Ну, вот к примеру…
На днях мне приснился один петербургский поэт, много лет писавший замечательные стихи, а в последние годы пишущий, на мой взгляд, заметно хуже. Я ему этот свой взгляд никогда не высказывал: зачем? Человек он очень приятный и достойный, уже в возрасте, свое дело в поэзии сделал, место в школьной хрестоматии заслужил – ну что делать, если «черт» его оставил, а привычка к стихописанию сохранилась? Но тут, во сне, я высказал все откровенно, хотя, понятно, со множеством реверансов, касающихся прежних стихов.
Реакция его была следующей: он заплакал.
Наяву он не заплакал бы, конечно. Он огорчился бы, но не подал виду и был бы со мной по-прежнему любезен. А может, он давно уже догадался, что я не в восторге от его новых стихов: я такие вещи не могу скрывать.
Вообще поэты по реакции на нелицеприятную критику (приватную или публичную) делятся на несколько категорий.
Первый тип – «детский». То есть человек радуется всякой похвале, от кого бы она ни исходила и чем бы ни мотивировалась, и огорчается любой брани, независимо опять-таки от источника и мотивировки.
Второй – подчеркнутое, деланное, а в редчайших случаях — искреннее равнодушие.
Третий – парадоксальные, неожиданные на первый взгляд реакции. Как правило, встречаются у людей, любящих литературную жизнь, погруженных в нее. Так, покойный Кривулин очень спокойно отреагировал на слова Топорова о «секретарском качестве» его, Кривулина, последних стихов, даже цитировал их с усмешкой (Топоров имел в виду секретарей Союза Писателей советской поры – тогда, лет десять назад, эти институции еще не стерлись из памяти). А когда я в одной статье всего лишь назвал Кривулина «последним шестидесятником», реакция была достаточно нервная (в глаза и за глаза). В.Б., человек очень умный, понимал, какие черты его поэтики я имею в виду, и то, как я эти черты интерпретирую — его задевало.
Но обычно поэты, пытаясь найти «подтекст» — ошибаются. У них легко формируется мания преследования. Например, у Ахматовой в последние годы жизни она была совершенно явной. Вообще почти все люди нашего цеха, большие и малые – истеричные эгоцентрики (я тоже).
С чего начать?: 7 комментариев
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
один истеричный эгоцентрик
приветствует другого истеричного эгоцентрика! Валера, и ты не избежал участи погружения в ЖЖ. Рад тому, что смогу теперь чаще общаться с тобой. Это тем более странно, что живём мы оба в Питере. Или ты уже удудонился в неведомые дали?
Если не секрет — что за поэт? Впрочем, не так важно.
Re: один истеричный эгоцентрик
Я по-прежнему на Оккервилле, Евгений Евгеньевич.
Уважаемый Валерий! Если не трудно, выскажитесь (здесь, в комментарии) по поводу моих стихов. Я пишу не оченб давно. Мне было бы ОЧЕНЬ интересно узнать Ваше мнение.
Вы пользуетесь очень простыми и расхожими приемами, причем все время одними и теми же, приемами такой постхармсовской юмористики, бытового «сюра». Стиховые ходы – тоже слишком простые. Нельзя постоянно заканчивать строчку словом «блин» и бесконечно рифмовать по принципу «ботинок-полуботинок». Это раз-другой работает, а потом приедается — еще быстрее, чем гладкопись. Может быть, Вам надо попробовать написать что-то совсем иначе. Про голову, которую «водят погулять», мне понравилось. И серенада смешная.
БОЛЬШУЩЕЕ Вам спасибо.
Раньше я чаще употреблял это слово-паразит 🙂 Теперь во многих стихах его уже нет.
Ботинок-ботинок, скорее. А ещё я рифмую ботинок — ботинки — ботинка и т.д.
Герой моих стихов — прост, как пареная репа — отсюда всё хорошее и плохое.
«Пробовать» что-то я буду, наверно, только в рамках моего героя. А вообще мне кажется, что «пробовать» — это для меня не лучший способ писать. Я пишу как бы искренне.
Здесь http://www.liveinternet.ru/users/oxpehetb/ все стихи. Правда, ранние мне уже совсем не нравятся (большинство).
Извините, что так подробно говорю о том, что Вам, может быть, неинтересно.
Ещё раз СПАСИБО БОЛЬШОЕ !
Неужели мой частичный тёзка? Тогда во сне психологичекая нестыковка. Представить его плачущим не могу.
Игорь, без комментариев — сам понимаешь, почему.