Прочитал «Последние и первые» Нины Берберовой (в целом малосамостоятельного, но вполне пристойного прозаика). Но это…
Стопроцентный, густопсовый соцреализм, причем такого сорта, какой и в СССР-то распространился только в 1930-е годы. А это 1927 — тогда в Совдепии Гладковы и Панферовы работали покудреватее.
Значит, сюжет в том, что предприниматель-доброхот внедряет передовой опыт — приспосабливает эмигрантов к работе на земле, к выращиванию спаржи. Один из эмигрантов переживает: как же я-то буду на земле, я же хромой, старый. В развязке ему предлагают работу счетовода. Параллельно подлый советский агент Александр Адольфыч пытается охмурить чистого эмигрантского мальчика (не в том, не в том смысле охмурить! в политическом!)и увезти в Москву. Но козни врага пресечены.

http://shubinskiy.livejournal.com/113477.html

я сформулировал свою позицию по Охта-центру.
Итак:
1) Строить то, что сейчас предлагается, конечно, нельзя, хотя сама по себе кукуруза красивая. По отношению к центру это уж очень бесцеремонно.
2) Идея о том, что на Охте ничего строить нельзя, потому что там был Ниеншанц и неолитическая стоянка — смешна.Тогда в Риме, например, вообще ничего нигде нельзя строить.
3) Предложение «строить, но пониже» сомнительно: культя, торчащая над набережными, будет еще хуже небоскреба, который, по крайности, как-то выверен в пропорциональном отношении.
4) Но можно строить — не пониже — а ПОУЖЕ. Во много раз. Хотите 400-метровую высоту? Хорошо. Но пусть это будет прозрачный шпиц, стеклянная игла (можно там разместить смотровые площадки-кафушки-магазинчики, но больше ничего; а офисы все внизу).
Такая игла (еще освещать ее надо изнутри в пасмурную погоду) не испортит панорам, а подчеркнет их. И действительно будет перекликаться с Адмиралтейством и Петропавловкой.
Городу-кораблю нужна новая мачта. Но — мачта, а не пароходная труба.

Веревку Есенина продадут на аукционе

Это та самая веревка, которую стерег «Митька Благой» в литмузее? Как же она попала в Тамбов?
Или другая?
Я подозреваю, что веревок, на которых повесился Есенин, много. Ну, как в Средневековье соотвествующие реликвии святых существовали не в одном экземпляре.

Человеку, которому они посвящены, Исааку Марковичу Ройтеру, моему деду (приемному отцу моей матери — ее удочерили семи лет, вскоре после войны; родной отец ее был репрессирован, мать умерла в эвакуации)- сегодня исполнилось бы сто лет. Это — один из главных людей в первой половине моей жизни. Хотя все хлебозаводы СССР когда-то пользовались его технологическими справочниками, едва ли кто-то, кроме меня, вспомнил сегодня о его юбилее.

Читать далее →