поздравление с этим днем, с Днем Одиссея, теперь будут ежегодно получать постоянные читатели и авторы сайта «Новая Камера хранения» наряду с новогодними поздравлениями и поздравлениями с 16 июня, Днем Леопольда Блума.

16 апреля 1178 года Одиссей возвратился на Итаку! До н. э.!

К сожалению, торжества этого года мы уже пропустили. Ближайшая круглая дата, если я ничего не путаю в смысле арифметики, через четыре года, 16 апреля 2012 г.

А сегодня — 24 июня 2008 г. — во Франкфуртском Доме литературы (Literaturhaus Frankfurt) — вечер, посвященный стихам Геннадия Гора. Участвуют Петер Урбан, выпустивший в своем переводе книгу Гора «Блокада» (речь о ней шла у нас неоднократно), и ваш корреспондент. Начало в 20:00. Если кто находится поблизости, то милости просим.

Звени, звени, маяк-гора —
гора обратная, дыра близнечная
под шатким пологом голым-гола
шатра небесного — бесследно-млечная;
над валким порохом, поднятым с тла
костра безместного — мгла бесконечная.

С твоих ли звуков страшной прелести
гудит на черном желтизна?
Засну ли я, и в моря спелом шелесте
поет, звенит вся жизнь из сна!

VI, 2008

К сожалению, мне надо сейчас уходить, так что игры целиком не увижу.

По всей логике итальянцы должны выиграть: все, кто в группах чересчур распушился, получили по голове; помимо этого: не может же Лука Тони вечно не забивать, а Буффон, несомненно, лучший воротчик нашего времени.

Единственный шанс для испанцев: если судьба захочет 4 : 1 в полуфинале Россия — Испания (тьфу-тьфу-тьфу) просто для красоты узора.

ДОПОЛНЕНИЕ:

Судьба захотела.

тоски острожной…

Лента.Ру, мой любимый писатель современности, комментирует вчерашнюю победу:

Однако бывает, что невозможное возможно. Для многих россиян эта фраза ассоциируется, в первую очередь с названием песни «мистера «Евровидение», а на самом деле это вариация на тему слогана компании Adidas («Impossible is Nothing»).

Вчера ночью, дорогие мои соотечественники, на осторожно покачивающихся цыпочках сошел я на пустынную улицу, как бы провожая Виктора Александровича Бейлиса и жену его Лену к машине, и, с их любезного дозволения, сладострастно набибикал на ихней бибикалке (поскольку своей нет и не умею) ВСЁ!!! Все слилось в этом звуке, в этой я бы даже сказал, сирене в хорошем смысле этого слова — и слезы на рыбном личике Аршавина, и малые голландцы, горестно застывшие с невкусными померанцами во рту, и вкусная бутылка водки… И «невозможное возможно»…

Покровительством Петра Великого и нашими молитвами!

В петербургском журнале «Звезда», в июльской его книге за текущий год, опубликована статья Виктора Александровича Бейлиса «По праву цеха» о стихах Ольги Мартыновой.

Всех поздравляю с победой русского оружия!

Особенно — многочисленных господ Видоплясовых..

Должны были, конечно, выиграть 8 : 0, но Павлюченко, Павлюченко… Впрочем, неважно! Ныть — не будем. Радоваться будем.

Немецкий комментатор иногда захлебывался восторгом: «ganz großer Sport, was die Russen hier treiben!»

Аршавин («eine Klasse für sich», заметил комментатор, т. е. высший класс), похоже, действительно гений. С таким ленинградским поскульным румянцем, который я помню еще по Леше Касатонову, когда он приходил к нам в школу на танцы. Такой румянец растет почему-то на скулах многих ленинградских футбольно-хоккейных гениев.

Сквозь неясные поляны
и поплывшие поля
Лев Толстой, худой и пьяный,
над тупыми колоколами —
под крылами — под полами —
пролетает тополя.

Тютчев тучный, ты не прядай
серным пледом на ветру —
гром грохочет сивобрадый:
граф пролетом над тусклым прýдом
осыпает тухлым трутом
сиволапую ветлу.

III — VI, 2008

интересуют народ больше всего прочего, как я всегда верил Вен. Ерофееву, а футбол.
Ни евреи, ни гомосексуалисты не собрали бы вчера вечером в «зáмочке Хольцхаузен», или, я бы даже сказал, «Гольцгаузен», такие толпы народа. Кое-кому даже не удалось попасть в зал и кое-кто грустно ходил под окнами, слушая раскаты народного хохота.

Раскаты вызывали четыре мрачные личности ниже. У правого — обратите внимание — зенитовский шарфик на шее.

Хотя лично я никого нарочно не смешил, а прочитал сочинение в своем роде очень грустное и серьезное — о том, как в детстве мечтал быть футбольным комментатором (и что из этого получилось или, вернее, не получилось), об истории ленинградского «Зенита» и его трех главных футболистов — Хромченкова, Гребеножко и Редкоуса. О знаменитом хромченковском «ударе головой себе на ногу», который мне уже лет тридцать снится. И в общей дискуссии поделился заветными мыслями о метафизической и метаисторической сущности футбола.

Почему они так смеялись, я даже и не знаю. По окончании вечера к моей жене робко подошла некая девушка и сказала, что у ее мужа, т. е. у меня, «очень необычное чувство юмора, очень саркастическое». — «Спасибо», — сказала жена, поскольку это был комплимент. — «И что же он, и дома всегда так шутит?» — то ли в ужасе, то ли в восторге поинтересовалась девушка. — «Да», — твердо ответила жена.

Потом был (на большом экране для всех собравшихся) матч Германия — Австрия (1 : 0, как известно), который блистательно подтвердил высказанное мною перед этим мнение, что футбол, в сущности, такая бессмысленная и неинтересная игра, что должно же быть что-то «по ту сторону», какой-то скрытый высший смысл.

В этой игре высшим смыслом являлось удаление немецкого тренера Йоги Лёва, который — в качестве «старшего брата», видимо, — заступился за тренера австрийского, несправедливо обижаемого словенским судьей. Оба тренера пошли на трибуну, но австриец сел куда-то с краешку, а немец пошел сначала к канцлерше Меркель, которая с напряженным лицом (футбол посложнее все же будет ядерной физики, одно положение «вне игры» чего стоит) следила за событиями на зеленом газоне (где никаких событий, впрочем, не происходило — ну, это и в мировой политике похоже выглядит). Может, Йоги Лёв рассчитывал, что его посадят в правительство, может, просто хотел по-человечески пожаловаться, но в результате они поздоровались и расстались — канцлерша села обратно болеть, а главтренер пошел садиться в другое место.

Прекрасно было лицо Баллака при исполнении штрафного удара — чисто лицо китайского бога грома.

Второго матча (Хорватия — Польша) я не видел. Не сомневаюсь, что и в нем были смешные моменты. Не может не быть смешных моментов, когда «воронов Папы Римского» спускают на его гусаков.