|
Олег Юрьев
СТИХИ О РУССКОЙ ПРОЗЕ
1.
Когда природе опостылим
И станем пыль, и станем тлен,
Взойдем, как Жилин и Костылин,
К чечену ласковому в плен.
Кавказ, России остров адский
С чертями в пыльных газырях… —
Крест офицерский, крест солдатский
И мизер в пятых козырях.
2.
Ветер с моря жмет затылок
В шапке черной ко столу.
Рой летучий искр застылых
Рассевается во мглу.
Ой тумане, что туманишь?
— Фыркнул конь, как пьяный еж —
Не обманешь, не подманишь,
Не подманишь, не убьешь.
— Я, туман, тебя туманю,
Сизопер, красноочит…
Над невидимой Таманью
Птица черная кричит.
3.
— Бабушка, бабушка в чепчике белом,
Чтó шепчете вы тре шарман?
— Цыц, шалопутный! Я занята делом:
Диктую, диктую роман!
— Бабушка, бабушка, зачем ваша челюсть
Зубами торчит изо рта?
— Раб нерадивый построил не целясь,
Каретник Базиль, простота!
— Бабушка, бабушка, не спрыгнёт ли на столик
С вашей щеки паучок?
— Тише, дурак… доведет же до колик…
Тоже нашелся внучок!
4.
Сто тысяч вырванных ноздрей
Плывут по Яику, как цвет весенний.
Тулупчик заячий всё мездрей.
Гаврила Романыч всё вдохновенней.
Кумысный жалостный алкоголь
В крови щекотится, в горле прыгает…
Глядит сощурясь на глаголь,
Где пугачовец ногами дрыгает.
5.
Порскнет дрофка над хазарским шляхом.
Гавкнет перемотанный бердан…
Солнце жарит по чумацким ряхам,
Пáрит по поповским бородам.
Жарко рясам, потно шароварам,
Рушничок под салом намолён.
Где же задевался с самоваром
Дерзкий жид, безмолвный Соломон?
II - III, 2013
ГОРОДОВЫЕ СТИХИ
1. ЖЛОБИН
— Дух наш бездомен, дух наш беззлобен,
Но мы зовем тебя горачо в
Гомель-Гомель, Жлобин-Жлобин,
Рогачев-Рогачев-Рогачев!
Мы тебя выженим, мы тебя выщеним,
Мы тебя в небочко наше упрем
За этим подъяблонным, за этим подвишенным,
Звездами высушенным Днепром-Днепром.
— Дух ваш бездомен, дух ваш беззлобен,
Что ж вы зовете меня горячо в
Гомель-Гомель, Жлобин-Жлобин,
Рогачев-Рогачев-Рогачев?
Плачь, моя девочка, плачь, моя бабочка,
Вот я, твой дерзкий внучок —
Гретая колбочка, битая баночка,
Жизни на ломаный пятачок.
В банке с колоннами маком рублевым
Ты на ночь меня опои,
Но не взойти мне, ибо изблеван.
И прадеда не вернут мне паи.
2. БАМБЕРГСКАЯ ЭЛЕГИЯ
Копченые розы дымятся
сквозь ливня сквозной изумруд;
уже им не домыться, уже им не домяться,
они раньше ночи умрут,
но пока облетают по низким аллеям
в жующие щеки крольчат.
сейчас мы оголеем, сейчас мы околеем, —
их безмолвные губы кричат;
над ними смеются безмолвные боги,
на полых дорожках дрожа,
блестят их треуголки, трезубцы, треноги
в полуполосках дождя,
животы их и грýди лоснятся
сквозь небес полосной изумруд:
пусть лестницы им снятся, уже им не подняться:
они никогда не умрут.
3. УЛИСС ВЕРНУЛСЯ В ЛИССАБОН
I
Над гранью мира облака
Взошли, кроваво-сини,
И звéзды, бледные пока,
С усишками косыми,
Пошли двоиться и нырять
Над расслоенной бездной,
И сбросил ветер свой наряд
Нá руки мглe бесслезной,
Когда же месяц-салобон
Пристроился к кортежу,
Улисс вернулся в Лиссабон
По дну сожженной Тежу —
II
Жует вино, грызет рачков,
Глядит в огни ночные,
Тени выходят без очков
На паперти речные,
Но он не слышит тишины,
Сочащей скорбь мирскую,
Из черных пальцев сатаны
Сосет он соль морскую,
И всё лиловее вода
Под ало-сизым валом...
Что ж, он вернулся не туда,
Откуда уплывал он.
4. ЛЕНИНГРАД, РЕЧНОЙ ПОРТ
пахнет ворванью пышет вырванью
прыщет взвесью мазутной с Невы
слюнку выроню слезку выровню
по углу обливной синевы
по-над кранами черны вороны
по-над вранами месяц младой
облака ими заполночь ораны
и засеяны мертвой водой
запалю сигаретку овальную
стрельну спичкой в небес уголок
бог возьми нас на баржу навальную
рассевать по реке уголек
5. ВАГНЕР В ИЕРУСАЛИМЕ
Косный Вагнер над Геенной
В люльке огненной когтист:
Дым слажёный, сор сожженный
Ноздри жадные коптит,
Шум разлаженный, гул разглаженный
Трубной тишиною мгновенной
В жёрло падает, как птиц.
Над воротами Давидовыми
Тихий Вагнер пролетал,
Над воротами над Иродовыми
С диким Гоголем гоготал,
В жолтых сумерках над Яффскими
Клейкой тенью клокотал,
И над Новыми, халявскими,
С серым кайзером витал.
Над Дамасскими воротами
Изгибался с поворотами,
И у Львиных в пар подлунный
Вдруг взмывал, как лунь бесшумный.
Над Златыми, над забитыми,
Пролетал, туманя взор,
Над Навозными сворачивал
И домой — в палимый сор,
В трубную тишину военную
Над невидимой Геенною.
…И так он второй уже век кружúт —
И слева жид, и справа жид.
V - VII, 2013
ЭЛЕГИИ И ПЕСЕНЬКИ
1. ВЕЧЕРНЯЯ ПЕСЕНЬКА
вечер спел
ветер спел
веспер выспрь не успел
* * *
Я не умер, но я и не сплю —
Я лежу на спине у окна:
Птица в клеве везет соплю —
Вероятно, это луна.
Ветер спелости восковой
Нажимает крючок спусковой:
Распускается над Москвой
Вечер сахарный, кусковой.
Эта песенька — тишина,
Но сегодня она слышна,
Потому что у ней в зобу
Спелось смертное бу-бу-бу.
* * *
ветер спел
вечер спел
веспер выспаться успел
2. ЭЛЕГИЯ
качение воды
качание огней
похоже на следы
светящихся саней —
светящихся саней
сшивающих брега —
сшивающих брега
по манию врага
хождение воды
каждение огней
похоже на следы
обкорнанных корней —
обкорнанных корней
взошедших из реки —
взошедших из реки
как ногти из руки
что остается — голь
бессонной пустоты
шагающие вдоль
бездомные мосты
кто расстается: день —
гора — огонь за ней —
и тающий елень
у тех ночных саней
3. ПЕСЕНЬКА О ШИПОВНИКАХ
вдоль виноградной пустоты
стоят шиповники-павлины
их опаленные хвосты
в пóлдня пылу неопалимы
их раздвоённые шипы
сияют — только что из кузен —
великолепны и слепы
пластинки их сребреных гузен
их расслоённые глаза
опушены́ слоеной хною,
гóрла щекочет им лоза
своею тению стяжною
в них осы мертвые жужжат
вонзаясь в раны их пустые
и — хвостик судоржный прижат —
их лижут кролики простые
4. ПЕСЕНЬКА О ПТИЧЬЕМ ПЕНИИ
неба склон закружен облаками
— зáворот зáворот заворóт —
моря склад загружен клобуками
и развеванием бород
панночка бежит щебечет каблуками
— зá город зá город в огород! —
пеночка летит щекочет голосами
— пиррихий пиррихий пиррихий хорей —
а ямбов мы не знаем сами
их только совы знают из зверей
где звезды нúзки и вязкú
на низке робко веющей
двойные сиплые свистки
в листве ночной — и в траве еще
морская брынза в небесах
бронза небесная в море
бормочет филин на басах
о гóре гóре гóре
— на горé на горé на заборе —
— на лугу на лугу на лугу —
— гу гу гу — угу —
5. ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ ТИШИНЫ
Я забыл тишину — на каком языке,
Говорите, она говорила?
То ли русскую розу сжимала в руке,
То ли твóрог немецкий творила?
То ли ножик еврейский в межпальчьях мелькал,
Как дежурный обшлаг генерала?
Говорите, она была речью зеркал,
Говорите, она умирала?
Как я вышел из дóму к наклонной реке
И потек в направлении света,
Всё слабела она в темноте, тишина,
Вся под сеткой светящейся лета.
Ускакал я в огонь на зеленом жуке,
Обнуздавши рогатое рыло...
Я забыл темноту — на каком языке,
Говорите, она говорила?
III - VIII, 2013
ОСЕННЕ-ЗИМНИЕ ЭЛЕГИИ
1. СЕНТЯБРЬСКАЯ ЭЛЕГИЯ
…тьм и мгл…
Михаил Еремин
Я был твоим ночным песком
И шел по стеклышку пешком
В песок земной.
Ты не ходи за мной
По блеску надлóмленных игл
В сухое море тьм, в глухое море мгл,
Сквозь корневищ осклизлых промежутки
Шутить со смертью шутки.
2. НОЯБРЬСКАЯ ЭЛЕГИЯ
я был твоим нощным песком
бегущим пó небу пешком
(скребущим окна что подстыли
свечением двойным) — в пустые
коры коробочки лежать —
да и куда же ему еще бежать
в том небе — спящем?
там только золото ночей
горит горé как бы огнь ничей
там птицы мертвые на сворках
там звезды в раздвоённых свертках
и я и я там — нощной песок
во мгле этих стёкол и досóк
по склонам тех стекóл и дóсок
соря трухою из папиросок
горящей — бегу
а ты не спи моя душа
я швыдко пробегу шурша
простым песком в двойном окне
и ты забудешь обо мне
3. ДРУГАЯ НОЯБРЬСКАЯ ЭЛЕГИЯ
что-то сделалось с глубиной
с тёмно вздыхающей голубизной
промежду холмами —
вечер сплетается лубяной
ветер катается ледяной
и месяц поблескивает стальной
в подгрудном кармане
и резать он будет и будет он бить
всё равно тебе любить
сколько хватит
жидкого сердца и плоской луны
каменной крови едкой слюны
пока глаза твои солоны
и ветр на одном коньке катит
4. Декабрьская элегия
Перо мое, пиши, пиши.
Скрипи, скрипи в глухой тиши.
Т. В. Чурилин
Где воду белую прядут
И вьивым ивам подают,
Туда плохие не придут
И серебра не подольют.
Прядясь, прядись вода, вода!
А ива сивая, присядь!
Но нет, плохие никогда
Не будут серебром писать
По золотому серебру
Среди прозрачных, вьивых зал,
Когда я, милый твой, умру,
Как ангел Аронзон сказал.
5. ВТОРАЯ ДЕКАБРЬСКАЯ ЭЛЕГИЯ
И этот просквоженный лес,
Как много лет назад в Сосновке,
И этот лоск, и этот блеск,
И мертвый снег на остановке,
И этот всхлип, и этот взрыд,
И враны, что стоят строями,
И неба склон, что взбит и взрыт
Плечистых елей остриями,
Всё это так, и всё не так,
И так оно уже не будет...
И смертный снег в ночных кустах
Меня скрипеньем не разбудит.
IX - XII, 2013
СТИХИ О РУССКИХ ПЕСНЯХ
1. ПАРОХОДНАЯ ПЕСНЯ
сколько бы к дому ни плыли
ближе не делался дом
стлались железные пыли
над антарктическим льдом
слались тревожные радио
и зависали в ночи
над океаном индейским
будто бы смерти лучи
сколько мы к дому ни плыли
дальше всё делался дом
красными крыльями крыли
желтое море как дым
сплавленной крови корица
стлалась в железных морях
сами взорвали “Корейца”
нами затоплен “Варяг”
2.
братское небо обратная твердь
утлые волны как облые горны
эй господин пошевеливай смерть
парус потягивай чорный
я угодил из гудящих афин
с круглого театра избитых ступеней
в братское поле где филин и финн
дрогнут в сугробах взаимных сопений
и убежал по заржавой лыжне
к снулым русалкам на братское море
и надо мной выдыхали в огне
горние горны последнее горе
3.
за морской и за тверской
за елисейскими полями
ворон едет воровской
на раздымленной на паяльне
тьма засияла за старой
белой ночью, спелой водой —
где-то за нарвской заставой
парень идет молодой
далека ты путь-дорога
а проедешься за миг
дорогá ты недотрога
но мы дотронемся за них
4. ВТОРАЯ ПАРОХОДНАЯ ПЕСНЯ
постой пароход не плещите колеса
улыбнитесь капитан капитан
за сохатым китом да за скатом-скотом
перестаньте ходить по пятам
далеко на севере
растет велия рыба изольда
но вы ее не сеяли
и не вам собирать ее сó льда
постой пароход не плещитесь колеса
не дымися не дымися труба
раз пятнадцать он тонул
но никто его по-дружески не пнул
всё равно же ведь дело труба
5.
утро туманно; пурпурен закат —
белый брокат, сопряженный с зарею
ночка тесна — и звезды не запхать
в белую тень над горящей горою
ты не зови меня жено на брег
чаячьи тени качающей невки
жук из одессы бакинский абрек
хохлик блатной и закобзанный грек
там разъезжают от девки до девки
тьмы батальоны из стали
вышли на берег из зон
тучи над городом встали
в воздухе смерть и озон
VIII, 2013 — I, 2014
|
