ПОЧЕМУ:
Повар и три поварёнка,
повар и три поварёнка,
повар и три поварёнка
выскочили на двор?

ПОЧЕМУ:
Свинья и три поросёнка,
свинья и три поросенка,
свинья и три поросёнка
спрятались под забор?

ПОЧЕМУ:
Режет повар свинью,
поварёнок — поросёнка,
поварёнок — поросёнка,
поварёнок — поросёнка?

Почему да почему? —
Чтобы сделать ветчину.

http://exlibris.ng.ru/tendenc/2006-12-28/5_o.html

Наконец увидел эскиз предполагаемой газпромовской башни в устье Охты.
Разумеется, все не так страшно, как описывали. Я опасался, что это что-то вроде таллинских коробок или расфуфыренной жути в «стиле Luzhkoff». На деле же — ажурный шпиц, вполне корректный к историческому силуэту. Кричащим про Петропавловский и Смольный соборы, которые «пропадут», не мешало бы помнить, что Растрелли планировал рядом со Смольным собором 140-метровую колокольню. Вообще городская среда — это набор невероятных случайностей, даже в таком городе, как Петербург. В конце XIX века Зимний дворец и Главный штаб были, как известно, свекольно-красными, и представить из себе их иными никакой Курбатов, никакой Анциферов думаю, не могли. Хотя уж они-то превосходно знали, что этой раскраске лет сорок, не больше.Привычка. А тяжеловесные дома на набережной меду арками Адмиралтейства? А Спас-на-Крови, этот псевдорусский монстр?

В общем, как двадцать лет назад, во время демонстраций у Англетера — шум из-за пустого места. И, как тогда, кто-то попытается сделать на этом политическую карьеру. Только едва ли выйдет — времена не те.
При этом никто не протестует из-за практически бесконтрольного сноса «рядовой застройки» XIХ века в боковых улицах, на месте которой вырастают уродские гламурные дома, как будто из детских кубиков сложенные — и тебе черное стекло, и искусственный мрамор, и позолоченные дверные ручки, как в Tramp Tower.

Городская среда — это как книга стихов. Хорошие стихи могут сначала плохо в нее вписываться, но они в конце концов перестроят наше восприяние целого «под себя». А плохие — не впишутся никогда и ни во что.

Л.Л. В конце прошлого века и в начале нашего часто в книгах, в текстах и на полях ставили «sic!» с восклицательным знаком. Почему?
Д.Д. Это у русских меньшевиков. Оно обозначало чрезмерную гордыню и сектантское всезнайство, когда все казалось так ясно, что иное мнение считается своего рода умственным уродством. Короче говоря, «sic» означало: кто не согласен — дурак.

Это писалось, напомню, в 1933-1934 годы. Повадки руской леволиберальной (и всякой другой) интеллигенции в начала XX вка таковы же, как и сто лет назад. «Кто не согласен — дурак». (Или наймит кровавой гэбни/мировой закулисы/компрадорской буржуазии…)
Интересно, как все это будет выглядеть из 2033 года?

Я долго думал, на что похоже наше социокультурное сообщество.
Кажется, понял.
На остров Гаити.
На этом острове не водится белых людей — только негры и мулаты разной степени смуглости. Но нигде нет или еще недавно не было такого расизма. Мулаты более светлые третировали мулатов потемнее, те — мулатов еще более темных, те — негров.
Правда, иногда случался переворот и к власти приходили негры (Дювалье, скажем — Папа Док и его Бэби). И пирамида переворачивалась. Чем темнее кожа, тем лучше.

Именно об этом я думаю, когда Ольшанский (например) зовет Кашина (например) «кухаркиным сыном» и требует отправить его на конюшню или в резервацию. Потому что реальная социокультурная разница между Ольшанским и Кашиным — минимальна. Если вообще наличествует.

А между тем это целая пирамида, как на Гаити. Каждый мало-мальски образованный человек в нашей стране считает каких-то своих сограждан «слободской шпаной», «быдлом», «гегемонами» и т.д. (Есть еще хорошее слово — «скобарь». По Ахматовой, это — «обидное прозвище псковичей», но в Ленинграде в 1960-80-е годы так звали «понаехавшие тут» и уже малость пообтесавшиеся только-только «понаехавших тут». Тех, кто пел частушки в Парке Есенина в Веселом Поселке — те, кто уже предпочитал Аллу Пугачеву).

Подлинной культурной элите это совершенно не свойственно. Вспомним, как благожелательно относился Владимир Дмитриевич Набоков-старший к учителю Василию Мартыновичу и гувернеру Ленскому. И мы, потомки Василиев Мартыновичей и Ленских (в лучшем случае!), должны быть благодарны за это старому образованному слою. А не чваниться, прости Господи, аттестатом 57 школы.

И когда в России возникнет (надеюсь, что возникнет!) слой по-настоящему наследственно-просвещенных людей, его первым признаком будет отсутствие мелкого чванства, основанного, в сущности, на неуверенности в себе.

В связи с этим — стихотворение Сергея Петрова, из которого заимствововано название книги и начало которого послужило к ней эпиграфом.

ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ЛОМОНОСОВУ

Снега, искр и льда философ,
самый ражий из детин,
славься, сдавься, Ломоносов,
молодой кулацкий сын!

Ты оттуда, где туманы,
где валится с неба снег,
вышел, выродок румяный,
всероссийский человек.

Средь российския природы
ты восстал, высокрлоб,
и заслуживаешь оды
на покрытый мраком гроб.

С миром Божьим в неполадке,
рубишь воздух сгоряча,
и камзол ученой складки
сбросил с крепкого плеча.

На тебе парик с хитринкой,
пряжи бодро блещут с ног.
Вспомни, вспомни, как с Катринкой
ты в немецкий шел шинок.

Слово славы между прочим
ты вписал себе в итог,
над столом клоня рабочим
пукли мудрой завиток.

Век, идеями чреватый.
пал, как хмурая пора,
под полет витиеватый
лебединого пера…

Ты взойдешь, подобно буре,
на дворцовое крыльцо,
и в лицо самой Натуре
влепишь русское словцо.

В ледовитый мрак полмира
погружается кругом.
Блещет росская Пальмира,
ослепленная умом.

Над тобою, трудолюбцем,
первый рокот лирных струн.
И Нептун грозит трезубцем,
и свергает Зевс перун.

А когда природа кучей
свалит все на дно ночей,
ты, парик закинув в тучи,
гром низвергнешь из очей.

Писано в 1934.

Такса на одной из фотографий — не наша, а пришедшая к нашей в гости. По случаю дня рождения хозяйки.
http://kassiopey.livejournal.com/129956.html#cutid1