Кстати об анекдотическом письме учителей 57 московской школы.
http://www.livejournal.com/community/ru_57/47556.html

Когда я бывал там (в 1990-92 годы, навещал работавшего там Игоря Вишневецкого), меня поразила следующая деталь. На улице напротив школы было две кофейни. Учителя ходили в одну, ученики — в другую. Учителю пойти в кофейню, где тусуются школьники, было несколько «западло». По-моему, между этим обстоятельством и письмом — прямая связь.
Во всяком случае, я не могу представить себе появление такого письма в питерской 610 школе, примерно равной по статусу и уровню (но кофе там пьют все в одном месте — и учителя, и ученики).

Мне трудно представить себе под таким письмом подписи Л.Лурье, В.Дымшица, В.Зельченко, Б.Рогинского, преподающих в 610 школе, или преподававшего там одно время Кривулина… Может быть, дело в том, что все вышеперечисленные — не профессиональные «хорошие педагоги» советской выучки, а состоявшиеся, каждый в своей области, люди, уделяющие часть времени обучению юношества? Они ничего не пытаются из учеников вылепить — просто общаются с ними на равных. Конечно, и 57-й были такие люди (тот же Игорь), да и есть, наверное…

Интересно, что лишь после смерти Вольфа я узнал, что у него была (в 1971 году) и книга «взрослой» прозы (кроме многочисленных детгизовских книжечек, которыми он жил). Между тем об этом (как я сейчас обнаружил) сказано во всех биографических справках. Как-то это ускользало от моего внимания. Вероятно, потому, что сам он не придавал этому обстоятельство значения, не упоминал о нем в разговорах. Почему? Он ценил свою раннюю прозу, отдавал ее при случае в печать (хотя давно уже писал — не для заработка — только стихи, и эти стихи были выше на порядок всего написанного им прежде). Но что-то в этой книге его, может быть, не устраивало или смущало. Кто-нибудь знает — что именно?

НОВАЯ КАМЕРА ХРАНЕНИЯ
www.newkamera.de
===========================================================

ИЗВЕЩЕНИЕ ТРИДЦАТЬ
ЧЕТВЕРТОЕ — БОЛЬШОЕ НОЯБРЬСКОЕ ОБНОВЛЕНИЕ
от 20.11.2005
Новый автор: Дмитрий Строцев. Книга стихов «Виноград» (1997). «Избранные стихи» (с конца восьмидесятых по начало нулевых гг.). Андрей Анпилов о Дмитрии Строцеве.
Игорь Вишневецкий. Книга «Стихотворения» (М., 1992)
Дополнение в раздел «Леонид Иоффе»: М. Айзенберг. Из одного ящика (фрагмент).

23 ноября в Музее Набокова (Б. Морская, 47) в 19.00 вечер поэта Валерия Шубинского.

Кстати – может ли кто-то из литературоведов подсказать, кто такой «другой Василий Федоров», живший в Москве в начале 20-х.
Сельвинский написал на него эпиграмму (Кто не знает стихов Федорова Василия? – Столь же оригинальны, как и его фамилия»). Известно, что он срывал криками чтение Гумилева в Москве в июле 1921 года.Одоевцева называет его «заправилой московских поэтов». Но в РНБ – одна книжечка (переводы из Верхарна). Ничего себе заправила! Один его текст – в антолонии «Сонеты Серебрянного Века». Вот все, что мне известно.

Человек, которого я довольно глупо задел в ЖЖ Кирилла Анкудинова — второй поклонник поэта Василия Федорова, встреченный мной в жизни. Первым был майор, начхим одной воинской части, дислоцированной в городе Грязовце Вологодской области.

В этой части в 1985 году мы с однокурсниками проходили сборы. Майор был рыжеусый, жовиальный, с украинским выговором. Однажды я увидел, как он что-то выясняет у моих однокурсников, а они указывают на меня. На следующий день майор пришел в наш взвод и сказал, что ему нужен человечек – перенести из одного ангара в другой коробки с химгондонами (средствами общевойсковой химической защиты). Ему предложили взять любого студента на выбор. Он долго шарил по шеренге глазами, пока наконец не нашел меня.

Коробка оказалась всего одна. Едва я перетащил ее, майор сказал – «Хватит!» и повел к себе в кабинет. Закрыл дверь и спрашивает: «Правду ребята говорят, что ты стихи пишешь ?» — «Ну, да…» — «И в журнале печатался?» — «Ну… Было дело разок…». И тут он стал читать мне свои стихи. А потом стихи своих любимых поэтов – Василия Федорова, Людмилы Татьяничевой и кого-то еще в этом роде. Он покупал их книги в магазинах районных центров, где, по гарнизонам, прошла вся его жизнь. В областном центре он ни разу в жизни не был. А потом он опять читал свои стихи, которые были ничуть не хуже, чем у Василия Федорова. А потом – сказки, которые он писал для своих детей.

Мне захотелось поделиться с этим трогательным человеком чем-то из того, что люблю я. Но чем? Не читать же было ему Мандельштама – он бы не понял. Я стал искать в памяти что-нибудь хорошее, но очень простое, и вспомнил «Можжевеловый куст» Заболоцкого. Ему вроде бы понравилось, но, дослушав, он с прежним энтузиазмом начал декламировать Федорова. А потом Татьяничеву. А потом опять свое…

«Соратники били наших оппонентов остроумием и креативом — помидорами, крысами, конфетами. Оппоненты показали, что они — тупое, мажорское грантоедское быдло, неспособное к остроумию в принципе, ничего кроме гондона и петарды у них в запасе нет.» (Е.Холмогоров)

No comments. Политическая жизнь 2005 года.

В 1995 году я писал роман-фельетон с продолжениями для вечерней газеты. Действие происходило в XIX веке (это было еще до Акунина, так что приоритет, можно сказать, мой). По ходу дела я отпускал разные шуточки. Например, я описывал уголовное дело, в котором пародировался сюжет Дубровского. Богатого помещика я назвал Березовским, а обобранного им бедного соседа — Пятигусовым (по аналогии с Троекуровым). Имена Бориса Абрымыча Березовского и его (тогда) недруга Гусинского я услышал года через два.

Впрочем, Гусинского уже никто, кажется, не помнит….