1.
От Италии холерной
до Далмации-чумы
слышен мерный шлеп галерный. —
Это мы или не мы?
2.
Всё алмазней, всё лазурней,
всё тесней к себе самой
под небесною глазуньей,
подпузыренною тьмой,
с вёсел звездами стекая,
уносящая с ума
ночь деньская, персть морская —
Адриатика сама.
3.
По искрóй прошитой слизи
распускается мазут —
из заморского Бриндизи
вздох Вергилия везут.
Это мы на веслах плачем,
вести ветхие везем,
и в мехах облысых прячем
чернозем и глинозем.
4.
От Апульи суховейной
к Адрианову столбу
прорезает плеск хорейный
Адриатику-скобу —
Бог не охнет, гром не грохнет,
не просыпется Гомер,
пусть луна на веслах сохнет
и меняется размер.
5.
Мы гекзаметру враги ли?
Это мы, а не они!
Умер, кажется, Вергилий?
Умер, Бог оборони!
VIII, 2003 — V, 2006
Замечательно, Олег!
Спасибо.
Вам спасибо.
хорошо…
Рад, Наташа.
Спасибо за стихи.
Впервые после «Греки сбондили Елену…» встречаю такой русский образ античности.
Спасибо, Андрей. Вы меня смущаете.
Очень хорошо!
Спасибо, Борис.
Очень хорошо — и опять неожиданный поворот (после последних стихов).
(И, конечно, вспоминается «вольнонаемный Вергилий» из «Нового Голема» — чей прах свезли из «заморского Бриндизи» на Адриатику)
(А вот это мне в голову как-то не приходило!)
Я еще подумал — и никакой (не текстуальной, это вопрос интерпретации, а внутренней) связи не нашел. А вот что любопытно: заметил, что читаю их вслух похоже на покойного Вольфа — с некоторым торжественным клекотом и «выдохом назад». Может быть, это памяти Вольфа? Но тут уже никаких содержательных связей не нахожу.
Замечательно! спасибо
это романс
Романс ли это, не знаю, но все равно благодарю.