Я не собирался писать о Д. А. Пригове — и тем более по-немецки, и тем более в некрологическом жанре. И жанр я этот не люблю и не люблю его любителей…
Но из «родной газеты» очень попросили… Я отказывался, ссылаясь на вышеупомянутое, но в конце концов они спросили: «Но вы же хорошо к нему относились?» — «Да». — «Ну, вот видите!»
И действительно (подумал я), получается как-то не по-человечески. И согласился.
Наверно, все же это правильно — высказать вслед ушедшему человеку мысли и чувства, вызванные его уходом. Конечно, если у тебя они действительно возникли. И если говоришь то, что действительно чувствуешь и действительно думаешь. И действительно о нем, а не о себе.
Ох, и все равно не хотелось бы заниматься этим часто…
Очень почетный жанр. Вот и Вы к этому пришли.
Не то что бы уж так прямо…
Вы читаете по-нмецки? Вы читали то, что я написал?
лучше Вас, всё равно, никто бы этого не сделал, Олег.
Д.А. наверняка, сейчас благодарен Вам.
Ну нет, ну что Вы. Наверняка очень многие сделали это гораздо лучше меня. Если речь идет о некрологе или о воспоминании. Я просто подумал мысль, которую думал, собственно, еще до смерти Д. А. — что человек, при жизни ближе всех в России подошедший к осуществлению идеи «смерти автора», по смерти останется именно что автором сотни любимых народом стихотворений — текстов. Что самой своей смертью Д. А. утвердил «жизнь автора». Не знаю, понравилось ли бы это ему — думаю, не больше и не меньше, чем всякая другая «дискурсивная штука», но я так действительно думаю.
Конечно, понравилось бы.
Это очень точно выражено.
а как бы перевод бы? не владею немецким, а прочесть хочется
Даже не знаю, чем Вам помочь. Автоматические система перевода с немецкого на русский, по моим наблюдениям, довольно плохи. Пользоваться ими для перевода более или менее сложных текстов я бы не рекомендовал.
То, что касается «парадокса Пригова» (с моей точки зрения, конечно) я изложил в комментариях выше.
Существенно еще, пожалуй одно: ни в коем случае он не был циник. Он верил истово в «постмодерн», служил ему службы как посвященный жрец, а не просто кричал кикиморой для нашего и своего развлечения. Это очень русское свойство, я полагаю: поверить в какую-нибудь западную выдумку и воплощать ее с такой последовательностью и убежденностью, какой сами выдумщики — обычно скучные профессора — даже и представить себе не могли.
спасибо за коммент
Любимых народом? И даже сотня?
Давно ли вы были в России, Олег?
«Народу» (смотря что еще понимать под этим словом — в данном случае это небольшое количество представителей интеллигентской и полуинтеллигентской средаы обеих столиц и крупных областных центров) известны от силы 5-6 текстов Д.А.П. — о зажариваемой курице, Милицанере, Куликовской битве и проч.
Боюсь, что и у Пушкина пользуются общенародной любовью отнюдь не сотня, а какие-нибудь 8-10 стихотворений, и количество их с каждым обновлением народонаселения становится всё меньше.
вы = Вы, конечно.
Простите.
В России я был сравнительно недавно, но сюда это совсем не относится.
«Любимых народом» — оборот речи, не больше, и означает «популярных». Популярных и застревающих в памяти у … многих, скажем так. Описанная Вами группа составляет небольшой процент к народонаселению, но в абсолютных цифрах — это очень много людей. А 5-6 или сто — в данном случае несущественно. У одного одни 5-6, у другого другие. Если бы мне дали составлять книжку Пригова, то это было бы 40-50, я думаю.
Мне кажется, Вы вносите в слово «народ» какое-то излишнее и излишне драматическое значение, практически во вкусе 19 века или же в советском вкусе (что пракзически одно и то же, но с соответствующими упрощениями) — Народ. или даже НАРОД. Ни во что такое я не верю. Полагаю, что это социологическая и политическая фикция. Спорить об этом не буду, сказал только затем, чтобы пояснить, что в данном конкретном случае не вкладывал в это словосочетание ничего, что имело бы отношение к этому понятию «народа».
По-немецки, к сожалению, не читаю — но с высказанной мысль согласен полностью. Я нечто подобное ему говорил при жизни (и писал). ДСП, как водится, загадочно улыбался.
Тогда я честно не понимаю, о чем говорить в данном случае.
Интересно, что я в связи с его смертью думал именно об этом же. О том, что человек всю жизнь настаивал: контекст важнее текста, а своим творчеством доказал скорее обратное.
Но лично я знал его мало. Раза два всего разговартвали, оба раза в большой компании.
Он был корректный человек. Это большая редкость.
Хорошо сформулировано.
Написано проницательно.
Спасибо.
Прочитал, спасибо. Читал без словаря (под рукой не было), поэтому понял не всё, но главное понял, кажется. По-моему, парадокс смерти автора, о котором Вы написали, можно отнести к большинству концептуалистов (если вообще не постмодернистов). Но у Пригова авторство прорастало ИНТОНАЦИЕЙ, а не другими состовляющими сложного комплекса «автор». И интонация его была очень такой по-человечески располагающей.
Парадокс не «смерти автора» (ато не парадокс, а культурфилософская теория Барта, Фуко и Ко), а парадокс жизни Пригова интересовал меня.
Я пересказал выше в комментариях основные свои соображения по этому поводу(простите, не умею давать ссылки на отдельные комментарии).
Под парадоксом «смерти автора» я подразумевал то, что Вы назвали парадоксом Пригова. Что реальных авторов, воплощавших идеи постсруктуралистов, можно было привести в качестве опровержения тех самых идей (и такие разговоры были, насколько я помню). (А можно и в качестве подтверждения — как посмотреть)
Не знаю, про кого из «реальных авторов и т. д.» я мог бы написать то же самое.
На мой личный взгляд, большинство из них действительно вполне подтврждает идеи смерти автора и растворения текста в контексте.
Пригов — особая статья, и не только по таланту, но и по степени укорененности в русской литературной традиции, что звучит диковато, но так оно и есть.
>по степени укорененности в русской литературной традиции
об этом мне было бы очень любопытно услышать подробней.
Я догадываюсь, что Вы это не в смысле «детей капитана Лебядкина» (?)
Нет, не в этом смысле.
Но подробнее — как-нибудь потом, при другом случае.
Конечно.
>смерти автора и растворения текста в контексте
А Рубинштейн растворяется в контексте? В каком тогда? Мне, вообще-то, кажется, что никто из них особенно не стремился в контексте раствориться, никто не мечтал замочить Автора и что таких уж истых и последовательных постмодернистов среди литераторов не было. Среди художников — может быть, но Илья Кабаков — вряд ли, Андрей Монастырский (люблю иногда почитать его стихи на сон грядущий) — тем более. По-моему, это могло быть скорее желанием как-то вписаться в международный контекст, как он тогда понимался (о результатах и о самом контексте я не берусь судить).
Сорокин был (сейчас об этом смешно говорить) наиболее последователен. Но большинство его текстов очень сорокинские — что говорит о том, что никогда он не был да и <>не пытался быть виртуозным стилизатором.
Мне кажется, Вы преувеличиваете их постмодернистское рвение. Вот Слава Курицын — пытался стать Правильным Постмодернистом — не могу обойтись здесь без значка «;)»: 😉
Про все это мне неинтересно.
Это и есть разница, если Вы понимаете, что я имею в виду.
>если Вы понимаете, что я имею в виду.
Может, и не совсем, но попытаюсь понять )
ps. Любопытную ссылку нашел у. Я думаю произведений этого жанра у ДАП тоже не на один том наберется.