Много смешного. Много и сомнительного. К примеру, уничижительная характеристика жены Заболоцкого. Тут я, извините, больше верю добропорядочному советскому мещанину Евг. Шварцу, который пишет о ее человеческих качествах в самых восторженных тонах.
Выход через журнал Германа Лукомникова, где и в. п. с. со своими штанами в жлухте.
Разговор по поводу этого:
Из воспоминаний Н. Харджиева:
«Олейников Мандельштама ненавидел и о том, кого презирал, говорил сквозь зубы:
— Ему, наверно, нравится Мандельштам…»
Переношу части обмена мнениями сюда, просто чтобы были под рукой. Об Олейникове когда-нибудь буду писать. Давно обещался. К слову: что за бредовые идеи были на его счет у покойной Л. Я. Гинзбург! «Галантерейный язык»!
oleg_jurjew
2006-10-16 06:06 pm (local) (ссылка)
Олейников ненавидел Мандельштама, потому что находился среди обериутов в той же позиции, в какой Мандельштам находился среди акмеистов. Он сам был Мандельштамом — т. е. провинциальным евреем-отступником среди культурных столичных русских. Ненависть к Мандельштаму — это еврейская самоненависть Олейникова.
lukomnikov_1
2006-10-16 06:59 pm (local) (ссылка)
Разве Олейников еврей? Он же казак вроде.
Вы, Олег, наверно, как обычно, шутите.
Во всяком случае поэтически он как раз был антимандельштамом — даже на фоне своих друзей-обэриутов. Т.е. уж скорее они были «мандельштамами-пастернаками» рядом с ним — даже Хармс, не говоря уж об остальных.
А психологически… ну не знаю, не знаю… Чужая душа потёмки.
oleg_jurjew
2006-10-16 07:12 pm (local) (ссылка)
Олейников — донской казак, а донские казаки — евреи, потому что происходят от хазар. Поэтому так и свирепствовали при погромах — чтобы отвести от себя подозрение.
Я имел в виду другое: Олейников по сравнению с Хармсом и Введенским был в положении «интеллигентного еврея в первом поколении», каким был Мандельштам в среде акмеистов. В этом же положении был и Заболоцкий, но у того не было ни внутренней нервности Олейникова, ни комплекса отступничества — как и Мандельштам, Олейников «лишился чаши на пире отцов», потому что потянулся к новому, светлому, прекрасному — «мировой культуре» (она же социализм). Разница заключалась в том, что Мандельштам так и не разочаровался в «мировой культуре», а умный и циничный Олейников довольно рано осознал, что пошел за пшиком. И в Мандельштаме он ненавидел и эту неразочарованность в пшике.
Это из статьи о Олейникове, которую я пишу-пишу-пишу и того гляди допишу для нашей «Ленинградской хрестоматии». В ней, среди прочего, доказывается, что настоящим автором «Тихого Дона» был Н. М. Олейников.
Насчет же поэтики, думаю, трудно спорить, особенно в этом формате, — у нас с Вами разные поэтики, я же не ненавижу Вас за это, а Вы меня. Для настоящей ненависти должны быть антропологические и/или психокультурные причины.
Оффтоп.
Уважаемый Олег Александрович, получили ли вы мой вчерашний отклик на вашу просьбу?
Re: Оффтоп.
Нет, не получал.
Пишите на адрес kamera () newkamera.de.
Re: Оффтоп.
Все еще не получал.
Напишите сюда комментарием, можно скрытым, можно открытым — в конце концов никаких особых секретов у нас нет.
Вы, Олег, можно сказать, глаза открываете насчет донских казаков.
Всю жизнь я проходил с одним материнским пятым пунктом, теперь буду дохаживать с двумя — с отцовским тоже.
Голова кругом. Как в пьесе О.Уальда «Как важно быть Ernst»…
Ну, это практически одна из основных версий — происхождение казаков от хазар. На этот счет и книжки есть всякие. Вот спросили бы И. В-го. Он человек ученый и сам оттуда родом.
Вокруг происхождения донского казачества (как и казачества вообще) очень много мифологии и неясности.
Однако же и Заболоцкий (как явствует из этих воспоминаний — других свидетельств такого рода я,кстати, не знаю) в начале тридцатых не признавался в любви к Мандельштаму (которого на самом деле любил и смолоду — см. письма, и в конце жизни — см. воспоминания Н. Чуковского). Думаю, ему передали, что говорит О.М. о его стихах.
Что касается Екатерины Ивановны — то о ней все говорят хорошо… но Харджиев прав. Скорее всего, ее уходы-возвращения сильно ускорили смерть Заболоцкого.
Откуда нам знать, Валера, кто кому чего ускорил. В эти книги не заглянешь.
Сюжет Заболоцкий — Мандельштам — совершенно другой сюжет. Когда у меня в следующий раз будет задорное настроение, я его опишу как беганье Заболоцкого между двумя зеркалами (Мандельштамом и Пастернаком)в комнате кривых зеркал под управлением Бухарина.
Статья об Олейникове будет что-то, предвкушаю))
(испуганно) Я сначала только текущие дела переделаю: роман у меня недописанный бьет копытами. Дрова еще наколоть на зиму, горох перебрать… В общем, напишу — но не сразу.
я подожду, колите дрова спокойно, перебирайте горох
не спеша, пишите роман…
Пойду перечту пока статью Л.Гинзбург об Олейникове и самого Н.М. заодно.
Разбередили душу.
Лидия Яковлевна как в юности испугалась Олейникова (а он внушал людям настоящий страх — «никогда не жалей никого», таков он и был), так и боялась его до самого последнего своего дня. И в статье ее видно любопытное наложение этого страха (почтительного, но и физического тоже) и запоздалой возможности поговорить с Олейниковым на равных, если не свысока.
Сама же идея «галантерейной речи» — на мой вкус, довольно-таки «вульгарно-социологическая», если вышелушить ее из хороших слов. Получается стиховой «сказ» (тоже не самая свежая мысль), своего рода рифмованный отражающий полукультурный язык пореволюционного времени Зощенко, что и применительно к нерифмованному Зошенко не совсем справедливо.
Какое счастье сделаете!
Сделаем.Будьте благонадежны. Но со временем. Сначала будет период развитого предсчастья.
Это где-то в предсердии?
Это скорее относится ко времени, чем к пространству.
Неожиданно показалось, что предсердье относится еще к эмоциональному состоянию.
Тогда это означает: собираюсь рассердиться. Тоже возможный вариант. Но отдаляющий. Я сейчас не собираюсь.
Хазары были одним из (основных) источников для донского казачества, но называть их поэтому евреями неверно. Иудаизм приняла незначительная часть хазарского населения, в основном «правящие круги», т.е. соответствующие семьи.
Я в данном случае в основном шутил, если не поняли, но вообще, насчет «правящих кругов» — да, такова официальная версия. Тогда многое непонятно — распространение иудейских артефактов и ритуальных предметов далеко за пределами столицы (до Балкан), устойчивое соединение «хазарина» и «жидовина» в фольклоре, кое-какие физиологические особенности восточноевропейского еврейства. Я лично думаю, что иудаизм был гораздо шире распространен среди хазат, черм это принято думать.
«Тоска по мировой культуре» для меня звучит довольно пошло, как и некоторые бедекеровские стихи Мандельштама, написанные, по сути, галантерейным языком. Но этого никто не замечает, видимо, в своей тоске по мировой культуре. Поэтому приятно было узнать, что Олейников имел особое мнение.
любовь к трем Мандельштамам
А какие стихи вы относите к «бедекеровским»?
Только не цедите сквозь зубы: «ему, наверное, нравится Мандельштам»))
Re: любовь к трем Мандельштамам
«Айя-София», «Нотр-Дам», вот эти куски:
За музыку сосен савойских, Полей Елисейских бензин,
За розу в кабине рольс-ройса и масло парижских картин.
Я пью за бискайские волны, за сливок альпийских кувшин,
За рыжую спесь англичанок и дальних колоний хинин.
А теперь в Париже, в Шартре, в Арле
Государит добрый Чаплин Чарли,
и еще путеводители по литературе — Ариост, Клейст.
Подумал и понял, что — не совсем согласен.
Ситуация Мандельштама была вовсе не похожей на ситуацию Олейникова. Ему ради «мировой культуры» и русского модернизма ни от чего особо отрекаться и ничего особо преодолевать не пришлось. Даже выкрещиваться по-настоящему не было необходимости (то есть это нужно было для университета, а в кругу «культурных людей» совершенно не требовалось). В салоне Мережковских и пр., конечно, умилялись, что мол, был жидочек, постарался — и стал артист. Но на самом деле в том поколении, похоже, даже вакансия для «жидочка» была предусмотрена, как для «дамы» и для «поэта из народа». А так — все было к его услугам: мама — кузина Венгерова, в двенадцать лет Тенишевка с Гиппиусом, в семнадцать — Сорбонна и переписка с Вячеславом, в девятнадцать — публикации в «Аполлоне». Думаю, что Ахматовой или Гумилеву пришлось преодолевать едва ли не большие социокультурные препятствия, чем Мандельштаму. Не меньшие — точно.
Заболоцкий и Олейников были в совершенно ином положении. Их ситуацию скорее можно сравнить с ситуацией Бабеля и Багрицкого (или Клюева и Есенина). Там — в самом деле — был серьезный разрыв с собственным бэкграундом, сопровождавшийся неврозами, которые, как правило, преодолевались с помощью традиционных технологий Серебряного Века: мифологизация своего этносоциального опыта (Бабель), самомифологизация (Багрицкий), утопия (Заболоцкий). Олейников интересен тем, что не воспользовался ни одним из этих вариантов, а придумал свой собственный.
Ненависть к модернистской культуре Серебряного Века была как раз у выпестованных ей Хармса и Введенского, и это была как раз настоящая самоненависть. Знаешь ли ты воспоминания Ивана Елагина о Хармсе(по дипийской дикости зарифмованные) — он, то есть Хармс, а не Елагин, в 1934 году с дикой ненавистью и презрением отзывается о Блоке, сравнивает его с Лебедевым-Кумачом… У Заболоцкого этого в такой степени не было никогда. У Олейникова — было, и это странно и интересно.
Мы же говорили о том, почему Олейников ненавидел Мандельштама, а не наоборот. С точки зрения Олейникова эта параллельность существовала в гораздо большей степени, чем с точки зрения Мандельштама или твоей. Мне кажется, ты это все представляешь себе более безобидно, чем оно было на самом деле — не персонально для Мандельштама 10 гг., быть может, а по сути. Степень самоотчетливости Мандельштама спорна, даже и во взрослом возрасте. Высокая самоотчетливость Олейникова несомненна.
Нельзя сравнивать происхождение Заболоцкого и Олейникова. Олейников принадлежал к богатому, привилегированному и в его поколении массово получавшему образование казачеству, которое он — начиная с собственной семьи — собственными руками разрушал и уничтожал. Как и Мандельштам, Олейников прекрасно бы обошелся без Октябрьской революции,
крайне забавное наблюдение об Олейникове. ей же ей!
просто сказка. тем более что он не был обэриутом. а если его видеть как чинаря, так там своих евреев было навалом: Липавский и Друскин. и если Друскин крещеный, то Липавский…
а вообще, очень интересная «телега» насчет еврейского казачества. «когда еврейское казачество восстало, в Биробиджане был переполох».
из личного опыта: работал я в охране по оставлении университета. ну, охрана, работа специфическая, хитрая… и было у меня два напарника: хохол (который, как известно, пройдет и…) и армянин (а его тоже колченогой козой не забодаешь). так вот, они оба упорно подозревали меня в принадлежности к евреям (может, еще картавость моя смущала их разумение). а меж тем по крови и происхождению я оттуда. с Дона. и, не с севера, как Николай Макарович, а с самого что ни на есть Дона, южного, там, где Цимла. так что не так уж и далеки от истины, видать, эти замысловатые исследователи истории казачества, производя их от хазар-иудеев.
Разделение на обериутов и чинарей очень условное, пожалуй ни то, ни другое слово употреблять вообще не стоит, но ничего определеннее ученые умы пока не придумали — из-под каждого одеяла какая-нибудь часть тела да высунется. Давайте скажем так: «круг Олейникова, Хармса, Введенского и Заболоцкого времен «Бесед»» — но это длинно и неудобно.
Я имел в первую голову в виду культурно-антропологическое сходство ситуаций, причем — как уточнил в обмене мнениями с Шубинским здесь же — с точки зрения Олейникова, а не с точки зрения Мандельштама.
Да, в известном смысле Олейников был «евреем» и по сравнению с Липавским и Друскиным — происходившими из петербургских культурных семей, вне зависимости, в данном случае, от степени их крещености. Потому что он был (сравнительно высокопоставленный) коммунист, потому что он был начальник, потому что он был «понаехавший». Тут, конечно, все зависит от того, что вкладывается в понятие «еврей». И для каких нужд. Но мы не будем сейчас этим заниматься, ладно?
Я, кстати, не сталкивался с исследователями казачества (может, такие и есть, но я не сталкивался), производящими казаков именно от хазар-иудеев). Тюркская составляющая — несомненна. Позже — кавказская.
Шолохов (который, как известно, сам казаком не был), поднимал эту тему (еврейского влияния на казачество), говорил что еще не вполне пришла пора о ней говорить. У Льва Аннинского кстати есть статья об этом.