Не только пьянство, но и матерщина пришли к нам из Флоренции. Здесь до сих пор ей обучают. Доказательство? Пожалуйста:
А вот еще хорошее заведение, заезжайте:
Пансион «Саванарола» — если кто понимает, не хуже кафе «Сакко и Ванцетти», как долгие годы именовалось кафе при франкфуртском музее современного искусства, называемом в народе также «утюжком».
Читать далее
Загадку, заданную в предпредыдущей записи, немедленно разгадал Валерий Игоревич Шубинский — великий знаток всего и вся: да, именно на Флорентинском соборе, называемом многими Флорентийским, начавшемся в 1439 г. (т. е. начался он в Ферраре в 1438 г., но год спустя был перенесен во «Флорензу») русскую делегацию угостили вкусным и полезным напитком шведского изготовления, а название же ему было: «аква вита», что в переводе со шведского означает: «кока-кола». Вероятно, под воздействием этого вкусного и полезного напитка делегация во главе с московским митрополитом Исидором приняла т. н. «флорентийскую унию», называемую некоторыми — немногими — флорентинской, «с признанием папск. первенства над церковью и с принятием католич. учений об исхождении Духа Св. от Отца и Сына и о чистилище, при сохранении православн. обрядов, греч. языка при богослужении, брака священников и причащения под обоими видами», по замечанию Брокгауза и особенно Ефрона. Некоторые источники приписывают проклятому и низложенному (впоследствии) Исидору непосредственное изобретение русской водки на основе шведской «аква виты».
Так это или не так, но Флоренция, несомненно, — родина русского горя. Да и что, собственно, еще можно было ожидать от поганых латыней и ихних наемников.
Посмотрите на них только:
Ну не рожа ли?
Впрочем, справедливости ради следует заметить, что это все только половина правды о «русском горе». Вторую половину следует искать не на Западе, а на Востоке, а именно в Казани, где Иоанн Грозный обнаружил систему государственной монополии на розлив крепких спиртных напитков, каковую перенес в Московское государство, положив тем самым начало централизованному государственному поощрению пьянства. На Москве до того доходило, что жены, не пускавшие мужей в государев кабак, наказываемы были государевыми плетьми — за нанесение урона казне.
И даже по «воскресениям» отпускали, как в той же Флоренции:
Продолжение при случае следует.
ПТИЦА БАСАНАТА
(стихи из романа о попугаях)
(стихи об Италии)
I
Здесь Аполлон бормотал, пьяненький, «басаната»,
А Джузеппе о городах, в которые нет возврата,
Не то чтобы плакал, но это как бы заплата
Была; он ставил ее повсюду, где видел ткань из мрамора, бронзы, злата.
Одиннадцать лент
Здесь
Для украшения Арно
Есть.
Дай, говорю,
Днесь
Наглядеться на мрамор, но
Кому говорю: этрусскому духу Арно,
Русскому слуху Анны,
Еврейскому Иоанна,
Чьи бирюзовые ванны
В здешних палатах рябят, плещутся, их столько, что их не счесть,
И в них распускается-светит Иоаннов Цветик-Цветок?
II
О птица хмельная-вещая Басаната,
Как до сих пор легкокрыла ты и златоперната!
И не то здесь странно, что в конце зимы нет мороза,
А что рифмой к нему восьмомартова дура-мимоза,
И что с(в)ечение Арно (в сумерках) медно, а не янтарно,
И что лезут в окно бесенята,
А из окна
Расправляет крылья голодная (до сих пор) Басана-
Басаната,
Живая пока, говорит:
Замри, Флоренция, (не) забуду
Твоих сумасшедших старух
И премудрых Триче,
Им не сойтись вовек,
А серые ленты
Арно и трече-,
Кватроче-,
Чинквече-
И прочее птичьеченто
Залатали вход, Флоренция, в твой небесный чертог.
Только что вернулись из города Флоренска, оказавшегося, как выяснилось в результате исторических штудий, самым судьбоносным для России городом — а почему, позже, как и все прочие «итальянские впечатления». Некоторые особо шибко умные и хорошо осведонленные в мыслительных ходах вашего корреспондента (типа друзей детства), могут пока погадать-подогадываться.
Пока же, со свиданьицем, — о кино.
то завтра мы отправляемся во Флоренцию, обозревать ренессансные Рублевские шоссе. Вернемся к следующей пятнице с большим количеством бездарных фотографий и кощунственных (с точки зрения всякого настоящего интеллигента) наблюдений.
А чтобы читатели этого журнала тем временем не заскучали, то, во-первых, произведем их в слушателей (только что научился!):
А во-вторых, если кто ушам своим не поверил, то вот здесь и замечательные стихи, спетые замечательным Марком Бернесом:
Она бредёт средь сумрака ночного,
Покинув свой постылый постамент
И спрашивает горько и сурово:
Американцы, где ваш президент?
<...>
Опять на пикники спешат машины,
Опять Бродвей огнями разодет.
Но вы ответьте прямо, как мужчины:
Американцы, где ваш президент?
<...>
Все-таки должен заметить, что место (прародительское) Евгения Александровича Евтушенки в генеалогии ряда актуальных поэтик систематически замалчивается.
В «Букнике» небольшое эссе о сериале «Ликвидация».
но не пулемет!
Пулемет говорил, говорит и, смею надеяться, всегда будет говорить «так-так-так-так-так»!
Это я вам говорю как старший лейтенант запаса финслужбы русской армии. Ура!