Страшные люди-офтопики

Как известно постоянным читателям этого журнала, ваш корреспондент большой поклонник новостного ресурса Лента.ру. Ресурс этот успешно заменяет вашему корреспонденту телевидение, радио и газеты как на русском, так и на немецком языке, а помимо того время от времени радует отборной прозой, исправно попадающей в нашу антологию «Фраза дня«.

И всё бы меня устраивало, но тут завелся на Ленте.ру приблудный какой-то раздел под странным названием «Офтопик» — в названии этом, если я ничего не путаю, как-то довольно явно (и несколько постыдно) недостает одного ферта, если имеется в виду английское выражение off topic. А если не имеется, то тогда, вероятно, следует этот раздел так понимать, что пишут в нем офтопые люди-офтопики. Как бы такая профессия — человек, пишущий о том, чего не понимает: офтопик. Непонятно только, зачем это умножение обозначений, есть же уже хорошее русское слово «журналист».

Я, честно говоря, довольно долго удерживался от реакций — ну, пишут и пусть себе пишут, мало ли кто чего пишет, на то и свобода! Но как-то меня сегодня совсем неприятно поразил офтопик по имени Александр Поливанов, чрезвычайно ядовито заклеймивший стихи, произносимые в московском метро, а названием «… От меня вам балалайка» намекнувший на любимую книгу. Да и подзаголовочек поставлен простой и ясный:

Московские поэты написали чудовищные стихи о метро

Боже мой, какое преступление!

Речь идет о членах Союза писателей Москвы, решивших поздравить метрополитен с 75-летием. Ожидать от членов этого союза (да и любого другого, в принципе) ничего особенного не приходится — пишут как умеют. Если верить Александру Поливанову, записавшему со слуха по трансляции, то пишут примерно так:

Бижутерия столицы
Нити разноцветных бус
Чтоб померить их спуститься
Надо в храм подземных муз

Здесь тепло светло и сухо
Красота ходи глазей
Тра-та-та ласкает ухо
Поезд с выходом в музей

Сила сводов толща стен
Это метрополитен

Ну хорошо, посмеялись и забыли, крутим дальше колесо. Но интересно, с точки зрения каких представлений о стихосложении критикует несчастных поэтов продвинутый журналист Ленты.ру:

Поэтам, которые написали стихотворения о метрополитене, почести, к счастью, не светят. К счастью, потому что за такие стихи нужно не награждать, а законодательно запрещать публиковаться.

Поэты как будто забыли, что до них уже было два века великой русской поэзии, и что словосочетания типа «храм подземных муз» звучат немного старомодно. Рифмы «сухо-ухо», «он-Аполлон» и «одна-она» больше подходят для опусов Незнайки, а не для стихотворений членов какого бы то ни было союза писателей.

Вот что я бы сказал Александру Поливанову, и не потому что хочу его уязвить или обидеть — а совсем напротив, будучи искренним поклонником его спортивных репортажей (как, например, сегодняшнего, с матча Дания — Россия, к которому мы еще вернемся), — сказал бы, если бы существовала небольшая надежда, что мое мнение, мнение скромного русского поэта и даже не члена ни одного на свете Союза писателей, не говоря уже о разнообразных Пен-клубах, поможет ему одуматься и вернуться к темам, в которых его компетентность не вызывает особых сомнений:

Стихи, сочиненные бедными московскими Цветиками и Семицветиками могут быть сколь угодно ужасны, смешны и даже отвратительны, но представления г-на Поливанова о «технике стиха», как он это называет, являются, между нами, пасторскими дочками, довольно-таки дремучими. Особенно будучи выражены с таким установочным апломбом. Идея, что какие-то рифмы могут быть сами по себе негодны, является совершенно обывательской чушью. Хороша рифма или плоха, зависит только от стихотворения, в которое она попадает, от того, какую функцию она выполняет в этом стихотворении и как участвует в его общем звучании. Перечисленные рифмы ну ровно ничем не плохи, любая из них вполне могла бы поучаствовать в самых прекрасных стихах, написанных сегодня или завтра, а Незнайка, кстати говоря, очень хороший поэт, на зависть просто — мы уже об этом как-то беседовали на этом экране.

Я бы, честно говоря, никакому поэту не стал бы запрещать публиковаться и даже предлагать такое посовестился бы, хотя бы и в шутку, но вот писать о стихах на таком уровне… велико искушение… нет, пускай пишут, коли охота прослыть офтопиками.

Время от времени я сталкиваюсь с таким, мягко говоря, итээровским отношением к техническим средствам стиха, больше всего похожим на какие-то простонародные суеверия. Вот недавно, например, один человек спросил меня, не кажется ли мне рифма «Ленинграде — бляди» (из гениального стихотворения Александра Ривина) кощунственной: «Знаете, что-то должно быть в человеке, чтобы рифмовать название города с блядью…» У этого человека еще более дикие представления о стихах и их технических средствах, чем у Александра Поливанова, но ему хотя бы простительно: он, кажется, пародист типа как в «Литгазете» когда-то Александр Иванов или что-то в этом же роде.

А Поливанов — прекрасный, зажигательный спортивный комментатор и даже знает по-шведски, как мы сегодня узнали из блистательного онлайн-репортажа о матче Дания-Россия на чемпионате мира по хоккею (Ура, мы выйграли, выйграли, мы всегда выграём!, тьфу-тьфу, не сглазить бы).

Счастье — это когда занимаешься не просто чем хочешь, а чем хочешь и к тому же можешь. Я бы пожелал Александру Поливанову только счастья. И поздравил бы его и всех нас с прекрасной победой над хоккеистами из страны-тюрьмы.

P. S. Надеюсь, не надо подчеркивать, что я вступился не за московских поэтов, а за русские рифмы. Потому что московские поэты мне никто, а русские рифмы — друзья.

Надеюсь также, что меня не забанят на Ленте.ру за мою искренность.

P. P. S. Да, совсем забыл: и не два века, а три, три!!! Еще и век утаранили у великой русской поэзии!

Страшные люди-офтопики: 17 комментариев

  1. ну это…. вообще, мне кажется (возможно, я не права) немного странно рассматривать рифмы отдельно от стиха, придавая им какое-то самостоятельное значение и звучание… шаманщина какая-то и фетишизм получаются…

  2. См. аналогично — в моем набоковском обзоре про Максима Шраера, который высказывает такие же примерно суждения о рифмах. Только он, увы, не спортивный журналист.

  3. я немножко вступлюсь за Александра Поливанова: мне кажется, он тут специального себя доводит до такого фельетонисто-разбитного обывательского формата, потому что лента.ру и пр.. он совсем не дремуч (написал, кажется, диплом про Вен. Ерофеева и Сашу Соколова (или про кого-то около, но собирался про них)), и про поэзию, думаю, тоже понимает не так плохо, — просто это какая-то самая удобная ироническая аргументация. то есть это не отменяет того, о чем Вы пишете, но, может, чуть-чуть поворачивает.

    • Я не сомневаюсь в том, что Александр Поливанов прекрасный человек.

      Но что написано, то написано.

      Вы знаете, мне кажется, это объяснение — «это такой прием, такая маска, такое-сякое» — пора отложить подальше и запереть. А ключ выбросить в Москва-реку. А то приходит хам со спущенными штанами и бубнит про жидов и пидарасов — а ему: да это такой прием, такая маска. Кто-нибудь кого-нибудь насилует, убивает, обворовывает — а о нем: да это такой образ. Кто-нибудь татуирует себе на лбу Сталина с Лениным — а про него: ах, это левое искусство.

      Я, конечно, не сопоставляю перечисленное с рассуждениями про рифмы и испытываю к Александру Поливанов у как спортивному комментатору величайшую симпатию, но сам принцип тот же самый: если это прием, то это плохой прием.

      А высшее филологическое образование еще никого само по себе от дремучести не спасало (если не наоборот) — но это так, для уточнения.

      • да, Вы скорее правы. и я знаю, что сам этим объяснением чрезвычайно злоупотребляю и присаживался уже в связи с этим в ряд луж.
        но здесь я пытался сказать скорее не про прием, а про формат — что жанр поглощает человека и как-то его сужает. и претензии скорее не к тому, что автор так думает, а к тому, что он решает выбрать такой модус писания, который уже обуславливает ход рассуждения. ну то есть вопрос скорее не в том, почему не разбирающийся человек пишет об этом, а почему вполне разбирающийся пишет скорее как не разбирающийся. наверное. но, может быть, нет.

  4. Дорогой Олег, «небольшая надежда» на то, что Ваш пост заставит меня «одуматься», действительно есть — видите, я даже его прочитал.

    Вы, конечно, лучше меня разбираетесь в стихосложении, а я, возможно, не совсем четко донес свою мысль. И все-таки: эти конкретные рифмы в этом конкретном контексте выглядят так же бесцветно и ожидаемо, как и все остальное в этих стихотворениях. А ожидаемость рифм (вспомним, «читатель ждет уж рифмы розы») ни к чему хорошему привести не может, если это только не прием такой.

    P.S. У «великой» русской литературы один век отнял специально

    • Я вижу, Вы действительно что-то имеете против русской литературы — почему же великая в кавычках? Она великая и минимум три века как великая. Ничего более великого у нас нет, вот разве хоккей, но и он — поэзия (см. ниже).

      Про конкретный же контекст вообще никто ничего не говорит, он, собственно, даже посмеяния особо не заслуживает. Но Ваше рассуждение насчет рифм имело «общеустановочный характер», что меня и обидело. Я друг рифм, в том числе и этих. Кстати «храм подземных муз» — это не только не плохо, но даже совсем неплохо (вряд ли по воле автора). «Подземные музы» — нет, это просто хорошо! Страшные хтонические музы, черви и медведки, и их Аполлон — крот. Просто на зависть!

      Но это все в конечном итоге неважно. Главное — чемпионат мира. Потому что хоккей — это поэзия, а Мальцев, Якушев, Харламов — русской музы близнецы…

      • про «общеустановочный характер» согласен-согласен — не обижайтесь)
        Про великую в XVIII веке — это про Ломоносова, Сумарокова, Фонвизина и милого моему сердцу Державина? Давайте все-таки сойдемся, что то была просто «прекрасная», а уж дальше — действительно «великая».

        • А Михаил Собакин?

          Я и так семнадцатый век отдал — вирши и пр.

          Русская литература тем и удивительна, что почти сразу, почти без разгону стала великой. Ломоносов как поэт сходу сделался несоизмеримо выше, чем все его второразрядные немецкие образцы и во многих проявлениях вполне гениален. Про Державина я уж не говорю, хоть он пугачевца повесил и черту оседлости изобрел. Их двоих было бы достаточно для обозначения «великая», а были и другие.

          Нет, не сердитесь, 18 века никак не могу отдать.

Добавить комментарий