От этого старья меня не ломает и это действительно моя любимая песня. После ста семидесяти грамм и сам взвываю, разрывая на себе гитару.
Высоцкого я в юности с трудом переносил, особенно с гараняновским совдепским аккомпанeментом, но и с собственной его, как бы отвлекающей исполнителя гитарой не очень, но летом 1980 года, когда (тогда еще ленинградский подпольный, но очень скоро одесский кукольных театров) режиссер Женя Ицкович дал мне послушать, а потом переписать французскую пластинку «Натянутый канат» — пластинку, разумеется, не в виде пластинки, а в виде бобинки. «Видишь, — объяснял мне маленький рыжий и умный Ицкович. — У Гараняна аккомпанeмент идет по шерсти, а здесь против хода, певец должен с ним бороться. И возникает объем». Объем, не объем, не знаю — не специалист, но в других записях мне Высоцкий действительно кажется плосковатым в смысле подачи.
ого, интересно. раньше не слышала
спасибо. уже качаю пластинку с торрентов
я тоже люблю французский диск больше/и бродский говорил о том как его не устраивает гитара у высоцкого, как она «помогала ему скрадывать //труд поэзии», как то так примерно?
А вот «Только он не вернулся и боя», мне кажется, у Гараняна очень хорошо получилась.
Мне иногда кажется, она его просто отвлекала от пения.
Если разливать точно, а не на глазок, то после ста шестидесяти шести и шести в периоде.
«Не на глазок» — это Вы себе как представляете: во всех парадных были установлены Советской властью дозировочные устройства, и одно я с собой прихватил, так?
Это ж я так, для красного словца.
Да и любимый Галич почкму-то сразу вспомнлся:
Один — размечает тонко,
Другой — на глазок берет,
И ежели кто без толка,
Всегда норовит — вперед!
А Вы послушайте песенку про правду и кривду до конца.
Вы уверены, что я раньше всегда преднамеренно выключал её перед последним куплетом?
Я вижу, Вас не перешутишь.
А надо?
Я ж и говорю, почти серьёзно, что на глазок Вы разливаете…
P.S.
Кстати, будь Высоцкий посвободнее от класических форм, могло бы получиться неплохо:
Часто, разлив по сто шестьдесят шесть и шесть десятых граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь…
Как в старом детском анекдоте.
Сосед-волк приходит к зайцу.
— Насыпь мне соли.
— Сколько?
— Себе на глазок.
— Сам себе на х… сыпь, собака бешенная!
Очень меня порадовало, Олег, это Ваше «не специалист». Хорошо, что Вы это сказали. Видимо, я (уж не знаю, с чего мне это в голову взбрело) понимаю в музыке чуть больше, хотя тоже не специалист, и могу очень легко Вам объяснить, в чём фокус. Поверьте, он не в том, что Гаранян был мудак, не понимающий, каким текстам и какому исполнителю аккомпанирует, а французские лабухи гении. Дело в том, что у Гараняна была задача, чтобы эти записи увидели свет, а у французских аккомпаниаторов это предполагалось само собой. Поэтому Гаранян старался всё «высоцкое» сгладить, завуалировать, играть по шерсти, а французы пытались вникнуть и всё, что можно, подчеркнуть, усилить (что всё равно не удалось, поскольку невозможно). Только и всего.
Ну так я (точнее, сначала Женя Ицкович) про результат, не так ли?
Вообще говоря, намерения и обстоятельства меня в таких вещах интересуют меньше всего. Понятно, что вся советская культура происходила «условно», на фоне представления о возможном. Я об этом писал в свое время, например, в статье о Самойлове, когда объяснял, что всякая советская литература, при любых дарованиях ее участников, была ограничена этим «возможным», существовала в нем как в аквариуме. А здесь Вы демонстрируете это на совсем простом примере. Могу посочувствовать всем тем, кто орудовал в «рамках возможного» и получал гонорары, славы и прятное чувство, что они «делают что могут» с благородной целью..
Это и тогда было понятно: молодцы, слегка обманули дракона.
Но я лично так полагаю: любое искусство, пусть даже кабацкий аккомпанемент, должно происходить без оглядки на все эти штуки, быть безотносительным.
Остается простой факт: гараняновский аккомпанемент совдепский, пусть даже из самых лучших побуждений, которые сейчас имеют разве что исторический интерес. Но и тогда они для меня имели разве что этнографический интерес.
«про результат»
А результат, собственно, вот — тридцать лет отсутствия, но даже Вы сочли необходимым высказаться на тему.
И никого не волнует, какой именно интерес Вы (я, или кто-то ещё) испытывали тогда, испытываете/ем сейчас и будете/м (или не будете/м) испытывать в дальнейшем к Высоцкому и Гараняну.
Не понял, Саша.
Я не счел необходимым высказаться и не считаю это темой, а просто вспомнил, как я в первый раз услышал эту запись, и это никакой не результат.
Результаты: эта запись — и запись «Мелодии». Первую я люблю, вторую и сейчас не могу слышать — скучно. Да и гитарные записи не очень. Вчера только случайно скачал — даже не с собственной судорожной, а с двумя профессиональными гитаристами. Сотру.
И я ровно ничего не испытываю, кстати, ни к Высоцкому (эту запись слушать нравится, и Жеглова люблю), ни тем более к Гараняну, фамилии которого не помнил бы, если бы не тогдашнее сравнение.
А если у кого нет интереса к моим воспинаниям и соображениям, то само собой разумеется, что я их никому не навязываю.
После 170 грамм я такой же, как и весь мой народ после 170 грамм — веселый, красивый и душевный.
По-моему, слушали мы запись с этой пластинки еще при жизни Высоцкого(пластинку привез Игорь Борисович Д.). Для себя понял я, что дело не в аккомпанементе и, даже, не в ста семидесяти граммах, а, как я почувствовал уже после «Маленьких трагедий» и , конечно, «Места встречи», в проникновении Высоцкого в стихию театра французского классицизма — он Жеглова, как Сида играл, так и пел тогда, но не раньше. А потом уже я узнал о каких-то его уроках в школе Comedie Francaise.
Да ладно, Комеди Франсэз, не смеши только. Они научат, да еще артиста, выученного в русской школе? Даже не смешно.
Артист он был прекрасный, хотя по внешности и органу несколько ограниченный по диапазону. Но иногда и преодолевал. Я его видел в «Гамлете» (с Ирой Сиротой ходил, как сейчас помню) — это незабываемое впечатление, даже с учетом того обстоятельства, что непосредственно перед началом спектакля я потерял очки, которые носил тогда в нагрудном кармане пиджака. Но мы сидели в первом литерном, и могильщики дышали нам в нос настоящим перегаром.
И подготовлен он был более чем достаточно, ничему его деревянные лягушатники не могли научить. Выходить на авансцену и проникновенно орать «Шум утих я вышел на подмостки» и прочей брехтовщúне его уже Любимов научил.
А насчет пластинки ты путаешь, зуб даю (испугался?). Игорь Борисыч притаранил Димитриевича, его мы и слушали и обожали изо всех наших мальчишечьих сил (заслуженно). На пластинке было написано: «Спасибо Высоцкому и Влади они знают за что». Или как-то так.
А насчет этой пластинки у меня воспоминания совершенно точное, потому что связаны с другими обстоятельствами моей жизни — важными.
Но и помимо этого — я хорошо помню это чувство: ну вот, только понравился, как сразу и умер. На самом деле это было в одну неделю: Ицкович, несмотря на мое вялое сопротивление, принес запись, а буквально через несколько дней сообщили, что Высоцкий умер.
Ну Любимов многих настоящих артистов испоганил. Если бы не кино, знали бы мы их только декламирующими стих героев Политехнического музея с каких-нибудь кубиков к радости восторженных московских училок.
А насчет Comedie Francaise в ту пору не согласен. По улицам и правда уже ходило не то, а там еще зажились всякие приведения дореволюционной эпохи, вроде отравленной Адрианы Лекуврер, Ну теперь, понятно, от них уже избавились, но тогда…
А на «Гамлета» я ходил тоже с хорошей еврейской девочкой.
Нет, не смутили.
ха! а меня зазвал к себе коля курочкин, если помнишь его, поставил эту запись и провозгласил: вот что сделали (или могут сделать) Володя с Полем! Он, по-моему напрасно, думал что это оркестр Поля Мориа играет.
Коля Курочкин? Не помню. При этом у меня в студгруппе ЛИВТа были Коля Кроликов и Валера Курочкин. Ты не создал из них персонажа, компримировав мое подсознание?
Нет. Коля был Женин и Гали Волковой друг, хромой чтец. Он тосковал по величию и зарабатывал чтением стихов ( в т.ч. с французского) в чудовищных дырах. Чтобы скрыть хромоту, выбегал на эстраду как бы в истерике.
Вспомнил. Действительно.
Прочитав то, что выше. Мне очень нравятся эти записи. И в том числе потому, что он НЕ рвет тут рубашку. Оказалось, что без этого они гораздо лучше. Оркестр заполняет, кричать не надо, оказалась музыка. Насчет французской школы — интересное наблюдение, совсем нелишенное. Русский театр — люби его или не терпи- всегда тяжеловесен, особенно против французского.