Москва в хитросплетеньи проводов,
Как в паутине пойманная муха.
Нет ничего приятного для слуха —
Лишь наступающих есть лязг годов…

Так начинались стихи, которые написал в 1982 году пятнадцатилетний мальчик. Что-то в нем было, в этом «лязге наступающих годов». Мне, семнадцатилетнему, понравилось.

Мальчик тогда подписывался «Михаил Чернолузский». Потом стал пользоваться своей паспортной фамилией — Болдуман (звучало это похоже на имя сказочного персонажа; на самом деле это — сколько я знаю — не немецко-еврейская, как может показаться, а молдавская фамилия, «Болдуману»). У него были тогда, в начале восьмидесятых, и другие интересные стихи. Но поэтом большим он не стал; стал отличным пародистом, стихотворцем-юмористом, человеком эстрады — и верным другом беспутного поэта, при котором играл роль импрессарио, чтеца, учителя-толкователя, очень часто соавтора, а порою, кажется, и укротителя (по матери он был из Дуровых).

Только что я узнал о его смерти — где-то под Новгородом, в тех же местах, где умер Хлебников. Насколько понимаю, его, в тяжелом состоянии, сняли с поезда Москва-Петербург.

Те годы, лязг которых мы слышали или считали, что слышим, пришли — и уже прошли. За ними начинает уходить и наше поколение. До свидания, Миша.