Авторы Проекты Страница дежурного редактора Сетевые издания Литературные блоги Архив

Игорь Булатовский

Стихи

 Стихи (июнь 2014 — апрель 2015)

 ЛАСТОЧКИ НАКОНЕЦ. Поэма

 02.10.2011

 Изо дня — в день

 Вдоль ручья

 Читая темноту

 О деревьях, птицах и камнях

 02.05.2009

 Стихи на время (с августа
 по декабрь 2008)


 20.07.2008

 Стихи на время

 

 ТЧК

 Ква?

 Азбука червяков

 Тю-Тю

 МÝСА

 Стихи и поэма
"НОВЫЙ ГОД В ГЕТТО"


 30.12.2005

 Тартараёк

 24.07.2005

 09.04.2005

 14.11.2004

 02.10.2004

 25.05.2004

 01.02.2004

 10.11.2003

 14.07.2003

 16.09.2002

 Стихи

О Стихах

О "Двух стихотворениях" Олега Юрьева

ОБО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ

Некоторое
количество
разговоров


ПТИЧКА (к "Восьмистишиям птичиим" Наталии Горбаневской)

О повестях для детей А. И. Введенского

О БЕНЬЯМИНЕ

СОБСТВЕННАЯ ЖИЗНь.
О натюрмортах Давида Гобермана


О стихах Владимира Уфлянда

О детских стихах Мандельштама

ЖИЗНЬ ЕСТЬ ТОЛЬКО В АДУ (о фотографиях Роберта Каппы)

Об Эль Лисицком

Как назначил кто-то... (о Примо Леви)

Ремарка на полях статьи Михаила Айзенберга «После мастер-классов»

Возможность белизны

Цифры прощания

"Обожженная глина, прохлада, молоко, сливы, пепел" (о Хаиме Сутине)

О бутылке

Видение видения



Игорь Булатовский


МÝСА


Д.


К безднам им воскликну я
Баратынский



1.

Есть, есть и у меня
чем к безднам,
раз выдали огня
в обрез нам.

За малым, так и так,
раз мало,
раз тики-тики-так,
тут стало.

Один ответ — S/Z
(знак вкуса…),
конечно, Музы нет,
есть Муса.



2. (Из Катулла)

В нагло-русский словарь посмотри,
как там сердцу неклево внутри
между рожицей и требухой
на какой-то латыни бухой,
и оно там на сердце твоем
полкиловым сидит воробьем,
зерна воздуха часто клюет
и сипит: чет-нечет, чет-нечет…


3.

— Женский рот
единственного числа,
поворот
винта, взмах весла,
у кого
хватит сил — руки.
— И чего?
— Дальше — плавники.


4.

Чайка раскрывается тузом
где-то между верхом и низом,
а внизу веревочка-волна
вьется на ветру, и не одна,
хоть у нас все на руках,
все равно мы будем в дураках,
лучше мы сваляем дурака,
сбросим их на спину ветерка…
спинкой повернется чайка к нам,
а лицом к веревочкам-волнам.


5.

Всё короче письма с позиций
и солдаты всё неизвестней.
Что там хайку, что танки —
всё хаки, всё танки!
Мысль о пении птицы
сама становится песней,
по словам писателя Хандке.

Это всё похоронки,
но погибшим не числи.
Птица при этой мысли
поет и со дна воронки.


6.

Там? А как медом намазано.
Дом, как сказано, новый.
Что еще? Арфы. Но я, как сказано,
арфист довольно хреновый.

А тут прокатит, ну, понимаешь,
нету на нас закона,
сам поджигаешь, сам зажигаешь,
вроде Нерона.

Но час неровен (вот и серьезно),
час-через-пень-колоду,
как ни прижмись, а оно всё розно,
кроме арфы и меду.


7.

Не выговоришь — пе-ре-бодр-ство-вать!
Не проще ли пере-спать?
Не то, чтоб в плоскости упорствовать,
а так, в наклонной на кровать.

И все острее угол втачивать
в лён, что пока неделён,
и карандашик не отачивать,
пока не затупится он.


8.

Старость — брр-рр —
в глубине квартир,
кривизне углов,
плоскости столов,
рамке пустоты,
может, это ты,
может, это я
там стою стоймя,
там лежу лежмя,
там сижу, бубня.


9.

Жизень говоришь,
пелемени
остаются лишь
звуков тени,
остается лишь
подтасовка,
Аполлона мышь —
огласовка.


10.

Ну куда нам Каллиопа
(не сравнится с пальцем попа),
плод лексического сдвига,
наша Муса — Каллипига!