Вот «Яндекс» на крыльях принес:

Сергей Слепухин. СЦЕНОГРАФИЯ ДРАМЫ (о стихах Олега Юрьева).

Я никогда не благодарю за публикации и рецензии, и себя не позволяю благодарить, но сказать незнакомому мне Сергею Слепухину, что я тронут, мне все же хотелось бы.

Внимательный взгляд

Я, конечно, ни с единым словом не согласен и думаю, что и сам Кирилл Анкудинов, когда (т. е. если) перечтет «Винету» (к сожалению — в деловом смысле, к сожалению, — вся моя проза требует как минимум второго прочтения), перевзглянет кое-какие свои взгляды на этот счет. Это, конечно, не требование, а совет на основе долгого опыта. Впрочем, это дело Кирилла Анкудинова. И его же право этого не делать, если не хочет.

…Но все же, но все же — при любом несогласии, точнее, при всех несогласиях — есть некоторое утешительное отличие от главного культурного героя этого (за пределами отдела культуры вполне как бы и пристойного) издания, т. е. от мужика с расстегнутой мотней, что перекачиваясь стоит у пивного ларька, неподвижно глядит перед собой мутно-прозрачными глазами и без выражения, паузы и остановки изрыгает «выражения», адресованные то ли прохожим, то ли себя самому, то ли мирозданию как таковому. Все мы знаем эту прекрасную картину. Виноват, конечно, не мужик, им уже лет двадцать пять назад следовало бы заниматься участковому — врачу, врачу, конечно. Стыдиться следовало бы тем, кто подставляет микрофон к заблеванной бороде — всем этим комсомольским банкирам и банкирским комсомольцам. С другой стороны, чем им стыдиться, Буратинам, каким деревянным органом?

Интересно вот только: кто в тексте Кирилла Анкудинова поставил ссылочку на голос пивточки, да еще с такого неудачного места — сам г-н автор или это ему помогли? С другой стороны, не так уж и интересно.

Памятники города Эденкобена

Высоко в невысоких горах над Эденкобеном размещается Памятник в честь… Дело сложное. Раньше он назывался (и в некоторых указателях называется до сих пор) Памятник в честь Победы и Мира (Sieg- und Friedensdenkmal). Речь идет, естественно, о франко-прусской войне 1870-71 гг. Сейчас его наиболее применимое в официальных случаях название — Памятник в честь Мира (Friedensdenkmal), т. е., я бы сказал, Памятник в честь Мира над Францией. Местное же население как-то так запуталось во всех этих политических тонкостях, что уже и не знает, как это дело назвать. Мычит и тычет заскорузлой виноградарской рукой. А один особо талантливый с утра пораньше даже назвал его недавно «Памятник в честь «Войны и мира»» (Krieg-und-Frieden-Denkmal). Впрочем, вот он, красавец. Построен уже в конце века и подарен благодарным Пфальцем Германскому Рейху:
151,61 КБ Читать далее

ВСЕЛЕНИЕ

Рассматриваю этот рассказ 1983 г. как своего рода предвидение — и не только (и не столько) расселения коммунальных квартир, начавшегося лет через семь — с обретением комсомольцами экономических свобод, но —скорее все же — нового человекоподобного существа, выведшегося в восьмидесятых годах из мыльной пены общежитских прачечных, из простывшей слякоти райкомовских бань, из капустной гнили овощебаз, из дискотечной блевотины Дворцов Молодежи.

Из постылой слякоти комсомольской сауны
Жирные и жорные вывелись альрауны…

Тип комсомольского альрауна, так сказать. Типа комсомольский альраун вывелся и создал на этой базе (на базе культуры и отдыха ЦК ВЛКСМ, на базе закрытого распределителя для низшей номенклатуры и кормящихся из ее рук) все свое — комсомольский капитализм, комсомольский либерализм, комсомолькое православие, комсомольский патриотизм, комсомольский космополитизм и даже в последнее время комсомольский новокоммунизм. И все это вместе во всех возможных сочетаниях (не говоря уже о комсомольском модернизме и комсомольском авангардизме, с которого, собственно, все и началось тогда — в восьмидесятые годы). И володел всем, пока… его не попросил подвинуться другой, условно говоря, типа чекистский альраун. «Ты», — говорит, — «двум поросям похлебку не разнесешь, козел. Всю страну прорыгал». А тот несогласен, возмущается, трясет щечками, шевелит усиками: пустите обратно володеть и рулить, я еще своего не дожрал, я еще своего не дорыгал… Прорыгал одну, подавайте другую! Крошка Цахес недоволен крошками с чекистского стола. Точнее говоря, он с ними несогласен.
Но рассказ, конечно же, не об этом, в нем только обозначение момента — вот, вывелся.. Готовьтесь, будет расселять.
Читать далее

Исаич Исаичу глаза не выклюнет, или Двести лет в одном месте

А вот еще книжечка хорошая, в шорт-листик бы как влитая вошла, да ей бы и премию дать, хотя бы за выслугу лет — заслужила!