1.

Уличные маленькие слезы
(«это от ветра», «что-то попало в глаз»).
Воздуха слабые неврозы
воздухом лечатся как раз.
Что с ветра взять, кроме вечной позы!
Он фертом ходит мимо нас
и дарит маленькие розы
психеям нашим напоказ…

2.

фонари красиво как
разлучают свет
на иголочках-ногах
чуть стоят
а иголочки у самых глаз
кончаются
чуть уколят и сразу
назад
это слезы все
но слезы не от этого
и не слезы это вовсе
а пустяк
холодок на ободке
зрачка нагретого
выдул шарик водяной
просто так

3.

Прищурь глаза, смотри: вполнеба мотылек
стоит в слезящемся прищуре.
Вот это, Малларме, и есть, наверное, бог
твоей лазу-лазу-лазу-лазури?

Из маленькой слезы, и солнца, и ресниц –
вот крылья, голова и тело.
Вот, перед кем стоять, ходить и падать ниц,
пока слеза не обмелела…

4.

такая мелкая звезда
висит над веточкой
и говорит она всегда
кому-то «нетушки»

так мелко набрана она
что и не разобрать
за что она всегда одна
там отдана в печать

за что ее ее одну
глаз видеть норовит
зачем зрачок идет ко дну
на этот скучный вид

зачем ему та нонпарель
зачем губить глаза –
чтоб эту чушь и поскорей
заволокла слеза

и чтобы маленькой слезой
омылась веточка
и расцвела густой грозой
из белых «нетушек»

фонари красиво как
разлучают свет
на иголочках-ногах
чуть стоят
а иголочки у самых глаз
кончаются
чуть уколят и сразу
назад
это слезы все
но слезы не от этого
и не слезы это вовсе
а пустяк
холодок на ободке
зрачка нагретого
выдул шарик водяной
просто так

Уличные маленькие слезы
(«это от ветра», «что-то попало в глаз»).
Воздуха слабые неврозы
воздухом лечатся как раз.
Что с ветра взять, кроме вечной позы!
Он фертом ходит мимо нас
и дарит маленькие розы
психеям нашим напоказ…

1.

о чем еще ó о ней о нéй
о дорогой дражайшей
дорожке тéней и тенéй
о другую чуть дребезжащей
когда úней на ней всё инéй
об узкой узенькой ужайшей
обузкой узенькой сужающей
себя до самых легких дней
себя до самых легких дней
и вверх по выдоху взъезжающей
на мертвых лóзочках саней
всё зеленей всё зеленей
об этой чающей и чащей
чем чаща чающих родней
чем чаще тем во тьме родней
тем тём темнеющих темней
о будущей и настоящей
бушующей и тишь тишащей
тишайшей узнице камней
ко мне ко мне все кто о ней
об этой веточке дрожащей
о весточке что всех темней
о ничего не говорящей
как мы о ней как мы о ней

2.

Несущий себя на себе, не-сущий,
не существующий уже день,
пресуществленный уже, присущий
прошлым дням, как предметам – тень,
пресуществленный во тьму и воздух,
в муть и сдобу пришлого дня,
в рифму простую, пустую – «воздух»,
в рифму простую, но пуще – «меня».

1.

У Жана-Франсуа Милле в «Ночной охоте на птиц»…
Далее следует полный огня экфрасис,
удары дубинками, падения навзничь и ниц
и золотой плеск, обрывающийся на фразе:

«Я – в правом верхнем углу, что есть крыл
убегающий с этого дерева сна и смерти,
вдруг изъязвленного светом до самых истошных жил,
до корней волосков черно-зеленой шерсти

этого мозга, в который дубинками бьют
славные парни, а девки подбирают в траве
тихие тельца слов тут и там, там и тут,
тех, что с утра гомонили в садовой голове…»

2.

У Вилье де Лиль-Адана в «Убийце лебедей»
верхнее соль отчаянья не взято, но длится,
когда в черной воде, рядом с птицей, черный стоит злодей,
и между страхом и страхом выбрать не может птица,

и не может выплюнуть камень, открыть клюв и сказать:
«Я тебя слышу, меломан, мегаломан, и вижу,
вижу тебя, мудак, слышу, хитрая блядь,
ты железным своим сапогом поднимаешь со дна жижу!

Хочешь услышать, как мы предсмертно поем?
Хочешь сломать пару шей и ночь скоротать в концерте?
Будет тебе концерт, но не мути водоем,
в нем еще водятся лебединые братья – черти!»

3.

У Чеслава Милоша в «Долине Иссы», где много
сцен охоты, есть, как высшая форма, охота на глухаря,
и мальчик-протагонист отчаянно просит Бога:
сперва – чтобы взяли, потом – чтобы взяли не зря.

И вот – ни ночь, ни утро – но розовая подлива
к серому мясу неба, на лунной костú, подлитá,
и глухарь, оглохший от страсти, точит горлом горливо
в чаше чащи жерельце, куда утечет темнота,

и говорит охотникам: «Я кончил уже два раза,
дайте мне – в третий – Бог любит – последний раз,
а потом убивайте, ведь я, глухарь, – только фраза
в чаще спутанных начерно, просвеченных набело фраз…»

У Вилье де Лиль-Адана в «Убийце лебедей»
верхнее соль отчаянья не взято, но длится,
когда в черной воде, рядом с птицей, черный стоит злодей,
и между страхом и страхом выбрать не может птица,

и не может выплюнуть камень, открыть клюв и сказать:
«Я тебя слышу, меломан, мегаломан, и вижу,
вижу тебя, мудак, слышу, хитрая блядь,
ты железным своим сапогом поднимаешь со дна жижу!

Хочешь услышать, как мы предсмертно поем?
Хочешь сломать пару шей и ночь скоротать в концерте?
Будет тебе концерт, но не мути водоем,
в нем еще водятся лебединые братья – черти!»

У Жана-Франсуа Милле в «Ночной охоте на птиц»…
Далее следует полный огня экфрасис,
удары дубинками, падения навзничь и ниц
и золотой плеск, обрывающийся на фразе:

«Я – в правом верхнем углу, что есть крыл
убегающий с этого дерева сна и смерти,
вдруг изъязвленного светом до самых истошных жил,
до корней волосков черно-зеленой шерсти

этого мозга, в который дубинками бьют
славные парни, а девки подбирают в траве
тихие тельца слов тут и там, там и тут,
тех, что с утра гомонили в садовой голове…»

природка стоит угла во главе
голосит как дура
припрятала видно кусок в рукаве
дурная натура

кусок отобрал прижимистый бог
ни стыда ни сраму
и вставил что было в зияющий бок
дурному адаму

адам зарастил разъятую плоть
сунул богу кукиш
твое говоришь так полтиную плоть
дешевле не купишь

плати говорю полтиной ума
и другою тоже
срастется полтина с полтиной сама
в целковый похоже

а этот кусок в боку у меня
нам с тобой не нужен
отдай эту черную искру огня
сиротке на ужин

на завтрак отдай пусть будет заря
и закат и всяко
за что и целковый отдать не зазря
и два одинако

Пройшли облака
Г. Сковорода

пройшли облака
прийшли облака
и ничего другого пока
никто не придумал лучше

и день как всегда
ни нет и ни да
как про себя решила вода
где быть ей тусклей где лучче

но лучник точней
стреляет психей
с облачка в яблочном свете дней
пуская каленый лучик

а душенька взгляд
чуть бросит назад
где голубой туманится ад
и тут он ее залýчит

скажи дурак
что тебе не так
мы потом поймем
булка лежит
булку клюнул жид
голубок потом

ветер сквозной
кроет козырной
картой облака
трефы ворон
гонят воздух вон
синий с уголка

ангел в раю
синеньком свою
песенку поет
что не так
ну подай хоть знак
чертов идиот

сказал дурак
все мне так и так
и разэтак тож
только вот
что-то сердце рвет
и чего-то тош