(три эпиграммы)
старое остекленевшее мясо
из пустоты надутого пуза
восхищенно попaхивает по-французски
старый обызвествленный разум
из пестроты надутого паха
возмущенно попыхивает по-итальянски
старая окостеневшая совесть
из простоты надутого сердца
воспрещенно попукивает по-кастильски
VI, 2009
Klass!
And what about the Brittish?
Не было.
Была еще американка — но совершенно замечательная.
Энн Лаутербах.
Что-то меня тут царапает, какое-то неудобство — безжалостность за техническую касоту стиха. Первое твое стихотворение, которое не буду вывешивать. Кстати, я вывесила сегодня несколько стихотворений, про которые ничего не знаю. Безжалостной критике буду рада. (Может, еще вот что: вот ты так про них написал, а они ведь ничего не знают, что ты про них написал. Они, может, и в самом деле такие гадкие, но как-то неловко. Прости, не могу толково изъясниться.)
Дорогая Наташа, это Вы какие-то новые правила на ходу вводите — а почему они, собственно, должны знать, что я про них написал? Да и дело тут ни в ком из них конкретно, поэтому я даже инициалы убрал и ничего персонального не касался. Речь идет о некоем «лирическим мы», с которым сталкиваешься лицом к лицу и которое здесь является предметом — поэтому все предельно обобщено. Это «эпиграммы» не в смысле конкретной обращенности, а в смысле заостренности. И не нашему врагу на горе, а скорее нам.
Ваши стихи мне понравилилсь (первые два особенно), но если смотреть со стороны, например, на текст про «сифилитеческого вождя», то очень легко можно предтставить себе человека, который бы совсем не понял, а хорошо ли это и нравственно, а главное, осмысленно? — мало ли у кого сифилис в те времена был. Вон у Гогена тоже был — он им все туземное население Таити заразил, а потом Ван Гогу ухо отрезал.
Нет, это не правила, это ощущение. Я не сумела, видимо, его передать. Я только хотела объяснить, почему (хоть оно и блестящее) мне его не хочется вывешивать. Не «не хочу» (я тебя всегда более, чем кого-либо, рада вывешивать и рада, когда у меня комментируют — всегда с восторгом), а вот как-то не хочется. Дело скорее во мне, чем в стишке. Прости. Я считала своим долгом объясниться.
(Гоген вождем вроде бы не был — даже у таитянцев.)
Если хочешь, скрой всю эту мою с тобой переписку.
Да почему же, мы же с Вами ничего плохого не говорим. Немножко разошлись во взглядах на вещи, вот и всё.