При чтении прессы 1920-х годов поражаешься тому, насколько жутко выглядит любая советская газета той поры в сравнении с, положим, «Речью» или «Биржевкой» 1909 года. Не надо, не надо рассказывать про золотые перья Радека и Кольцова! Тупая, прямолинейная пропаганда с дешевыми адвокатскими риторическими приемчиками. Любой современный М.Леонтьев или С.Белковский квалифицированней. Я уж не говорю про культурную часть. Там — беспросветность полнейшая. В «Речи» печатались рецензии Анненского на Гумилева и Гумилева на Кузмина. Невозможно представить себе рецензию Мандельштама на Вагинова в «Правде». При том, что редактировал «Правду» Бухарин. Так что при чтении газет, в самом деле, ощущение такое, что что «в России все сделалось таким плохоньким, корявым, серым»(«Дар»).
Но если сравнить любой советский детский журнал 1920-х годов («Новый Робинзон», «Еж») с «Задушевным словом» — эффект противоположный. Невероятный расцвет культуры на голом месте! Путь от М. Пожаровой до Чуковского и Хармса еще более невероятен, чем путь от рецензии Анненского на Кузмина к рецензии Ермилова на Панферова. Можно объяснить это тем, что к детской литературе обратились писатели, которые в «нормальных» условиях могли бы реализовать себя иначе. Отчасти это так. Чуковский в 1900-е годы был модным критиком. Но, скажем, Маршак был — никем. Стихотворцем второго ряда, вроде своего друга Якова Година.
Если же мы возьмем сборники стихов ленинградского Союза Поэтов и сравним… ну, хотя бы с «Гипербореем», то уровень окажется сопоставимым. Несколько шедевров (Кузмин, Вагинов, Клюев, Заболоцкий) и сравнительно высокий средний уровень (сестры Наппельбаум, Рождественский, Фроман и проч.)Средний уровень чуть ли не «выше довоенной нормы», правда, непонятно, какой в этом прок. Но журнальная критика деградировала так же, как и газетная.
Уровень науки о литературе в СССР в двадцатые годы был, конечно, выше, чем в старой России. Философия потерпела явный ущерб от «парохода».
А если сравнить СССР начала восьмидесятых и нынешнюю Россию?
Прессу нынешнюю читать, разумеется, гораздо интереснее — если говорить о политике, социальных проблемах, быте. Но культурная жизнь в своей наиболее существенной части никак в газетах не отражается, как не отражалась тогда. С детской литературой, кажется, упадок полный, странно подумать, что всего одно-два поколения отделяют нас от Олега Григорьева и Эдуарда Успенского.
Общий уровень поэзии и прозы (считая самиздат и тамиздат) остался примерно прежним или даже чуть-чуть снизился. В сравнении с тем, что печаталось в СССР — сильно вырос, конечно. Очень вырос уровень критики. Как бы мы не оценивали нынешнюю литературную журналистику, но если сравнить ее с Кожиновым и Рассадиным, видно: современный критик, даже не самый квалифицированный, как правило, воспитан на идее эстетического плюрализма. Для условного «Рассадина» это идея странная и неприемлемая. В самиздате хорошей критики тоже почти не было, так что все, что есть в этой области, создано практически с нуля.
Думаю, что и с философией сильный прогресс, а с литературоведением… ой, не знаю.
Несколько ремарок, с вашего позволения. Я года три назад листал подшивку газеты «Кубанский край» начала прошлого века. Что бросилось в глаза- вроде бы провинциальная, губернская газета, но у нее была сеть собкорров в Европе и Америке. Подписанные авторами рубрики «Из Парижа (из Белграда и т.д.) пишут» были постоянными. Сейчас же вся пресса с зарубежными коррпунктами прописана исключительно в Москве. Язык заметок был более литературен (или просто речь с ятями и устаревшими, сочными словами и фразеологизмами кажется таковой по определению :)). То есть не безликая фактура- «Мама вымыла раму»- газета читается почти как книга.
Многие рекламные фишки- от легендарного «перуина-пето» от выпадения волос до определений в рекламе лекарств типа «сифилис(триппер)-чума двадцатого века» взяты, видимо, еще оттуда. Средства для похудания, от облысения, «целительницы», снимающие порчу, реклама папирос, «шпанской мушки» (сейчас- виагры) вообще блочная, макетная реклама и т.д.- всему этому уже более ста лет. Также, как и объявлениям в формате «из рук в руки»- сниму-сдаю и т.д.. Экзотика- объявления о продаже поместий, имений, скольких-то десятин земли и т.д. в Астрахани, «на теплом море в Геленджике», т.е. земли.
Ну и с Маршаком- его квалификацию как переводчика можно оценить по 66 сонету Шескпира, у него был лучший перевод, у Пастернака, к примеру, на порядок хуже- вообще пошлый какой-то получился. Но его собственная поэзия что до того, как, что при советской власти- действительно второсортна. Это даже странно.
Но его собственная поэзия что до того, как, что при советской власти- действительно второсортна. Это даже странно.
Почему странно? Это как раз часто бывает. Но Маршак переводил и до 1917 года, и неплохо переводил (Блэйк практически весь дореволюционный). А «Багаж» и «Человека рассеянного» он написал все-таки в советское время.
Для того, чтобы оценить «Человека рассеянного» нужно быть питерцем- и знать как выглядит улица Бассейная или где находятся Бологое иль Поповка. И к тому же родиться в еврейской семье, где есть именно такое обаяние и такой юмор.
Хотя мой отец, ростовчанин, который в три года меня научил читать и играть в шахматы, говорит, что и Маршак, Михалков и Чуковский- не бог весть что (его раздражало «сюсюканье» и сомнительные оксюмороны), но ничего лучшего в те годы просто не было. Поэтому я на них с 2-3 лет и учился 🙂
Я вот в Киеве рос, и мне очень нравилось. Какая разница, где Бологое и Поповка.
Про еврейский юмор… не знаю. Я не чувствую разницы в типе юмора между Маршаком, Чуковским и Хармсом. То есть разница есть, конечно, но она индивидуальная, а не национальная. Если национальная, то Маршак скорее не еврей, а «англичанин».
Да что там Маршак, если даже Квитко в русских переводах во многом теряет специфически-национальные черты.
А вообще я считаю советскую детскую поэзию едва ли не лучшим из того, что создала официальная советская литература. Я не думаю, что где-то в мире есть лучшая детская поэзия. Я такой не знаю. Не Михалков, конечно, и не Барто, а именно чуковско-хармсовско-маршаковская линия. С продолжением в лице Сапгира, Олега Григорьева, Вадима Левина и пр. (При том, что детские стихи и детская проза Хармса и Григорьева составляют, разумеется, единое целое с их «взрослым» наследием).
Извините, Хармс-это недетский автор. Также, как и Кэролл.
Возможно вы видите все «изнутри». Я просто вспонинаю как воспитывался я и как мои соседи по подъезду-евреи (наш дом заселяли семьи из одного КБ :)). При том, что было много общего, в каждой избушке были свои погремушки. То есть сосед «дядя Боря» Бурштейн вполне мог читать своим детям «море синее тушил, пирогами, и блинами, и сушеными грибами». В нашей семье была принята несколько иная стилистика. Смысл не в ее оценке, а смысл в том, что была какая-то разница :).
Извините, но приведенная Вами строчка восходит как раз к русскому фольклору и околофольклорным текстам («Ерш Ершович» и пр.) Различие в стилистике,принятой в Вашей семье и в семье Бурштейнов, могло иметь не национальное, а иное происхождение. Вот если бы Бурштейны чаще употребляли уменьшительно-ласкательные суффиксы, чаще хватались за сердце и пили корвалол, шумнее ссорились (если ссорились), сильнее опекали детей — да, это могло быть «еврейским». А «море
синее тушил пирогами и блинами» — это как раз перерусско-русское. В еврейском фольклоре оксюморонов, перевертышей меньше, чем в русском.
Хармс — и взрослый, и детский. «Иван Топорышкин» — прекрасные детские стихи.
> В еврейском фольклоре оксюморонов, перевертышей меньше, чем в русском.
Не уверен. См. напр.:
http://community.livejournal.com/ru_judaica/339022.html
http://community.livejournal.com/ru_yiddish/116469.html
Я не сказал, что их нет. Во всяком фольклоре есть одни и те же элементы, но их процентное сотношение различно. В собрании Райзе-Дымшица, на которое Вы ссылаетесь, нескладицы занимают относительно скромное место. Впрочем, может быть, я неправ, пусть В.А. Дымшиц сам откомментирует, а то зачем он живой журнал создавал?
Но вот та строчка, которую приводит г. Павлов — как раз стопроцентно русско-фольклорная.
Не могу сказать ничего количественного о процентном соотношении, но по ощущению, не меньше. Примеры есть и в талмуде, и в мидрашах, и в хасидских историях, и в анекдотах, и в песнях.
Вот, например, агада эпохи Второго храма (вряд ли созданная под влиянием русского фольклора):
— Зашей, — сказал афинянин портному-еврею, подавая расколотую ступку.
— Скрути нитку, — ответил портной, высыпая перед ним горсть песка.
p.s.: про этимологию обсуждавшейся строки Чуковского я ничего не говорю.
Понимаете, мне сложно найти с моими собеседниками какой-то общий язык. Вот я помню еще то, детское чувство неловкости, когда мне читали: «Вместо шапки на ходу он надел сковороду. Вместо валенок перчатки натянул себе на пятки». То есть автор думает, что ребенок- это такой же взрослый, только — дебил. Для взрослых этот типа юмор не хляет- для детей- сгодится.
И наоборот мне нравилось- с каким уважением ко мне, ребенку, относился Маяковский. «История про Власа, лентяя и лоботряса» или про зоопарк, про выбор профессии. Ведь рассчитано на один и тот же возраст, но- два мира- два де Ниро.
Да, в Маяковском приятно было то, что он с поэтикой своих взрослых стихов шел к ребенку, а не сюсюкал. От Маршака было впечатление, что он под неразумных детей подделывается, пишет «классически», но по-простому, для школьников. (Вроде адаптированного английского текста.) Это неприятно. К тому же в Маршаке (и тем более Хармсе) нет ни проблеска «чистой красоты», которую Хармс благополучно преодолел.
Переводы Маршака тоже похожи на дидактические детские стихи. И Шекспир, и Бернс, и особенно Вордсворт, за которого у меня к Маршаку особый счет.
Поскольку Валерий Дымшиц ответил комментом на пост, а не на Ваш коммент, позволю себе обратить на него Ваше внимание.
спасибо, ну он вроде бы подтверждает мое предположение, что в еврейском — не меньше
Могу вас заверить, что я люблю и свою семью, и семью Бурштейнов. Тем более, что наши семьи дружили 🙂
Ехала телега мимо мужика. Глядь- из под собаки лают ворота…
Деревня ехала, а не телега, разумеется 🙂
Детское:
По стене ползет кирпич
Красной армии боец
Ешьте кашу «геркулес»
Будет рожа
Я е.у…
Вот-вот. Ехала деревня.
Этого в русском фольклоре очень много.
Просто Вы лично этого не любите, Вам это не близко. Как мне не близка всякая дидактика.
В плохом отношении к кому бы то ни было никто Вас не подозревает. Мы же нормальные люди.
Разумеется вы правы 🙂 Но это просто предложение темы для дискурса, на фоне которой можно потрепаться о том-о сем. И узнать много нового от вас от от ваших собеседников. Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою (с).
Позвольте возразить
У Маршака есть замечательные оригинальные стихи, которые нынешним поэтам и не снились. Напр., «Ты много ли видел на свете берез?» и некот. др. Думаю, детское писательстьво скорее подавляло в нем «взрослого» поэта (были и иные причины, конечно), чем, как пишет, г-н Шубинский, раскрывало его дар.
Re: Позвольте возразить
Вот перевод 66-го сонета от Маршака (просто в качестве примера, я уже не вспоминаю Гейне и т.д.). Если вы мне найдете лучший перевод (а этим сонетом грешили десятки очень приличных поэтов и переводчиков), то заработаете бутылку хорошего коньяка 🙂
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг…
Но как тебя покинуть милый друг!
Вот его собственные стихи. К примеру это (одно из лучших, пожалуй):
Ветер жизни тебя не тревожит,
Как зимою озерную гладь.
Даже чуткое сердце не может
Самый легкий твой всплеск услыхать.
А была ты и звонкой и быстрой.
Как шаги твои были легки!
И казалось, что сыплются искры
Из твоей говорящей руки.
Ты жила и дышала любовью,
Ты, как щедрое солнце, зашла,
Оставляя свое послесловье —
Столько света и столько тепла!
Я извиняюсь, но это- графомания — ветер жизни с барабанами эпохи. Но что-то трогательное, безусловно, есть 🙂
Re: Позвольте возразить
О чем и с кем Вы спорите? Я совсем не об этом говорил.
Но если уж на то пошло, то приведенные Вами стихи («Ветер жизни…») совсем не графомания. Далеко не. Хотя и не шедевр, конечно. А то, что 66 сонет — блестящий перевод С.М., сегодня знает и младенец.
Re: Позвольте возразить
Вы, насколько я понимаю, говорили о том, что Маршак- хороший поэт. Есть люди-творцы и есть люди-качественные потребители.
Если вы действительно считаете, что Самуил Яковлевич писал «замечательные стихи», то потрудитесь их привести. Может быть и я их замечу.
Re: Позвольте возразить
Уже приводил. И Шубинский тоже.
Еще я говорил, не что Маршак «писал замечательные стихи», а что у него есть (встречаются) таковые.
Вы опять возражаете неведомо кому и спорите с собственными мыслями.
Потрудитесь читать внимательно, прежде чем возражать.
Re: Позвольте возразить
Я считаю, что ничего замечательного «взрослый» Маршак не написал. И не мог написать. У некоторых поэтов и писателей «детская литература» была ссылкой (по самым разным причинам). У Маршака нет креатива, он — не творец. Но- человек, который умел гениально слушать 🙂
А моя просьба- ну это как нечто наглядное, под чем вы подписываетесь. Вам, видимо, стыдно, вы просто назвали (но не скопипастили) некий стишок, дабы не обидеть классика.
Re: Позвольте возразить
Чего мне стыдно или не стыдно, милостивый государь, — позвольте уж судить мне. Мне нечего для Вас «скопипастилить». Я назвал, а Вы, если Вам угодно, ищите сами. Хоть в библиотеке, хоть в Яндексе, хоть в ГУГЛЕ.
Re: Позвольте возразить
Да нет, совсем не графомания. Более того, это неплохие стихи.
А переводы шекспировских сонетов лучше не сравнивать с оригиналом. Маршак их очень причесал, пригладил, упростил. Но совершенных переводов не бывает, а из существующих это лучший. Вообще я думаю, что и Маршак-переводчик все-таки принадлежит своему времени. Однако Маршак-детский поэт отчасти это время пережил.
Re: Позвольте возразить
Ну, это мне не очень нравится, но, скажем, «Словарь» неплох. Под старость у него стала иногда получаться и лирика. Но все же в его поколении стихи такого уровня «снились» довольно многим. (Не буду с Вами спорить о «нынешних поэтах».) А вот «Багаж» написать мало кто смог бы.
Re: Позвольте возразить
И этого я не отрицал. Я только хотел сказать, что его не нужно числить исключительно по ведоствам детскимх стихов и перевода
Где это Вы, Валерий, видите сегодня «не самых квалифицированных критиков, воспитанных на идее эстетического плюрализма»?
У Кожинова и Рассадина была другая ситуация: им была подведомственна только советская печатная словесность, где эстетический разброс был не особенно велик и всегда производен от идеологического. Кроме того, эмоционально-полемический градус был сильно ограничен внешними обстоятельствами (сейчас его практически ничто не сдерживает). С поправкой на эти два обстоятельства — о прогрессе газетно-журнальной критики говорить никак не приходится. Ну, за вычетом совершенно штучных явлений.
Как это так нет прогресса, Дима? В 1980 году я не писал статьи о стихах. А сейчас — пишу! 🙂
А если серьезно, то я недавно перечитывал (для статьи надо было) критику позднесоветских и раннеперестроечных лет. Это страшное зрелище. Условная «Невзглядова» которая сегодня выглядит анекдотически, тогда была незыблемой нормой.
Да и «штучных явлений» не так мало. Посмотрите любой номер «Критической массы».
Я не так давно смотрел по кабельному какой-то ностальгический канал. Давали программу «Время» года так 1986-го. Я в то время учился в киевской кадетке, нас насильно сажали каждый день перед телевизиром «Горизонт» и заставляли ЭТО смотреть. Уставший за день народ обчно спал вповалку, облокотившись на спинку впередистоящего стула. Но этот выпуск — «Горбачев в Новосибирске» я вспомнил. В то время он смотрелся как что-то необычное- новосибирцы дружно обступили вождя, и спрашивали его о том- «когда изменится жизнь». Т.е. когда такие-то люди переедут из бараков, такие-то — купят себе зимнюю одежду и т.д.
Сейчас это смотрелось как кафкианский абсурд. То, что тогда казалось революционным, сейчас представляется чудовищной демагогией слабоумного вождя по фамилии Горбачев. И непрофессиональной работой телевизионщиков.
>>С детской литературой, кажется, упадок полный>>
Не бывать тебе у выдачи,
Ни хрена не наварить! —
При живом Михал Давыдыче
Как такое говорить?!
Если серьезно, то, по-моему, там все скорее неплохо. Ты когда последний раз систематически просматривал что пишется? Только это — как и все прочее, собственно, — превратилось в своего рода субкультуру, «не выходящую из себя».
А вообще идея увлекательная (сравнение трех царств). Написал бы ты большую статью для НЛО какого-нибудь и выставлял бы ее блоками. А мы бы тут пообсуждали.
О да! Михал Давыдыч!
Нет,я бы хотел ошибиться. Кажется, в Казани есть хорошая девушка по фамилии, кажется, Рысс. Она смешно пишет.
Дорогой Валера,
Во-первых, замечательная заметка. Только название трисмысленное. Три варианта прочтения. 1. Биологическое. Три царства: грибы, растения, животные. 2. Фольклорное: «Три царства – медное, серебрянное и золотое. 3. Историко-политическое.
Говоря о расцвете детской поэзии 1920-х, ты несколько сужаешь проблему. Дело было еще круче. Произошел расцвет детской книги как синтетического искусства. А что проза (Бианки, Житков, Пантелеев – называю первых пришедших на ум) отставала от стихов? А иллюстрации Лебедева, Конашевича, Курдова (список на самом деле огромен)? Нигде и никогда не было такой детской книги. Странно, но это счастье продолжалось вплоть до конца 1970-х, а может и дольше. И опять-таки рядом с пишущими — рисующие: Кабаков. Пивоваров, Булатов и др. и пр. Я думаю, что советская власть, если и создала что-то хорошее, то великую советскую детскую книгу (включая журналы и альманахи). Именно, советскую, а не русскую, так как на ряду с детскими книгами на русском языке также превосходны были детские книги на украинском, идише, грузинском, эстонском и т.д. А ведь еще и переводили. Квитко по-русски – это понятно. А вот не помню, говорил ли я тебе, что на идише вышел Макар Свирепый. Маршака с Чуковским – свмо собой разумеется.
Думаю, что великая детская книга была сущностно связана с советской властью. Симптом: вместе с ней и умерла. У меня даже есть этому делу некоторое объяснение. Мне кажется, что детская литература была так хороша не только, и не столько потому, что туда ушли некие лучшие силы. (Это объяснение скорее подходит для художественного перевода, см. Е.Г. Эткинда.) С точки зрения молодой (1920-30-ые годы) Софьи Власьевны взрослый и ребенок существовали в разных хронотопах. Взрослый был недоумком, генетически зараженным недостатками старого мира, поэтому его нужно было кормить «детской», то есть туповатой, отфильтрованной литературой, понимя под таковой пролеткультовскую, потом соцреалистическую. Ребенок (родившийся незадолго до или вскоре после революции) имел уже другую биологию. Ему можно было без без скидок предлагать полноценный эстетический продукт, искусство будущего, без боязни, что он что-то не так поймет. Возвращаясь к разным, детскому и взрослому, хронотопам, можно сказать, что наш советский ребенок жил в будущем, а несовсем наш несовсем советский взрослый – в прошлом.
Да, конечно! Про это много писалось, про культ детства в раннесоветской культуре(«Военная тайна»,»Смерть пионерки», «Котлован»).
Продолжаю. Что касается, Маршака, упоминание которого породило дальнейшую дискусию, то с ним все еще хитрей. Как «взрослый» поэт и писатель он стоял на эстетически «правом» фланге, входя в одну группу с Твардовским и Исаковским. (Все трое все время писали друг про друга комплиментарные статьи.) И был в этой группе самым неталатливым. Лирика Марщака, даже поздняя, которая получше – все равно никуда не годится. Даже упомянутый тобой «Словарь» можно без больших потерь пересказать прозой, так сказать, своими словами.
При этом его детские стихи, особенно ранние, лучшие – «левые». Характерно, что Маяковский восхищался «Цирком» (еще бы: По проволоке дама / Идет как телеграмма.), а Маршак Маяковского терпеть не мог, и всю жизнь его как поэта бранил. Достижение Маршака, как детского поэта и, что важней, организатора детской литературы в том, что он понял, что из «левой» беспредметности очень даже можно сделать прикладную литературу. Вроде того, как супрематизм и иное подобное в искусстве целиком, без остатка было использовано в дизайне. Ученики Малевича расписывали фарфор и ткани, Хармс с Введенским писали детские стихи. Детская литература – ведь это типично прикладная литература.
Что касается, «еврейских» корней Корнея и Маршака, то это уж, да простит меня один из твоих корреспондентов, совершенная ерунда. Маршак родился и вырос в абсолютно ассимилированной среде, недаром и в сионистсты пошел. Типичный жест не этнического, а «головного» еврея. Этничность же как известно половым путем не передается.
Я вообще думаю, что сионист Маршак как своего рода тень занял в истории русского поэтического перевода чужое место – место Жаботинского. (Судя по нескольким переводам последнего, «Ворон», «Баллада о дамах былых времен» — он был единственный гениальный русский переводчик начала ХХ века.) Как если бы где-то (на Олимпе, на Парнасе?) решили: есть одна вакансия – великий русский поэт-переводчик, родной язык — русский, национальность – еврей, политические убеждения – сионист. Был только один настоящий соискатель, В.Е. Жаботинский. Он отказался. С горя взяли на это место Маршака.
Теперь вдоволь порассуждав на разные темы, отвечу на твой вопрос. Ничего специфически русского или еврейского в «нескладушках» нет. Это один из наименее этноспецифичных жанров фольклора, посколько построен он на абсолютно механическом нарушении простых очевидностей. У евреев этого добра столько же скольку у руссих, немцев, поляков и т. д. Другое дело, что ты абсолютно прав отсылая конкретные строки из «Путаницы» к «Ершу Ершовичу», который никак не мог быть евреем, поскольку у него совпадали имя и отчество.
Вообще идея о национальном в фольклоре – это такой 19 век, романтический национализм. Между прочим, процитированный другим твоим корреспондентом мотив (- Зашей, — сказал афинянин портному-еврею, подавая расколотую ступку. — Скрути нитку, — ответил портной, высыпая перед ним горсть песка. Если я не ошибаюсь это из «Эйха Рабба».) давным-давно есть в указателе Аарне-Томсона, и в указателе Андреева тоже есть. Из чего, впрочем, не следует, что кто-то на кого-то влиял.
Ты также мельком упомянул, что «Квитко в русских переводах во многом теряет специфически-национальные черты». Это чистая правда, но дело в особенностях дарования этого великого поэта, в котором национальное проявлялось не в конкретных реалиях (еще не хватало!), а в визионерском, бормотательном отношении к языку, в таком «хлебниковском» отношении к слову. Типа того, что «и ветер – темец», только применительно к идишу, Квитко вполне бы мог написать.
На твой вопрос «а то зачем он (то есть я) живой журнал создавал?» честно отвечу: чтобы тебе комментарии писать. Я ведь не барышня, чтобы сообщать urbi et orbi, что вот вчера было солнышко, а сегодня дождик. И жанр «В мире мудрых мыслей» меня не очень привлекает. У меня их не так много, лучше для себя приберегу. Буду пока действовать по методу кукушки. Не прогонишь?
Вот это замечательная параллель, с фарфором.
Можно украсть?
Зачем красть, слушай? Дару
> Маршак родился и вырос в абсолютно ассимилированной среде
Это, по-моему, немного спорное утверждение. Маршак ребенком провел много времени в доме деда-раввина в Витебске, занимался с меламедом, учил лошн-койдеш (формально) и идиш (со слуха) и т.д. В «абсолютную ассимиляцию» это вписывается не очень…
> Если я не ошибаюсь это из «Эйха Рабба» … давным-давно есть в указателе Аарне-Томсона, и в указателе Андреева тоже есть
Да, это Эйха Рабба 1:8, и почему бы ему не быть в указателях? Этот мотив использован, например, в сказке «The Palace in the Clouds» (Gertrude Landa, Jewish Fairy Tales and Legends, New York: Bloch Publishing Co., 1919):
Pharaoh frowned. He had not expected to be thus outwitted, but he would not immediately acknowledge this.
«In this land,» he said, sarcastically, «we use no mortar. We sew the stones together. Canst thou do this?»
«Easily,» replied Ikkor, «if your wise men can make me a thread of sand.»
Кстати, в сборнике Ланды много пересечений и совпадений со сказками из коллекции Райзе.
Маяковского бранил, а Хлебникова обожал.
Как и обэриуты.
Ну, вот, опять:»Россия — родина слонов». А английская детская литература куда делась? А скандинавской что, не было?
Английская и скандинавская (особенно щведская) — не хуже. Но и не лучше.
Скандинавская лучше, потому что нельзя ребенка воспитывать на бессмыслицах. Лучшее у Маршака и весь Хармс — это бессмыслицы, причем уродливые, которые может оценить по достоинству только взрослый человек, объевшийся «красивым».
Однако во всех странах детский фольклор и детская литература включают нескладушки и «бессмыслицы». И это имеет важное педагогическое значение. Простите, Вы «От двух до пяти» читали?
Что касается красоты и уродства, то, боюсь, Ваши представления о них сильно отличаются от моих. И от представлений большинства детей — тоже.
Английский фольклор — да, силен нескладушками. Поэтому «Алиса в стране чудес» появилась в Англии, а не в России, не в Германии и не во Франции. «От двух до пяти» — примеры детского творчества, а не того, что нужно читать детям. Скорее всего, бессмыслицы как-то помогают интеллектуальному развитию ребенка, освоению языка. А прекрасное — это мифы, предания, волшебные сказки либо их производные, как Андерсен и Лагерлеф. Это потом уже, когда человек вырос и все это более-менее переварил, он может попробовать понять Хармса.
«От двух до пяти» — книга прежде всего о детской литературе, а примеры детского творчества лишь иллюстрируют авторские идеи. Перечитайте.
Никто не говорит, что нужны только Кэролл и Хармс и не нужен Андерсен. Но не думаю, что «Ивана Топорышкина» или «Цирк Принтимтрам» может понять только взрослый человек. Уверен в обратном. Чувство смешного, чувство странного, тяга к смешному и странному — все это присуще человеку с рождения. И это — не худшее свойство вида homo sapience.
Перечитаю. (Может быть, пойму, отчего детские стихи Чуковского такие кровопролитные.) Сам я, конечно, читаю ребенку и Хармса, и Маршака, и Чуковского, но это по инерции, во-первых, и на безрыбье, во-вторых: со времен моего детства мало что прибавилось к каноническому корпусу детских стихов. Вадим Левин, «Вредные советы» Остера — и все, пожалуй.
А Олег Григорьев? А «детский» Сапгир? А Инна Токмакова? Левин, да — замечателен. «Мистер Квакли, эсквайр, проживал за сараем…»
Григорьева я ни разу не видел в детских магазинах или отделах. Сапгира — только для самых маленьких. Токмакову мы читали, но мне ничего не запомнилось.
а вы, оказывается, знаток детской литературы!
Вот бы с вами поговорить подробнее!!
Спасибо за очень интересный пост.
Я не знаток детской литературы совсем, просто сейчас по роду своих нынешних изысканий немного в нее погрузился. А что? Может быть, я несправедлив к нынешним книгам для детей? Повторю еще раз — был бы рад ошибиться. Я сужу по тому, что вижу в магазинах — какая-то слащавая переводная чушь, или переиздания книг советского времени.
о, вы совершенно правы!
я сию секунды собираю чемоданы в Питер и не могу написать комменты, но
как только приеду, сразу же напишу.
Еду, кстати, издавать книжки Доктора Сьюза
вот тут про него:
http://kurlymurly.ru/seuss