском замке, были впервые зафиксированы черно-красно-золотые знамена, которые до того (в обратной последовательности цветов) использовались националистическими буршеншафтами (т. е. студенческими объединениями) и обозначали цвета добровольческого корпуса генерала Лютцова во время войны с Наполеоном — мундир, обшлага, пуговицы: порох, кровь, пламя, как сочинил поэт Фрейлиграт.
Вот так замок выглядит издали:
Читать далее →

Можно было бы еще назвать «Человек не на своем месте». С таким лжеироническим ртом, с такими псевдоинтеллектуальными глазами, с легкой такой сутулостью и сухокожестью искусствоведческой дамочки ей бы просекко распивать на вернисажах, а она — в переднике — разносит мороженое, пусть она даже хозяйка и жена хозяина. Вообще есть очень много людей, которые кажутся живущими не свою жизнь, а чью-то чужую. Вполне возможно, что их большинство. Но здесь это просто видно насквозь.

«Коты города Эденкобена»:

Увы, из сего справедливо умозаключается, что ваш корреспондент обзавелся новой мыльницей.

не моего, слава Б-гу; я теперь существо безаппаратное, поскольку аппаратом завладел его законный владелец — ребенок Даня.

Нет, к нам сюда приезжали на выходные Виктор Александрович Бейлис с очаровательной женою Леной, и все у нас тут художественно сфотографировали. Чем и пользуюсь.

Во-первых, общий вид (но не наш, а от нас на соседнюю деревню Санкт-Мартин, куда был турпоход):

Читать далее →

Эденкобен — виноградарский городок в Пфальце — по праву гордится своим великим сыном:

Иоганном Адамом Хартманном, прототипом Кожаного Чулка, известного также как Зверобой, Следопыт и Соколиный Глаз. В связи с этим на центральной площади установлена скульптурная группа, посвященная Иоганну Адаму Хартманну и другим персонажам эпопеи: Читать далее →