«я не несогласный, я согласный», но Валентина Ивановна, кажется, сошла с ума.
В простом клиническом смысле. Алкоголизм, особенно женский — вещь опасная и дает долговременные последствия.
Другого объяснения ЭТОМУ я не вижу.
http://www.lenizdat.ru/a0/ru/pm1/c-1050373-0.html#1
Надеюсь, ее убедят подать в отставку по состоянию здоровья.
Когда по урочищам лиц и вещей
Растекается спрей дождевой,
Они тоже земля, и по ним, и по ней
Он ползет, живой-неживой.
Он льется по сморщенным листьям травы
И по гнутым веревкам травы,
Он льется во рвы, он льется во рты,
Он льется в моей крови.
Он течет по одной пологой дуге
(Кровь — по двум подмятым кругам),
Он дрожит у мужчины на кадыке
И скользит по женским рукам.
Он течет, пока нечет, а станет чет —
Земля, жива-нежива,
Потечет, как речь, наполняя рот,
Поднимаясь вверх, как трава.
(Поднимаясь вверх, трясется земля,
Потому что щекотно ей:
В морщину листа по веревке стебля
По капле стекает спрей).
1) Один из самых дурацких снов в жизни приснился мне несколько дней назад.
Вторая строфа ломоносовского переложения псалма 145, только вместо слова «человеки» — слово «чебуреки»:
Никто не уповай во веки
На тщетну власть князей земных:
Их те ж родили чебуреки,
И нет спасения от них.
2)Жену положили в больницу. Я пришел к ней. Соседка по палате, пожилая женщина, естественно, в первый раз меня видящая, через 15 минут после моего прихода засыпает и спит часа два. Проснувшись, сообщает мне:
«Вы мне снились. Мне снилось, что вы поднимаетесь на чердак моего дома, держа в одной руке двустволку, а в другой — макет яхты».
фронтовые сто грамм.
Теплый «Пильзен» Оседающая пена.
Рыжим волосом поросшая рука,
Вздувшаяся вена,
Серые глаза политрука.
Он прошел от Будапешта до Белграда
С богоданною кирзовою грозой.
Сын Давидов, он Денису ближе брата –
Молчаливый, справедливый, добрый, злой.
Он грохочет на трехтонке по гудроновой дороге,
Тянет ракию, не помнит старых ран.
Перед ним шеренгой раздвигают ноги
Девушки освобожденных стран.
Но напрасно мир, от ужаса веселый,
Крутит перед ним бесплатное кино.
Европейской ночи, жадной и бесполой,
Для него значение темно.
Хмыкает и курит. Покупает на развалах
Книжки эмигрантов, бритвы и белье.
О вещах нелепых, небывалых
Грезит он, впадая в забытье.
За Днестром и Бугом
Третий год шевелится земля.
Там чуть-чуть еще поговорят друг с другом
Строевые тополя —
И пойдут до океана всхлипы,
От Урала – смех и стон.
Книксен сделают нестроевые липы,
А потом
Молния сверкнет — и громче грома
Рупор рыжего политрука за ней.
И ползут четыре танка по гудрону
Между остывающих огней.
Красный танк въезжает в дальние пределы
С рабской правдой на Олеговом щите.
Имя царское огнем восславит белый,
О босфорской помнящий мечте.
Черный танк под желтым стягом мести
На ходу раздавит толстое дитя
И, пальнув из башни, опалит предместье.
Бледный танк проедет час спустя.
2003
Вчера, при обсуждении проблем преподавания современной литератры в петербургских вузах, отношения к этому преподавателей и пр., поэт и филолог Дарья Суховей сказала (наполовину в шутку, конечно):
— Ну, а чего вы хотите, если в университете, прямо в помещении кафедры русского языка, Валера Шубинский читает курс о современной поэзии и при этом цитирует стихи со словом «блядь». А мимо ходят старые почтенные профессора обеего пола и морщатся…
Я все же надеюсь, что профессора-филологи никогда не забывают, что слово «блядь» всего-навсего двести лет назад было совершенно пристойным и употреблялось даже в церковных проповедях.
Однако в верстке моей книги стихов в «Русском Гулливере» реадактор заменил многоточием единственное за четверть века работы обсценное слово. В наше время, когда даже в «Известиях» в крайнем случае заменяют точкой одну букву («пи.дец» — я своими глазами видел этот орфографический топлесс в фельетоне Максима Соколова), это выглядит странным. Впрочем, и ежегодник «Британской энциклопедии» в обзоре русской литературы не рискнул напечатать название романа Ильи Стогова «МАЗИЯfucker».
но не в Журнальном Зале:
http://www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/328/405/