Олег Юрьев

Стихи

Стихи и хоры последнего времени

10 x 5. Книга стихов

С мая по февраль

С апреля по апрель

С ноября по апрель

С мая по ноябрь

С декабря по апрель

2009: С марта по ноябрь

22.02.2009

2008: С апреля по октябрь

С октября по март

Стихи за июнь — сентябрь 2007 г.

03.06.2007

17.12.2006

25.05.2006

24.07.2005

04.04.2004

16.09.2002

Стихи и хоры

О стихах

Олег Юрьев

С ДЕКАБРЯ ПО АПРЕЛЬ

ЛУНА, четырнадцатистишие

На шаровидной колеснице
Хрустальной, скользкой, роковой

Г. Р. Державин, ода “На Счастье” (1790)

Гляди-ка, у луны соосной
Подбито нижнее крыло —
По набережной светоносной,
В траве нескошенной стоостной,
Оно волoчится тяжело.

И всё волoчится и волoчится,
И волочuтся по мостовой,
Пока не всклочится и не всклокочется,
Не скособочится вниз головой,
Пока до остова не раскурочится
Стоостой тенью мостовой,
До острого пока не сточится,
Над остановленноu Невой —
Хрустальной, скользкой, роковой.

О ЗИМЕ

в России где уже леса
полны полупрозрачным салом
заподлицо к сырым сусалам
звезда летит из-под лица
больших и плоских облаков
к ней черный лыжник поднялся
две искры вычиркнул кресалом
отхаркался и был таков

поди-ка поищи по мраку
где был и не был бедный дух
где прахом возвратили праху
сырые перья черный пух
сигналят звезды пассажирам
на самом верхнем этаже
зимы полупрозрачным жиром
земля накормлена уже.

ПЛАТАН-ПОЗВОНОЧНИК

На платан-позвоночник, что до пястьев истёкших облез,
С облаков подзолоченных осыпается шелковый блеск.
Там, где низкое облако в кислоту обращенного льда —
Там в колючья разодрана проволка и стекает руда, как вода.

Там, где мгла просыпается, там, где мга протирает стекло,
До того там протерто стекло, что и солнце стекло
По платану полуголому, что сдирает последний кушак,
И — на мертвую голову с морозной осокой в ушах.

ПРОСТЫЕ СТИХИ О СНЕГЕ
(Ленинград, 80-е гг.)

           М. Н. Айзенбергу

                       *

снег скрипит свежепросольный
на немеющих губах

снег садится парасольный
на сугроба карабах
в смутный садик двуугольный
среди утлых калабах

снег везут по колокольной
в скарабеях-коробах

                       *

едут едут скарабеи
жвалой гнутою гребут
всё слабее и слабее
этот скрежет этот гуд

всё грубее и грубее
тьмы светящейся скорбут

                       *

снизу прах зимы последней
сверху зрак ночной слюды

всё бесследней и бесследней
наши круглые следы

ХОР “ПОЛЕЖАЕВ“


строфа


золотой
оселедец
расслоён
о колодец

положён
на порожек
как мерцающий
ножик

на порожек
полoжен
из темнеющих
ножен

из ножон
подлужённых
и затем
погружённых


ВСЁ ТЕМНЕЙ
ОКОЛОДОК
В ОБЛАКАХ —
ОГОРОДАХ

ГОР


антистрофа


золотой
запорожец
из отслoенных
кожиц

положён
полужженный
а вокруг
полужёны

соложён
да посолен
хоть бы вытек
из штолен

посолён
но солодок
встал бы хоть
из колодок


А НЕ ЛЮБО
НЕ НАДО
СПИ В УГЛE
ПОЛУСАДА —

ВОР


эпод


спит в углу
палисада

ВОР

тень горы
как глиссада

ГОР

в ней мерцают
кинжалы

ГОР

а он лежит
полежалый

ВОР

Куда ушли нагие зимы?
Их больше нету
Ни в невском воздухе, ни в рейнском.

В бумажном садике еврейском
Вновь пишет снег неугасимый
Как свет по свету.

Вгорает след неугасимый
Слюдою — в воздух
В бесследном дворике еврейском.

И в невском проблеске, и в рейнском
Вновь: только снега шаг гусиный.
И в ватных звездах.

ДОЖДИК ВО ФЛОРЕНЦИИ: СНАРУЖИ И ВНУТРИ
(ранняя весна 2007 года)

Мы вышли из ворот под синий дождь флоренский,
В жемчужной сеточке жужжащий на весу —
Как туча пчельная, как воздух полуженский,
Как вдох, которого уже не донесу. 

Так пело олово, расплескано меж облак,
Так ныли головы деревьев под мукой
И сердца голого летел веселый отблик
Над телом свернутым реки полумужской,
Так твердь творожная свой дождик отрояла —

остановившийся чтоб подождать пока вдохну
архангел с крыльями как крышка от рояля
наклонно реющий по итальянскому окну.

ЕЛЕНЕ ШВАРЦ С ЛЮБОВЬЮ И НАДЕЖДОЙ

Шуршащий гром почти замолк,
Столь нестерпимый человеку,
И чтобы дождик не замок,
Уже замкнули на замок
          Огнем замощённую реку.

Прощай, прощеная зима
И запах смертного карбида,
Спускающийся на дома,
И ты, светящаяся тьма —
          Мы свидимся, дева-обида.

Мы были блеском без тепла,
Мы были теплотой без тела,
Когда на западе блестела
Обледенелая пила
          И птица в падении пела.

Теперь мы дождик на весу,
Зеленый снег шестиугольный,
И воздуха укол небольный,
И Бог, смотрящий на лису,
          И грохот шуршащий над Школьной...

ОДА

Я хотел бы звезд зеленых,
вздыхающих в ночном пуху,
и хотел бы гор, сожженных
зыбкой нитью наверху,
но сыпкой тенью черный порох
ссыпается с заоблачных корон:
мир этот с верху покорён,
где горний гул, и дальний шорох,
и самолеты в сияющих шорах,
и горны ночных похорон.

Луны подотъеденный твoрог,
звезд огурецкий орех
застревают в решетчатых створах
неподъемно-ступенчатых рек:
подрагивают колосники,
подпрыгивают колесики,
и чей-то поезд поперек реки
сквозь облый мрак летит по просеке;
река же, створы затворя,
углом уходит в горькие моря.

ПРОЩАНИЕ

Под искрящейся лещадкой
Черная вода лежит.
У реки возок с лошадкой —
Кто там, цыган или жид?

Кто там, попик или барин,
Петушок или бекас,
Астраханский ли татарин,
Чигиринский ли черкас?

Кто там, ворон или мельник,
Или древний, глупый цверг?
Что там — черный понедельник
Или каменный четверг?

Почему с тоской нещадной
Он глядит из-под руки
На серебряный и чадный
Черный свет из-под реки?

Отчего уже не режет
Этот свет, и стар и нов,
Отчего не слышен скрежет,
Стук и скрежет жерновов?

Остановлены страданья,
Остановлена вода.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья навсегда.

12.III. 2010

 ОДА РАССВЕТУ

хоть небосвод насквозь померк
сквозит из его дуг и падуг
какой-то страшный фейерверк

зеленый блеск и белый сверк
как сад где только дуб и падуб


по скользким лестницам зари
как за медузою медуза
сплывают света пузыри

ночное мужество замри
дневному ужасу обуза