…дальний родственник покойного бизнесмена Джозеф Кей (ранее носивший имя Иосифа Какалашвили).
Плакалашвили!
Полная победа неоплатонизма на территории Объединенного Королевства Мандариновых Республик.
ДОПОЛНЕНИЕ:
Все-таки бездарная публика. Если ты уже Какалашвили, так нет чтобы назвать себя ДЖОЗЕФ КОКАКОЛАШВИЛИ! Чур, мое!
Второе внезапное постижение истины за один (вчерашний) день:
Все болезни западной культуры ХХ века либо от пере-Ибсена, либо от недо-Ибсена.
Либо от Ибсена.
Из комментариев, чтоб не пропало — внезапное постижение истины:
Миром правит, конечно же, не «тайное правительство».
Все гораздо хуже: миром управляют несколько клерков из американского министерства сельского хозяйства, отдел, кажется, бобовых. Причем сами этого не знают.
Флорентинский кафедральный собор ночью напоминает исполинскую груду фисташкового мороженого. Днем — не напоминает.
Флоренция — город осуществившейся дружбы народов. Исконное ее население — английские школьники и американские студенты — в целом довольно терпимо и даже почти добродушно относится к понаехавшим итальянцам и японцам. Если те не мешают традиционным ремеслам — ходить группами в темноте и ржать англосаксонским горловым ржанием. И издеваться над туристами, спрашивая у них, как пройти к Колизею. Туристы — в основном, русские — только вздрагивают нервно и роняют себе на туфли многотонные «Образы Италии» Павла Муратова.
Русские туристы, кстати, состоят почему-то исключительно из еще не старых, но уже и не молодых женщин в плащах. Незамужние ткачихи составляют, по всей видимости, большинство. Передвигаются они в основном в темноте по двое. Вероятно, у них как раз сезон (начало марта). Младшая в каждой связке внимательно рассматривает под фонарем карту Ивановской области, а старшая наклоняется через ее плечо и рассказывает всю свою жизнь: «И тут я ему говорю, ну ты чё, совсем…»
Новорусские туристы: видел только одну пару (а у них как раз, по всей видимости, не сезон): гнущаяся во всех сочленениях во все стороны девушка с гладким плоским лицом, темнеющим неуверенной степной красотой. Подтянутый (во всех ли смыслах — не скажу, откуда мне знать?) мужчина с нижней губой, повторяющей загиб носа. Ру(сс)коговорящая эскурсоводша интимно щебечет с дроздово-кипарисным акцентом — только для них двоих — о золоченом комиксе на дверях флорентинского баптистерия. По ее сухому счастливому личику видно, что наконец-то она поняла, зачем столько лет учила русский язык.
Но что же мне сказать об Уффициях? Во-первых, «Уффиции» по-русски сказать правильнее, чем сказать «Уффици». На языке коренного населения (см. выше) они вообще называются «Offices». По-французски, в принципе, тоже — «Galerie des Offices de Florence». По-новорусски, пожалуй, следовало бы называть их тогда «Офисными Помещениями». А по-старорусски — «Флоренскими Приказами».
Во-вторых, искусствоведческое открытие удалось сделать только одно, зато, полагаю, весьма ценное: как была изобретена улыбка Джоконды.
Изобретена она была в «Благовещении» Леонардо да Винчи, хранящемся как раз в наших Уффициях:
Как мы видим, архангел Гавриил протягивает руку, как будто собирается щелкнуть деву Марию цифровой мыльницей и просит: «Улыбочку». Но никакой мыльницы у него в руке нет — их еще не изобрели. Леонардо да Винчи и не изобрел, в отличие от всего остального. Девушка неуверенно улыбается, не понимая, чем же он собирается ее фотографировать. И именно эта слабая улыбка перешла впоследствии на Мону Лизу — очевидно, и ее тоже фотографировали без фотоаппарата.
Кажется, по Флоренции более или менее всё. Остается еще немножко Сиены и Пизы. Сразу скажу, башня довольно странная. Прежде всего, совершенно непонятно, почему она находится в Пизе, а не в Падуе. Но об этом несколько позже.
но не пулемет!
Пулемет говорил, говорит и, смею надеяться, всегда будет говорить «так-так-так-так-так»!
Это я вам говорю как старший лейтенант запаса финслужбы русской армии. Ура!
Некоторые люди искренне думают, что если переписать «Милая моя, солнышко лесное» без рифм и размера, то получится «передовое искусство».
Нет, получится «Милая моя, солнышко лесное» без рифм и размера.
Новости античной философии: ДОРОГАЯ ИСТИНА:
Быть другом Платона небезопасно для жизни.
С тех пор, как мы вернулись во Франкфурт, постоянно замечаю — точнее, физически ощущаю — невыносимую прокуренность франкфуртских улиц. Курящих на ходу, у дверей или у мусорных урн стало несоизмеримо больше, чем было раньше (за пять месяцев нашего отсутствия в Гессене вступил в силу запрет на курение в общественных местах). Это уже не улица, а курилка Публичной библиотеки какая-то. Просто противно выходить из дому. Если «пассивное курение» действительно вредно, то теперь ему подвергается значительно большее количество людей, не говоря уже о птицах!
Кроме того, количество больничных, взятых немецким трудящимся народонаселением, впервые за десять лет (пишут в газетах, если не врут) стало увеличиваться — что, конечно, большой убыток, с которым в последние годы успешно боролись разного рода драконовскими мерами, принуждающими симулянтов ходить на работу в полупростуженном состоянии.
Понятное дело, от курения на улице, и особенно от постоянного выбегания из теплых помещений без верхней одежды на «свежий воздушек», люди в массовом порядке простужаются.
Ну, это как везде и всегда — кто за что борется, тот то и портит.
Курят по одному, молча, тупо глядя перед собой и убирая после затяжки руку за спину. Лица виноватые и испуганные. Думаю, вскорости дойдет до нагрудных знаков, например большой белой буквы «R» — «Raucher» (курящий), обязательных к ношению чадящими исчадьями рода человеческого. Ну и т. д.
Но должен заметить, что цитата в заголовке этой записи указывает совершенно ложный путь ассоциаций. Борьба с курением в ее описанных формах есть результат низкопоклонничества перед ненавистной и обожаемой Заокеанией, причем не собственно даже со стороны местного немецкого начальства, но есть скорее обычное обезьянничанье брюссельских недотыкомок, убежденных, что если перенять у звездочек шпалерами все мелкокалиберные глупости, то звездочки кружком победят.
Поспешил я вчера объявить непальские новости «прекрасными». События развиваются в лихорадочном темпе: сегодня упоенные однопалой любовью непальцы и непалки отменили монархию. Как осторожно утверждает Би-Би-Си, «многие — вероятно, большинство — непальцев хотят республики». Ну, если Би-Би-Си утверждает, так наверняка вранье, хоть и осторожное (у них у самих монархия, да и посмешнее непальской), тем не менее факт остается фактом: короля Гьянендру вскоре попросят.
«С 2001 года, когда наследный принц Дипендра расстрелял во время приема во дворце почти всю королевскую семью, в том числе и своего отца, горячо любимого народом короля Бирендру, популярность монархии упала», — продолжают наследники незабвенного Анатолия Максимовича Гольдберга, не рассказывая при этом, — на всякий случай, не иначе, — что в версию, будто пьяный в зюзю принц Дипендра выдипендривался, выдипендривался и довыдипендривался, не поверил ни один серьезный наблюдатель — все серьезные наблюдатели, например, какое-то РИА «Новый Регион», полагают, что «в действительности речь идет о заговоре. Некие силы, заинтересованные в изменении ситуации в стране, иного пути для продвижения перемен не видели». Дипендра помер от ран, причиненных неосторожным обращеннием с отравленным «калашниковым», а его дядя, известный, по сведениям Би-Би-Си, «своим аскетизмом Гьянендра», взошел на непальский престол, забрызганный ушными каплями. А теперь он с него сойдет, уступая место прогрессу — маоизму, однопалой любви и всему прочему живому и прогрессивному.
Итак, гималайский вариант трагедии «Гамлет, принц датский» — «Дипендра, принц непальский» — заканчивается в пользу маоистского однопалого Фортинбраса. Вообще, все дворцовые трагедии заканчиваются, как правило, в пользу Фортинбраса, проходящего с толпой головорезов из Норвегии в Польшу или обратно. Таков уж закон этой фабулы.
…В детстве я распевал, ударяя всеми ногтями по всем струнам, песню «Королева Непала, королева Непала, королева по имени Лакшми» — а она кто же была. интересно? Королева эта.
…Неужели Гертруда?
Как сообщают получатели, посылка с двумя книжками, отправленная из Франкфурта-на-Майне 8.10.2007, поступила в Париж-на-Сене сего 20 дня Декабря того же, как ни странно, 2007 года. Который — не год, а Париж, конечно, — скоро, увы, придется официально переименовать в Париж-на-Соломе.
Под мостом Мирабо
тихо Солома шуршит
и уносит нашу любовь…
По-моему, ничуть не хуже.
Все это, однако, лишний раз подтверждает правоту моего глубочайшего убеждения (в одной из трех моих политических ипостасей — русского патриота, еврейского националиста и немецкого либерала; кажется, в последней; да ладно, что там в одной — во всех в трех), что главным врагом европейской цивилизации является Евросоюз, изобретенный специально сталинистом-гегельянцем Кожевниковым с целью обеспечения контроля косовских албанцев над публичными домами Гамбурга.