Во-первых, для всех, кого это интересует: завтра мы переселяемся на три недели в страну Швейцарию, в Übersetzerhaus Looren, — это сравнительно недалеко от Цюриха. Будем там вместе с Эльке Эрб заканчивать перевод на немецкий язык моего романа «Винета». Немецкую книгу невозможно назвать «Vineta», слишком уж много за последние несколько веков образовалось баллад, песен, поэм, сказок, легенд и, что хуже всего, развлекательных исторических романов под этим названием. Поэтому по-немецки роман будет, по всей видимости, называться «Die russische Fracht».
Интернет в Доме переводчика, конечно же, есть — но когда мы к нему подключимся и как оно все в этом смысле будет выглядеть, выяснится уже по прибытии. Вполне вероятно, что несколько дней перерыва в трансляции у этого журнала все же будет.
Во-вторых, о программе передач на ближайшее время.
За время чемпионата Европы я не то что отвлекся от каких-то мыслей… — это совершенно не так. Я, как мне и положено, думал думу и о России, и о человечестве, и о поэзии, и про сорок бочек арестантов… — но… через футбол как бы — и/или как бы в футбольных категориях. Некоторые результаты, по-видимому, стоит все же зафиксировать (см. пункт «в-третьих»).
Кроме того, за истекшее время случайно заметилось несколько забавных литературных мелочей, заслуживающих, конечно, не подробных рассуждений, но скорее небольших «глосс» — о смысле рецензировать «Блокнот агитатора», о московском комсоргиазме, о воплях м-м Видоплясовой и о воплях по поводу воплей м-м Видоплясовой, и… — ну, может, еще чего всплывет, если скука не одолеет — посмотрим.
С другой стороны, накопились и действительно отложились (не только в связи с футболом, но и в связи с разной текущей работой, которой все же было много) действительно важные и волнующие вещи, о которых стоило бы подумать и написать, в том числе многие килограммы добравшихся до нас в июне книг, напр., 3 и 4 тома Собрания сочинений Е. А. Шварц (с совершенно поразительными «по лепке» маленькими рассказами 1968-70 гг., т. е. двадцати-двадцатидвухлетнего возраста сочинительницы), два тома С. В. Петрова (хорошо бы собраться с силами и попробовать что-то вроде многосерийного чтения, как тогда с Аронзоном), два тома Семена Боброва, еще Вера Меркурьева, да и многое еще другое по-настоящему важное.
В-третьих, хочу выразить свое глубокое убеждение, что полуфинал этого года — вещь для России более значительная, чем кубок 1960 г. и все финалы советских сборных вместе взятые, включая сюда, конечно, и бессмысленные успехи лобанóвских роботов 1988 г. (и всех прочих гг.)
Эти молодые люди — не такие. Они иначе выигрывают и иначе проигрывают. Они иначе разговаривают и иначе смотрят. Это первое поколение, выходящее на поле без «сахара, спичек и восьми томов Тургенева» в рюкзаке. Может быть — и даже наверняка! — Львы Яшины и Эдуарды Стрельцовы были более великими футболистами. Может быть, некоторые из них были в своем роде и более значительными людьми — не знаю, да дело и не в этом тоже. Эти молодые люди — просто иные, я вижу это. Они хотят жить, а не пить из себя и других кровь. И те, кому в этом июне были подарены две ночи радости, будут им вечно благодарны за это — а не за ногометные подвиги, в конечном счете всем ведь ясно, что дело не в футболе как таковом. Они дали миллионам возможность скакать и орать, бибикать во все гудки, быть вместе — и в то же время по одному, самим по себе, в самостоянье радующегося человека, любить друг друга и не пытаться по ходу любого общения, даже самого мимолетного, определить кто начальник, а кто говно — и, стало быть, не бояться друг друга и не звереть друг на друга, что является системообразующим пороком любого советского (и в т. ч. пост-советского) «человеческого общения».
А футболистов — ну что ж, их еще много будет всяких, и еще лучше, чем эти, не в обиду им будь сказано. Футбольная школа «Смена» пока что, слава Богу, работает в городе-герое Петербурге. Будет и гол, будут и два, и золото Европы будет, и золото мира.
Мы еще побибикаем! Мы еще помашем бесиком в черно-золотых небесах! Я в этом совершенно уверен!