Удивительное дело — лабухи чисто баварцы, капля романской крови в них имеется, только если официант соседней пиццерии в Мюнхене порезался над подносом.

Может, знает кто — что было раньше, что чего перелицовка?

От этого старья меня не ломает и это действительно моя любимая песня. После ста семидесяти грамм и сам взвываю, разрывая на себе гитару.

Высоцкого я в юности с трудом переносил, особенно с гараняновским совдепским аккомпанeментом, но и с собственной его, как бы отвлекающей исполнителя гитарой не очень, но летом 1980 года, когда (тогда еще ленинградский подпольный, но очень скоро одесский кукольных театров) режиссер Женя Ицкович дал мне послушать, а потом переписать французскую пластинку «Натянутый канат» — пластинку, разумеется, не в виде пластинки, а в виде бобинки. «Видишь, — объяснял мне маленький рыжий и умный Ицкович. — У Гараняна аккомпанeмент идет по шерсти, а здесь против хода, певец должен с ним бороться. И возникает объем». Объем, не объем, не знаю — не специалист, но в других записях мне Высоцкий действительно кажется плосковатым в смысле подачи.

С праздником Победы!
Как обычно — всех, кроме полицаев всех мастей и юденратов всех колеров.

Ну а это — любимая песня моя. В 1981 году — летом, перед отправлением на военные сборы, которые должны были сделать из меня (и сделали) запасного лейтенанта финслужбы, я обеспокоился возможностью слегка откосить от предполагаемых маршей-бросков и прочей обременительной военной службы с помощью художественной самодеятельности. За подходящим репертуаром я обратился к поющему фотографу (тогда — позже еще много чего) Володе Горенштейну, и тот напел мне ее по телефону.

В качестве инструмента откоса простая булавка, вставляемая вместо винтика в соединение дужки очков с очками и вынимаемая при всяком намеке на марш-бросок, оказалась гораздо эффективнее гитары семиструнной, но все же дня два я «отрепетировал» на завалинке, пока они там бегали. Как я сейчас наблюдаю, музыку Никиты Богословского — то ли по причине телефонных помех, то ли в связи со своей несколько капризной музыкальностью — я тогда модифицировал/бардифицировал, что, несомненно, удивило деликатных слушателей. Но они мне ничего не сказали, вероятно, потому что были деликатны. И даже офицеры ничего не сказали.

…Зато передвигались мы (когда не марш-бросок), т. е. недружно стучали разболтанной кирзой по гатям, свежепостланным веселыми пьяными партизанами. под великую песню «Когда я молоденьким юнкером был, военную службу я очень любил» с замечательным припевом «Алера-опа, Америка-Европа, военную службу я очень любил!». Я был запевалой. Деликатные офицеры качали головами в некрасивых фуражках, поскольку песня, если кто знает, нечеловечески забористая, но ничего не говорили. Впрочем, это другая тема и другая песня.

А сегодня вот эта:

Солдатский вальс
Музыка: Н.Богословский Слова: Дыховичный и Слободской

Давно ты не видел подружку,
Дорогу к знакомым местам.
Налей же в железную кружку
Свои боевые сто грамм.

Гитару возьми, струну подтяни,
Солдатскую песню пропой
О доме своем, о времени том,
Когда мы вернемся домой.

Мы верность не то чтоб забыли,
Но все же признаемся, друг,
Что мало когда-то любили
Мы наших бесценных подруг.

Всю нежность свою, что в смертном бою
Солдат, берегли мы с тобой
Мы в сердце свое жене принесем,
Когда мы вернемся домой.

Закончив походную службу,
За мирным домашним столом,
Припомним солдатскую дружбу
Солдатскую кружку нальем.

И чуть загрустив, солдатский мотив
Припомним мы мирной порой.
Споем о боях, о старых друзьях,
Когда мы вернемся домой.

Вчера были на концерте,

Музыка очень покатила, конкретная была музыка. Кстати, по ссылочке один музыковед в законе очень хорошо всё на ее счет изобъяснил в БСЭ. Действительно хорошо, без дураков — коротко и содержательно. На собственное мнение всякий музыковед тоже имеет право, но вполне возможно, что он был с этим мнением несогласен. Были такие специалисты по западной буржуазной культуре — обожали все, что клеймили. Вероятно, музыковед Шнеерсон — человек небезызвестный, соответственно, его коллегам небезызвестно, честный он был обличитель или с фигой (или скрещенными пальцами) в кармане. Нам сейчас это уже неважно. Вернемся лучше на концерт.

Мне, кстати, такая музыка действительно нравится. Друг-конкретист подарил нам недавно свой только что вышедший двойной альбом — мы его два дня крутили безостановочно: живешь, как на даче — все поскрипывает. потрескивает, птички поют, ветер шумит… Там он одно дерево записал, какое оно звуки издает — очень талантивое дерево, между нами, пасторскими дочками, говоря.

Ну вот, а на концерте крутили много разных произведений многих авторов из г. Эссена (это в Рурском бассейне культурный центр, а в нем спецшкола музыкальная, в смысле, высшая школа, для такого рода музык). Мы получили много радости и еще пойдем.

Немножко это всё напоминает, конечно, по принципу любимое искусство советского Самоделкина — походить по лесу, поразыскивать выразительных пней и коряг, найти, а дома на кухне постругать их, поподрезывать, поопаливать, а потом выставить в районном Доме культуры под названием «Берендей», «Настроение» и т. д. Но здесь, конечно, условную звуковую корягу иногда разрубают на мелкие кусочки, если не растирают в труху, а потом склеивают что-нибудь совсем особенного, как, кажется, говорилось в плохом фильме «Интервенция». И все это, несомненно, называется «Трансмутация».

Но сам композитор-конкретист, шастающий по горам и лесам, а также по городам и весям с записывающим устройством и настороженно поворачивающий умные уши в сторону перспективных звуков — отчасти напоминает собирателя коряг.

Без всякого яду можно также сказать, что в известном смысле главным символическим предком-тотемом этой музыки является протекающий кран как источник подачи звука — довольно часто из него всё вытекает, но часто и к нему все сводится (я имею в виду звуковые образы).

Но, конечно, на практике все гораздо разнообразнее и любопытнее.

В общем, полюбил я это музыкальное направление. Кто бы написал такую оперу на какое-нибудь мое произведение, чтобы там играли не скрипки с барабанами, а сухие деревья и кипящие чайники. Но чтобы пела непременно оперная певица поперек себя шире, прижимающая к сметанному декольте булки-руки. Но где ж такую сейчас возьмешь — везде непотребно тонкие-звонкие Нетребки. Ну разве что какие слегка в теле бывают еще в провинциальных театрах.

Вообще, опера по какому-нибудь моему сочинению — моя древняя мечта. Пара знакомых композиторов начинали сочинять, но как-то не сложилось. Может, к конкретистам попроситься? Но сочиняют ли они оперы?

Видел репортаж по телевизору из нью-йоркской биржи. В холле было установлено фортепиано, и какая-то девушка играла сочинения Шопена, а от имени биржевиков выступал видимо их староста, человек нашей с вами нации, пожилой, плешивый, одетый в рубашку в мелкую синюю клетку, красный галстук-бабочку и оранжевый пиджак. Он говорил: «Мы, конечно, можем позволить себе купить билет за сто пятьдесят долларов и пойти на концерт расслабиться, но мы хотели отметить юбилей Шопена именно здесь, так как он нам особенно близок. Он мало писал крупных сочинений и больше работал в малых формах, и эти его сочинения коротки и содержательны, как биржевые сводки.

— Воистину так, Аркадий Яковлевич! Но просто чтобы зафиксировать приоритет отечественной мысли: один русскоязычный поэт давно уже понял, что во Фредерике Шопене звучала музыка фондовой биржи, не даром же он написал:

Так некогда Шопен вложил…

Предыдущей записи вдогонку:

«Это мой Петропавловский вальс, — объявил он. — Я люблю Петропавловку, я, наверное, татуирован Петропавловкой, потому что она не трональна, а вот улица Росси — трональна, — непонятное поначалу слово «трональна» музыкант почти пел. — …Петр был не тронален… Все думают, что царь — это… — и под пальцами музыканта зловеще загремели аккорды государственного гимна, — а Петр был велик, как величественна осень… Какая власть, такая и музыка… Сегодня в музыке нет романтизма…»

Это говорит Олег Каравайчук. Ссылки не даю, потому что запись у varven а) подзамочная, б) без ссылок на источники. Там еще много всякого зернистого есть, это, вероятно, расшифровка какого-то фильма о нем. Кто дружен, пусть сходит.

Но какая замечательная фраза (если ее немного усовершенствовать), просто на зависть:

Петр был велик, как осень.

Такой урожденный авангардист. А музыка — я, конечно, не специалист и ни в коем случае и не претендую, это просто ощущение: предавангардная.

Да, насчет наволочки: там говорится о желтом вязаном мешке с узором в форме фортепьянной клавиатуры.

Вот только так и надо, с пакетом на голове:

Кстати, если кому надо, то по этой ссылке можно скачать две пластинки Олега Каравайчука. И ролик там довольно сногсшибательный, с объяснениями насчет разной музыки.

Совершенно поразительный господин (хоть и из товарищей, что для американца почти простительно). В смысле композитор. Писал для механического пианино. Звать Конлон Нэнкэрроу, если я правильно понимаю, или Нанкэрроу — Conlon Nancarrow, короче.

Родом американец, трубач на океанском лайнере, боец интербригад на испанской гражданской войне, после возвращения из Испании поимел кое-какие проблемы с американским государством (паспорт у него чуть ли не отобрали, во всяком случае отказывались продлевать — вдруг соберется еще с кем-нибудь повоевать), что сбежал в 1940 г. в Мексику, где и прожил всю жизнь (получил мексиканское граждантво в 1955 г., умер в 1997 г. 84 лет отроду). Впрочем, здесь про него по-немецки, здесь по-английски, читайте сами.

В общем, сочинил 51 этюд для механического пианино. По-моему, довольно замечательная музыка. Ниже этюд 7:

Ну, там их много.