ОЛЬГА МАРТЫНОВА о возвращении советского вкуса
Это даже не авторский перевод вызвавшей столько волнений коллективного полусознательного статьи Ольги Мартыновой в NZZ,(наша газета сообщала), а скорее ее комментированый пересказ с учетом особенностей восприятия, как бы метастатья. Впрочем, там всё описано, если кого интересует.
захар п.
Чего и следовало было ожидать: http://mboyko.livejournal.com/99465.html
Не тронь новых советских…
Пересказ статьи очень хороший.
Передам, спасибо.
Re: захар п.
Ну, в данном случае нет никаких причин и возможностей для перехода на подобный уровень отношений. Мне кажется, личное мнение автора о качестве прозы упоминаемых в статье авторов высказано хотя и вполне определенно, но явно в корректной, не переходящей на личности форме.
Отличная статья. Если у Ольги Мартыновой еще будут статьи на русском — лучше бы видеть их на «Часкоре».
За похвалу спасибо, я ее передам.
Но насчет упомянутого Вами издания — я сомневаюсь, что автор согласился бы в нем публиковаться (пока его отдел культуры таков как он есть). Статья — если Вы не обратили на это внимание, то подчеркну это — и о отсутствии простой человеческой брезгливости, как начале, исходном пункте описываемых проблем. Публиковаться в месте, где систематически публикуется Топоров — это как со своим скромным завтраком садиться на кучу экскрементов. Неважно, что у тебя с собой — запах будет один.
Таково мое убеждение, думаю, таково оно и у автора этой статьи.
Идеала вообще не существует. В любом случае хорошо, что у Ольги Мартыновой есть выбор где публиковаться. И это ее безусловное право, которое никто не может оспорить.
Возьмусь, однако, оспорить Вашу оценку Топорова. В двух словах роль Топорова в нынешней русской литературе уникальна: это роль санитара, убирающего трупы, то есть выполняющего работу, от которой все боятся и от которой все отказываются. При этом трупный запах становится присущ и ему. Он, действительно, слишком часто (особенно в последние годы) переходит грань, которую, кажется, не следует переходить. Но при этом, повторюсь, делает абсолютно необходимую работу.
Большинство положений статьи Ольги Мартыновой совпадает или созвучно тому, что в последнее время писал Топоров. И, на мой взгляд, лучше публиковаться рядом с Топоровым, чем с никакой Натальей Ивановой, осуществляющей в литературной критике ровно то, о чем пишет Ольга Мартынова в связи с литературой.
Это мое убеждение, которое я ни в коем случае не навязываю.
Я думаю, что я знаком с объектом и субъектом дольше, чем Вы знакомы с собой. И если Вы полагаете, что хоть что-то в этой статье сочетаемо с блевотным блекотом полусумасшедшего советского хама, то Вы действительно ничего в этой статье не поняли. Она только об одной из ипостасей этого хама, у него их много. В том числе и эта.
Ваше дело, где публиковаться и кого читать. Но еще раз, последний, обьясняю свое отношеник вопросу — дело не в том что и как кто делает или говорит — до определенной границы, где начинается запах. Вы его не чувствуете или пренебрегаете — Ваше дело. Я сразу сказал, что я его чувствую.
Жалко, что мало Мартыновой Ольги для нечитающих по-немецки. Вот я — ранее оживленный объект литературного процесса — сегодня из него практически самоизъят (хотя с виду не скажешь: у меня вон даже Прилепин дома есть, так и лежит в тазике), потому что, например, от людей, которые говорят о литературе изнутри России у меня ощущение, что они участвуют в каком-то другом (а не литературном) процессе. Тем более про Фигль-Мигль слышу впервые и нуждаюсь впредь.
Ну, что же делать…
Но попросили — сделала.
Конечно, очень часто это не может происходить, в конце концов, существует «основная работа». Но, может быть, иногда…
Само по себе дело это и занимающее кучу времени, и довольно неприятное. Как Вы думаете — всё это прочесть, всю эту прозу, чего стоило? Мне вот только цитаты да пересказы перепадали, и то было противно. Даже не протины, а стыдно.
Иногда, конечно, лучше, чем никогда.
С другой стороны, не могу не сочувствовать: все это читать — это да. Как сказанул вроде бы Протагор, «для знания есть много препятствий, и главных из них два: опасность опыта и краткость жизни».
Прав был.
По моим представлениям, которые я никому не навязываю, реализм бессмертен. Можно при желании различать социалистический, классический, новый реализм, но ни смерти, ни загробных побед не будет.
Я даже позволю себе не согласиться, что соцреализм был «массовой литературой с претензией на серьезность». Был и не массовой.
Был и серьезной с претензией на массовость.
Разный был.
Я к тому, что не вижу повода для беспокойства.
Если не беспокоит, то нечего и беспокоиться.
В творческом плане не беспокоит, нет. А во внутримосковских разборках что мы понимаем …
Ну и хорошо. Внутримосковские разборки наука несложная, но противная.
Вы меня очень огорчили, Шломо, правда! Разве же статья о том, кто «есть» и кого «нету»? Разве же в ней не сказано совершенно отчетливо и даже повторено (автор знает, с кем имеет дело), что названные имена названы для примера? Разве же в ней не сказано также, что она посвящена только одному явлению — победе советского представления о литературе над представлением … человеческим, если хотите, а вовсе не общему обзору современной русской словесности — кто кого хуже-лучше? Но никого, кажется, это не инзтересует, все сразу начинают мериться письками, своими и чужими!
Действительно, существует очень много других явлений и имен, других срезов и явлений, которых автор не касался (не касалась) — и не собирался. Потому что занимался своей темой.
Речь шла, в конечном итоге, даже не о несчастных пэтэушниках, приведенных в качестве примера, а об общей небрезгливости, совершенно фатальной. О капитуляции перед Скобарем. Или второго поколения интеллигенции перед первым.
Но самое главное и огорчительное — эта неспособность сосредоточиться на том, что написано/сказано. Я наблюдаю иногда за реакциями на статью, и вижу, как в массовом порядке человек, выхватив несколько слов и имен, воображает себе фантомное высказывание, которое якобы «подразумевалось» и дискутирует дальше с ним. Типа (реальный пример): О. М. никто не нравится, но она намекает, что есть и хорошее; что ей может казаться хорошим? наверно, Шишкин — и дальше человек начинает обиженно скулить, что не могут же все писать, как Шишкин. В результате мы имеем общество людей, разговаривающих сами с собой — и это даже опаснее соцреализма. Похоже, что никакой коммуникации не происходит ВООБЩЕ — а без коммуникации никакая культура невозможно.
Вот и Вы туда же. Ну причем тут Иличевский? Причем Быкова и Улицкий — они были упомянуты, но совершенно вскользь и в данном контексте скорее для характеристики политики издательских концернов. С этими феноменами следует разбираться отдельно, у них несколько другая природа. И причем здесь, понравился Вам Сенчин или нет? — цитата из него приведена только для иллюстрации удивительного (для нас) факта, что «совковая классика» живет в головах «новых писателей», больше о нем ничего не сказано. Ну и так далее…
Ну, причем же тут тиражи? Во всем мире ерунду издают большими тиражами, а не ерунду маленькими. Речь не идет так же, еще раз, о том, что вообще есть и чего вообще нет — речь идет о том, что существующий механизм литературного процесса, какой он в России есть, выводит на поверхность, на видимый, «проминентный» слой то, что он сейчас выводит. С одной стороны, Вы говорите, что мало читаете и мало что об этом знаете, с другой стороны продолжаете «не понимать». Так Вам очень трудмо ответить на эти вопросы, п. ч. Вы не понимаете примеров. Шендерович, естественно, не «глашатай вкуса», но своего рода образец «оппозиционной» интеллигенции — речь идет о «культурном уровне» в целом. Естественно, того, что «в силе» и «на поверхности».
Она не про политическое. Она назвала вещи своими именами — вероятно впервые с такой отчетливостью. И некоторые обрадовались, но очень многие пришли в ужас и негодование, п. ч. полагали, что уже всем рот заткнули, что они себя «этаблировали назад», что культурный реванш советского антропологического типа произошел и никто больше не посмеет…
А политически — все они против Путина и ходят ручка об ручку на марши. Что тоже очень интересно, но статья этим как раз не занималась.
Ну что Вы — я с удовольствием попытался объясниться. НО огорчило меня дейтвиельно эта «лжекоммуникация», даже «антикоммуникация» — разговор с самим собой.