И в новом году продолжает радовать «Лента.ру», причем явно совершенствуется, достигая постепенно оргиастической множественности.

У этой, например, новости прекрасный заголовок «В усадьбе Тютчева открыли Музей ежа», она и сама по себе прекрасна — как новость, но содержит и несколько фраз, достойных звания «Фразы дня». Как минимум, две:

№ 1:

Автором и создателем нового музея стала журналист Татьяна Видихина, по чьей инициативе в Тамбове был открыт Музей волка в Тамбове, Музей мужика в Липецке, а также музей тещи и березы в Рязани.

Музей волка в Тамбова — понимаю. Музей мужика в Липецке — допустим. Но что вот с тещей и березой в Рязани? Или я чего-то не знаю о жизни?

№ 2:

Основу экспозиции музея составляет частная коллекция ежей, собранная местной жительницей Ларисой Константиновой. Однако в числе экспонатов есть ежи из других городов России и даже из-за рубежа, в частности, из Казахстана и Германии.

Живо вспоминается старинная перемонтировка названия журнала «За рубежом» — «За рубь ежом»

«Частная коллекция ежей»!!! — разве же это не прекрасно само по себе?!

Хотел было написать о «Ликвидации», вчера законченной просмотром, но вдруг умер Бобби Фишер.

Все-таки, надо полагать, мне очень повезло, что меня вовремя изгнали из шахматной секции Куйбышевского районного Дома пионера и школьника г. Ленинграда (за то, что во время чемпионата Куйбышевского района я слегка двинул доской какую-то пионерку и школьницу — ну и что? а если она жухала?!)

С годами, наблюдая за жизнью шахматистов, я стал постепенно понимать, что, начиная с известного уровня, шахматы — страшная магическая наука, съедающая мозг своих адептов. Не случайно, что среди мировых чемпионов такой значительный процент тяжелых сумасшедших — и не симпатичных аутистов типа набоковского Лужина, а тяжело упертых, вроде того же Фишера, или того же безбашенного монархиста Спасского, или хоть Каспарова возьми, пустоглазую комсомольскую Буратину.

Надо сказать, что самым нормальным человеком из всех тогдашних чемпионов оказался, как ни странно, Анатолий Карпов («и не бабий у него голос, а детский! детский!») В сущности, когда он принес Каспарову газетку «64» в тюрьму, то, можно сказать, выиграл доигрывание.

напомнил немцам о нацистах.

С тех пор, как мы вернулись во Франкфурт, постоянно замечаю — точнее, физически ощущаю — невыносимую прокуренность франкфуртских улиц. Курящих на ходу, у дверей или у мусорных урн стало несоизмеримо больше, чем было раньше (за пять месяцев нашего отсутствия в Гессене вступил в силу запрет на курение в общественных местах). Это уже не улица, а курилка Публичной библиотеки какая-то. Просто противно выходить из дому. Если «пассивное курение» действительно вредно, то теперь ему подвергается значительно большее количество людей, не говоря уже о птицах!

Кроме того, количество больничных, взятых немецким трудящимся народонаселением, впервые за десять лет (пишут в газетах, если не врут) стало увеличиваться — что, конечно, большой убыток, с которым в последние годы успешно боролись разного рода драконовскими мерами, принуждающими симулянтов ходить на работу в полупростуженном состоянии.

Понятное дело, от курения на улице, и особенно от постоянного выбегания из теплых помещений без верхней одежды на «свежий воздушек», люди в массовом порядке простужаются.

Ну, это как везде и всегда — кто за что борется, тот то и портит.

Курят по одному, молча, тупо глядя перед собой и убирая после затяжки руку за спину. Лица виноватые и испуганные. Думаю, вскорости дойдет до нагрудных знаков, например большой белой буквы «R» — «Raucher» (курящий), обязательных к ношению чадящими исчадьями рода человеческого. Ну и т. д.

Но должен заметить, что цитата в заголовке этой записи указывает совершенно ложный путь ассоциаций. Борьба с курением в ее описанных формах есть результат низкопоклонничества перед ненавистной и обожаемой Заокеанией, причем не собственно даже со стороны местного немецкого начальства, но есть скорее обычное обезьянничанье брюссельских недотыкомок, убежденных, что если перенять у звездочек шпалерами все мелкокалиберные глупости, то звездочки кружком победят.

Поспешил я вчера объявить непальские новости «прекрасными». События развиваются в лихорадочном темпе: сегодня упоенные однопалой любовью непальцы и непалки отменили монархию. Как осторожно утверждает Би-Би-Си, «многие — вероятно, большинство — непальцев хотят республики». Ну, если Би-Би-Си утверждает, так наверняка вранье, хоть и осторожное (у них у самих монархия, да и посмешнее непальской), тем не менее факт остается фактом: короля Гьянендру вскоре попросят.

«С 2001 года, когда наследный принц Дипендра расстрелял во время приема во дворце почти всю королевскую семью, в том числе и своего отца, горячо любимого народом короля Бирендру, популярность монархии упала», — продолжают наследники незабвенного Анатолия Максимовича Гольдберга, не рассказывая при этом, — на всякий случай, не иначе, — что в версию, будто пьяный в зюзю принц Дипендра выдипендривался, выдипендривался и довыдипендривался, не поверил ни один серьезный наблюдатель — все серьезные наблюдатели, например, какое-то РИА «Новый Регион», полагают, что «в действительности речь идет о заговоре. Некие силы, заинтересованные в изменении ситуации в стране, иного пути для продвижения перемен не видели». Дипендра помер от ран, причиненных неосторожным обращеннием с отравленным «калашниковым», а его дядя, известный, по сведениям Би-Би-Си, «своим аскетизмом Гьянендра», взошел на непальский престол, забрызганный ушными каплями. А теперь он с него сойдет, уступая место прогрессу — маоизму, однопалой любви и всему прочему живому и прогрессивному.

Итак, гималайский вариант трагедии «Гамлет, принц датский» — «Дипендра, принц непальский» — заканчивается в пользу маоистского однопалого Фортинбраса. Вообще, все дворцовые трагедии заканчиваются, как правило, в пользу Фортинбраса, проходящего с толпой головорезов из Норвегии в Польшу или обратно. Таков уж закон этой фабулы.

…В детстве я распевал, ударяя всеми ногтями по всем струнам, песню «Королева Непала, королева Непала, королева по имени Лакшми» — а она кто же была. интересно? Королева эта.

…Неужели Гертруда?

Про Вас. Гроссмана писал-писал-писал… три дня писал — написал примерно размером с самого Гроссмана, страниц девятьсот то есть. Сели, сократили до 6000 знаков. Обрезки выносили два дня.

Высунули голову из этого процесса: вокруг уже совсем осень. Виноградники приобрели известную рыжую, лиловую и бурую прозрачность, над этой прозрачностью висят соколиные, чего-то высматривая, по внутри этой прозрачности ходят небольшие олени, подъедая недоубранный виноград, висящий частично уже в изюмном состоянии.

«Зенит», говорят, уже почти чемпион.

Все, ныряем обратно — мне надо писать колонку про Диккенса и его рождественские затеи, а Ольге Мартыновой — после собственной статьи о Гроссмане (для другой газеты, разумеется) — рецензию на немецкие издания Шаламова и Геннадия Гора (у которого, кстати, есть кое-какие замечательные стихи, а немецко-русская билингва этих стихов, которая сейчас выходит в Вене, является по существу первым их книжным изданием), а потом и еще на парочку книг.

Капитан сборной Кириленко был признан «самым ценным» игроком чемпионата, а также вошел в символическую пятерку турнира. Форвард «Юты Джаз» гениально отыграл весь Евробаскет, а в полуфинале с Литвой был конгениален.

И тем не менее, я очень рад и счастлив. Как минимум, в память о Шуре Белове и его великом полете над кольцом американских кукушкиных детей — в 1972 году в Мюнхене.